Это лишь игра - 2 (СИ) - Шолохова Елена. Страница 32

— С днем рождения, — бросаю я на прощанье и иду к лестнице. Юлька ничего не отвечает и молча возвращается к себе.

27. Лена

Ухожу из общежития с тяжелым сердцем. Уговариваю себя: что еще я могла сделать? Ничего! Да и, может, я действительно неправа, надумала лишнего. Если Никита этот гадкий, это же не обязательно, что и Юлькин Слава такой же. Но все равно на душе муторно. Хотя, может быть, это еще и из-за нашей с Юлькой ссоры. Неплохо она прошлась и по мне, и по Антону…

Приезжаю в Листвянку уже вечером, часа на три позже, чем обещала.

Вера Алексеевна встречает меня с неподдельной радостью.

— Ой, Леночка! — восклицает она, впуская меня в квартиру. — А мы уже заждались… я уж боялась, не случилось ли чего… И звонить неудобно было, вдруг ты занята… Я как раз курочку в духовке запекла… жаль, всё остыло уже… Но я подогрею!

В квартире и правда пахнет аппетитно, только есть мне не хочется.

— Спасибо, не надо, я только что из гостей.

Но Вера Алексеевна все равно суетится, не зная, как еще угодить. А мне, как всегда, от всего этого только неловко.

Зато Антон, когда я захожу к нему в комнату, наоборот, выглядит хмурым и недовольным. На мое приветствие только смотрит исподлобья.

— Что не так? На что ты злишься? — спрашиваю его, присаживаясь рядом. И добавляю в шутку: — Или не рад меня видеть? Я зря приехала?

Антон, не сводя тяжелого взгляда, цедит:

— Ты пила? От тебя пахнет.

— Только глоток шампанского. Я же была у Юльки на дне рождения, — объясняю ему. — Поэтому и задержалась немного.

Он раздувает ноздри, словно гневается, и плотно сжимает губы.

— Юлька — это моя подруга и одногруппница. Я вас знакомила как-то, еще весной…

— Мне плевать, кто такая Юлька, — огрызается он, потом ведет носом и снова предъявляет: — От тебя и табаком пахнет.

— Что? Разве? Ну, может быть, одежда пропахла, кто-то курил, но не я же…

— Ну и кто там курил?

— Да не знаю я. Наверное, кто-то из Юлькиных гостей.

— И кто был у нее в гостях?

— Девчонки, с которыми она живет. Ее парень… Антон, ну что за допрос? Я ее всего лишь поздравила и ушла. Они все там еще гуляют, а я к тебе.

— И что ж ты не осталась гулять со всеми? Там же так весело, не то что здесь…

— Прекрати, пожалуйста! — прошу я. — Если бы хотела, я бы там осталась. Но совсем не прийти и не поздравить подругу я тоже не могу. Надо это понимать.

Мое объяснение его явно не устраивает. Он смотрит на меня, прищурившись, как будто подозревает во всех смертных грехах.

— Антон, ты хочешь поссориться? И ищешь повод?

— Ничего я не хочу и не ищу, — фыркает он и отворачивается к стене.

Может быть, Антон ждет, что я начну мириться первой, слишком уж демонстративно он на меня обижается. Но на сегодня запас моего терпения иссяк, и я просто достаю книгу, которую взяла с собой из дома, сажусь в кресло у окна и принимаюсь читать.

Через какое-то время он начинает на меня поглядывать. И выражение лица у него такое красноречивое, будто так и просит: ну же, заговори со мной…

Я откладываю книгу в сторону.

— Что, больше не злишься? — спрашиваю примирительно.

— Да кто злился? — бурчит он. — Как хоть…

Но до конца задать свой вопрос Антон не успевает — мне кто-то звонит. Не кто-то, а Орлова…

— Прости, — шепчу я ему, принимая вызов, и выхожу из комнаты.

Юлька может ляпнуть что угодно, а Антон и так стал слишком нервный. Закрываюсь в ванной, чтобы никто не подслушивал.

— Что ты хотела, Юля? — стараюсь говорить спокойно, но чувствую, что обида так и сквозит в голосе.

— Лен, да я узнать хотела, как ты добралась… — спрашивает Юлька.

— Нормально, — сухо отвечаю я.

— Ты уже там? В Листвянке?

— Да.

— Ну хорошо… — говорит она.

Повисает неловкая пауза.

Я уже собираюсь попрощаться и нажать отбой, но тут Юлька снова подает голос:

— Ле-ен, — заискивающе тянет она. — Прости меня. Не знаю, что на меня вдруг нашло… Наговорила тебе гадостей, как дура. На самом деле я так не думаю! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Как я тебя люблю, ценю и уважаю. Мне ужасно стыдно. Это же вообще последнее дело из-за мужика ссориться…

— Я с тобой и не ссорилась, — вздыхаю я устало.

— Значит, ты на меня не сердишься? Мир?

— Не сержусь… мир, — уступаю я. — Как вы там?

— А все вышли. Я тут одна сижу скучаю. Славик пошел Никитоса проведать… Ой, кстати! Тут такое было! Ник с Костей… ну, это парень с нашего этажа… в общем, они что-то не поделили. Сразу после твоего ухода началась заварушка. Они чуть не подрались. Девчонки такой визг подняли, что все из комнат повыскакивали. Короче, наши их вовремя разняли. А потом, прикинь, они нашли общий язык. Ник даже завис у Костика в комнате, у него тоже сегодня что-то празднуют. До сих пор там сидят пьют… Ну а Руслан с Настей гулять пошли. Анька тоже куда-то запропастилась…

И тут ее прерывает шум. В комнату, судя по звукам, кто-то входит.

— Ой, Славик! — восклицает Юлька, затем шепотом мне: — Ну ладно, Лен, Славка с Ником вернулись, я тогда тебя позже наберу… Эй, Ник, не запирай дверь, не надо…

— Надо, Юля, надо, — отвечает Слава, как мне кажется, с издевкой. Или у меня все-таки паранойя?

— В смысле? Да не надо, девчонки же придут… Э, вы чего? Никита, ты офигел? Руки убери! Слава! Что за дела?! Скажи ему!

— Юля! Что у тебя там происходит?! — кричу я, а у самой сердце падает в пятки.

Раздается треск, грохот, затем Юлькин голос становится глуше, словно в отдалении. Наверное, она уронила телефон.

— Слава, скажи ему! — передразнивает ее Никита.

— Слава! Никита, руки убрал, скотина! Мне больно! — визжит Юлька. — Слава! Что за фигня?!

— Это не фигня, Юлечка, — отвечает он таким тоном, что мороз продирает. — Это сюрприз. Я обещал устроить тебе незабываемый день рождения? Жаль только, Рус слился, ну ничего, мы и вдвоем…

— Ты бредишь? Что все это значит?

— А это значит, Юлечка, что не надо было играть со мной. Не надо было парить мне мозг. Не надо было строить из себя порядочную, когда на самом деле ты — дешевая шлюха. Думала, я ничего не узнаю?

— О чем ты?! — плачет Юлька.

— Выйди уже из роли, она тебе не идет. Ну, ладно, освежу тебе память. Вспомни вписку этой весной в Радищево, кажется… как тебя там пёрли обожранную в хлам…

— Это неправда!

— Сука, не ври лучше! Даже рот свой поганый не открывай. Я своими глазами видел это дерьмо. Тупая ты овца… ты не в курсе, что в телеге полно каналов, куда сливают видосы со всяких вписок с такими вот шлюхами, как ты? Там тебя и нашли. А я, сука, тебя еще своим друзьям представил… моя девушка… любимая, б***, прям хоть завтра женюсь… А любимая оказалась обычной давалкой. И все теперь это знают, тычут мне этим, ржут надо мной… Ты, сука, не догоняешь своим куриным мозгом, как ты опозорила меня? Какой это зашквар…

Я, оцепенев от шока и ужаса, сижу на бортике ванной и сжимаю телефон. А затем слышу звук удара. Юлька вскрикивает.

— Не надо! Пожалуйста!

— Никитос, включи-ка музло погромче.

И я чуть не глохну от грохота. Баста тотчас перекрывает Юлькины вопли. Я сбрасываю звонок и судорожно набираю 102. На одном дыхании выпаливаю:

— Помогите! Там на девушку напали! Двое парней… в комнате… в общежитии педуниверситета… адрес Польских Повстанцев, три, комната пятьсот девятнадцать… Пожалуйста, скорее!

Дежурный задает мне какие-то вопросы, требует назваться, а меня колотит от нетерпения. Надо ведь спешить! Наконец он принимает вызов. Но я не могу просто ждать, но и не знаю, что еще сделать. Снова набираю Юльку — без ответа. Тогда звоню на вахту общежития, раз за разом звоню — но там сплошные короткие гудки. Глупая вахтерша! Судорожно вспоминаю, кому еще можно позвонить.

Может, Герману? Но что я ему скажу? Что брат его невесты прямо сейчас собирается мою подругу… я даже мысленно не могу произнести это ужасное слово…