Тень олигарха - Бахарева Ксения Васильевна. Страница 46

— Знаю, кто вы. Вы были в тот день с Василь Васильевичем. Читала в прессе. Проходите! Давно ждала. Почему вас не было на похоронах? Ах да, вы были в госпитале или где-то там после контузии… — Старушка с прямой спиной проследовала на кухню. — Ставлю чайник. Будете чай? У меня есть первоклассное варенье. Абрикосовое с миндалем. Все прошлое лето варила-варила, а есть теперь и некому. Василь Васильевич уж больно любил сладкое.

— Да, спасибо, Ангелина Григорьевна, никогда даже не пробовал такого.

— Голубчик! Нашли убийцу?

— Да, Ангелина Григорьевна, нашли, но не всех. Часть банды сумела скрыться в российских глубинках. Но мы арестовали в Бишкеке экс-сенатора Башкирии.

— Его-то зачем? — удивилась вдова, разливая душистый чай.

— По показаниям арестованных участников банды, он был заказчиком преступлений. Но не единственным… Ангелина Григорьевна! Не могли бы вы дать мне записную книжку мужа? Очень надо найти его знакомых из Беларуси.

— Отчего же? Пройдите в кабинет, она на столе лежит.

— Вот спасибо! Варенье просто обалденное! Позволите, я позвоню от вас?

Лебедев быстро набрал домашний номер Денисова.

— Игорь Михайлович?

— Да, кто это?

— Лейтенант Лебедев, Петровка, 38.

— Слушаю!

— Ваш номер узнал от Василь Васильевича. — Вдруг у Лебедева пересохло горло и он замолчал. Облизал губы, сглотнул и набрался сил, чтобы продолжить: — Он погиб… от взрыва в кабинете на допросе.

— Вот как. Очень жаль…

— Хочу сообщить, так сказать, приватно: несколько участников банды из Кингисеппа мы задержали, в том числе и двоих главарей. Однако они отрицают свою причастность к убийству Лисовского. Понятное дело, нет доказательств. Пока нет.

— Это печально. Я втравил Василь Васильевича в это дело… Моя вина… — Денисов, в душе которого события 1993 года как будто уже улеглись, разволновался и разозлился, прежде всего от трагической новости.

— Не утруждайтесь корить себя. Это бандитизм чистой воды. Что еще хочу добавить: банда существовала на базе частного охранного предприятия «Передел» в Кингисеппе, это в Ленинградской области. Главари — бывшие боксеры Гильясов и Финагров. Первоначально предприятие занималось защитой бизнеса двоюродного брата Гильясова — Рашида Сафарова, который контролировал группу фирм: «Протан», «Викинг», «Контэ», «Цезарь». Совершенно разные сферы деятельности — от элитной одежды до алюминия и нефтепродуктов.

— Кто же был в этом заинтересован? Сафаров? Или его брат Омаров?

— Да. Но, по показаниям арестованных, заказчиком выступал бывший сенатор от Башкирии Ирман Измайлов, мы его задержали в Бишкеке, Гильясову и Финагрову он платил за исполнение по сто тысяч долларов. Правда, почти все деньги оседали в их карманах, непосредственные исполнители получали лишь по восемьсот долларов. Иногда им дарили «жигули» и недорогие иномарки. Причастность Сафарова и Омарова пока не доказана. Пока. Работаем дальше.

— Спасибо. Вы правильно сказали: работаем дальше.

Резкий разворот

Декабрь, 1994 год, Минск

На белоснежной накрахмаленной скатерти запотевал стеклянный графин, из которого ежеминутно с невероятной быстротой испарялся прозрачный сорокаградусный напиток, рядом на столе дышали жаром тонкие хрустящие картофельные лусточки, и то и другое с аппетитом уминал розовощекий кучерявый судья, удовлетворенный обещанным ужином в местном безлюдном ресторане. Меж тем на душе у Степана Фадеева было невесело.

— И что теперь? Она подала апелляцию! — монотонно промямлил озабоченный Фадеев, в планы которого не входила многолетняя судебная тяжба.

— Это ее законное право! — сверкнул затуманенным взглядом розовощекий и пропустил очередную рюмку. — Не боись, все путем, никуда твоя зазноба не денется, не отвертится, обещаю, ее еще с работы попрут. Вот увидишь! — под воздействием крепкого напитка все больше раздухарялся розовощекий судья.

— С чего это? За что? За фразу «он рассмеялся в лицо»? Или за кражу, которую он якобы не совершал? Так он не раз и не два это делал! Любой вышестоящий суд отменит твое решение с легкостью. Не мог в решении оставить что-то более существенное? — Степан несколько раз нервно почесал вспотевшую облысевшую макушку.

— А тебе какая разница? Истица, мамаша этого пацана, деньги платит за процесс, карман не пустой, время на тебя играет! Будь здоров! — сказал судья и махнул очередную рюмку. — Я вот что скажу, дорогуша: кинь дурное, давай лучше подадимся в депутаты!

— Куда? — поперхнулся Степан.

— В депутаты Верховного Совета!

— Сдурел? Зачем?

— Слушай, наш однокурсник стал депутатом, а чем мы хуже Синицкого? Как раз в мае прошлого года на очередной сессии Верховного Совета в повестку дня он с группой товарищей включил вопрос о внесении изменений в Конституцию страны.

— Синицкий?

— Ну да! И о введении поста президента. Его идея долго не получала необходимой поддержки, была даже создана специальная согласительная комиссия. И вот получилось же!

— Где я и где депутаты… Скажешь тоже! — промямлил Фадеев, разглядывая поданный официантом счет.

Распрощавшись с приятелем, он как будто бы быстро позабыл о внезапном сумасбродном предложении, а ночью, проснувшись от случайных криков нетрезвых прохожих под окном, вдруг вспомнил и подумал: а почему бы и нет? В воображении тут же нарисовалась идеальная картина мира с вполне осязаемой депутатской неприкосновенностью, в придачу к ней черной иномаркой премиум-класса, многочисленными помощниками в белых воротничках и секретаршами с завидным бюстом и длинными ногами, а главное, необъятными возможностями по приобретению власти и неисчерпаемых материальных благ.

Упорство у Степана всегда присутствовало в избытке. Полгода целенаправленных стараний и льстивых подкатов к коллегам по адвокатской деятельности, а также к более-менее знакомым прокурорам и популярным журналистам-карьеристам помогли в наборе команды для работы в ходе будущей избирательной кампании, однако этого явно было маловато. Сдвинуть паровоз с мертвой точки так, чтоб непременно победить на выборах, практически не получалось. Фадеев уже было махнул на затею рукой, как вдруг розовощекий судья подсказал завиральную идею.

— Надо осуществить черный пиар! — выпалил он, надувая щеки свиным антрекотом, заказанным по случаю очередной встречи в ресторане за счет будущего депутата Верховного Совета.

— Это как?

— Пиар, хоть и черный, все равно пиар! Надо придумать какую-нибудь скандальную историю!

— Еще не хватало! — скорчился Фадеев, с детства не привыкший быть в центре общественного внимания.

— Интрижку с известной персоной — актрисой, к примеру, — продолжал фантазировать розовощекий. — Пышную свадьбу закатить или организовать серию публичных научных выступлений с изданием статей в популярном издании!

— Ты меня ни с кем не путаешь? Кто клюнет на мою рожу? С лысиной в три аршина…

— Что правда, то правда. Тогда можно тебя ограбить.

— У меня красть нечего… Один костюм в однокомнатной квартире да сервант отечественный, — зевнул скучающий Фадеев.

— Давай на тебя покушение устроим, в самый пик предвыборной гонки. Расклеим плакаты с большим портретом, биографию сочиним красивую и устроим покушение.

— Ты сдурел? Какое покушение? Кому я на фиг сдался? — недоумевал Фадеев, машинально шаркая под столом стоптанными ботинками.

Тем не менее тщательно подготовленный сценарий сработал. И вскоре на Витебской трассе четверо переодетых бандитов в масках остановили кремовый «жигуль», на пассажирском сиденье которого сидел будущий народный депутат. Нападающие дробовиками пальнули пару раз вверх, тут же откуда ни возьмись нарисовался корреспондент столичного телеканала с оператором, заснявший перебинтованную и изрисованную свекольным соком, наполовину разведенным с кетчупом, голову Фадеева, и главная новость дня во всех периодических изданиях страны была обеспечена.

Сердобольный народ подобного рода горячие блюда любит. Нужно ли говорить, что выборы для Степана Фадеева прошли успешно. И через месяц на очередной сессии всенародно избранный депутат начал вещать с трибуны яркие лозунги о том, как преобразовать страну для лучшей жизни.