Редкий дар Джеммы (СИ) - Терц Ольга. Страница 9

Никто не знал, что именно Мауро убил Карлоса Первого. Хотя слухи о том, что короля сожгли, вовсю ползли по стране. Но про дракона никто не знал, это тщательно скрывалось. Уж бог весть, почему. Карлос Второй пытался разыскать дерзкого юного преступника, но легче было найти иголку в стоге сена. Мауро бесследно растворился.

Вообще Карлос Второй вовсе не стал распускать волшебников по домам в связи с окончанием войны. Наоборот, он сейчас берег их пуще прежнего, ведь на них охотились шпионы других стран. Люди с волшебным даром были слишком ценными, чтобы позволить кому-либо их выкрасть или убить. Это король хорошо понимал.

Вообще новый король, Карлос Второй, был человеком очень прагматичным и озабоченным спокойной жизнью государства. Ему не по нутру были все эти войны, мятежи и прочие беспорядки. Он постарался употребить умения волшебников в мирных целях и весьма в этом преуспел. Причем такие вещи решались на совете, кого как приспособить к нуждам государства. Но некоторые взрослые и даже дети так и остались служить в армии, потому что их чудесные способности могли пригодиться только там.

А вот у архиепископа были особые планы. Он считал, что Карлос Второй ослабляет власть в государстве и решил этим воспользоваться. Он решил убить его и поставить регентом советника Валерио де Нери, наиболее лояльного к церкви. У Карлоса Второго было три сына и одна дочь, так что вопросов о наследнике не было. Но они были ещё совсем дети.

Архиепископ даже продумал план, как убить короля. Дело в том, что среди воспитанников приюта была одна одиннадцатилетняя девочка по имени Фина, которая могла делать свою кожу ядовитой, человек, прикоснувшись к ней, быстро умирал. Да, ее дар был очень опасным, но когда нужно кого-то отравить, это был замечательный способ.

Архиепископ был дьявольски умен и холодно-расчетлив. Его план был безупречен, достаточно лишь представить ребенка ко двору как обладательницы необычной магии и подстроить все так, чтобы король коснулся Фины.

И такой случай представился. Король услышал от архиепископа, что обнаружился новый ребенок с волшебным талантом и, конечно же, он захотел его увидеть. Фина вошла в тронный зал, робея и стесняясь. Она была девочкой из бедной семьи, в которой трепетали перед любым аристократом. А тут целый король! Ей было не по себе.

Архиепископ ее подталкивал идти вперёд, и она тихонько шла, временами оглядываясь на него. Конечно же, они обо всем заранее договорились. Она должна подойти к трону и только тогда начать выделять яд. Главное было — заставить короля коснуться девочки.

Король спросил Фину, каким даром она обладает и та ответила правду.

— Как тебя зовут?

— Фина, ваше величество.

— А сейчас ты не ядовита?

— Нет, конечно нет! — Фина от волнения даже забыла прибавить к словам «ваше величество».

Король посмотрел на своего советника Оттавио де Ринальди. Тот кивнул — значит, девочка говорила правду. Тогда король подозвал ее к себе и сказал:

— Послушай, Фина. У тебя очень опасный дар. И я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал от твоего дара. Мы обязательно придумаем ему применение в мирных целях, обещаю тебе.

— Да, ваше величество, — откликнулась Фина.

— Ты хорошая девочка, я верю в тебя, — и король положил руку ей на голову.

Фина затрепетала и на глазах ее навернулись слезы.

— Спасибо, ваше величество, — пролепетала она.

— А теперь ступай, — и король слегка улыбнулся ей.

Архиепископ уже мысленно потирал руки, но в его планы вмешалась сама Фина. Она наотрез отказалась кого-либо отравлять. Фина услышала историю Мауро и твердо для себя решила никогда не использовать свой смертоносный дар во вред людям. Хотя и придумать, какой еще от этого яда прок, она тоже не могла. А король ей понравился. Она слышала, что благодаря ему закончилась эта ужасная война и хотела сказать ему за это благодарность при встрече, но растерялась и позабыла все на свете.

Так что король остался жив, а вот архиепископ чувствовал себя одураченным. Но ребенок теперь был во власти короля, а не церкви, и он ничего плохого Фине сделать уже не мог.

Глава 11

Архиепископ отнюдь не оставил своих планов захвата власти, но пока сосредоточился на том, чтобы у церкви было больше денег и политической силы. Он последовательно продавливал торговые послабления для церкви и многого добился.

Карлос Второй чувствовал, как церковь наращивает свою мощь, но пока не придавал этому особого значения. Он считал, что церковь и государство должны бок о бок действовать в плане идеологии и церковь должна давать людям нравственные ориентиры. Так что сам король церковь поддерживал и считал ее необходимой для поддержания власти государства. Он не замечал, что интересы церкви во многом идут вразрез с интересами государства.

Но я совсем не интересовалась политикой. Меня волновали совсем другие темы — Луиджи, наш приют, музыка. Да, все мы зависели от этой самой политики, но я не хотела туда лезть. Из всех воспитанников приюта только Лия действительно живо интересовалась, как идут дела в королевстве. Подозреваю, что она была бы великолепной королевой, умной и рассудительной.

А кстати, о Луиджи. Я придумала, что за ноты ему подарить. Там будет музыка, которую я напишу сама для него. И это будет мое любовное признание. Он поймет, я уверена. И тогда я наконец узнаю, что скрывается за его галантностью, есть ли у него ко мне чувства.

Я сочиняла с увлечением, вся музыка была у меня в уме, она звучала в моей голове и я записывала ее нотами. Я несколько раз переписывала все с нуля, пока мне по-настоящему не понравилось то, что получилось. К сожалению, орган не тот инструмент, на котором можно выразить любовное томление, он очень торжественный, а у меня была такая интимная тема. Поэтому я писала для клавесина. Но где же тут достать клавесин, чтобы сыграть все, что наболело во мне? У нас был только орган. Но Луиджи, я уверена, сможет воссоздать мою музыку в своей голове. Он одаренный музыкант.

Когда я преподнесла ему ноты, я вся дрожала, как лист. Он как обычно, смотрел на меня с улыбкой и был сама доброта и учтивость.

— Вот, это я приготовила в подарок…для вас, — почти прошептала я.

— А что это за музыка? — с удивлением спросил Луиджи.

— Ее написала я, она для клавесина. Я очень скучаю по этому инструменту.

— Ты знаешь, можно, наверное, договориться с настоятельницей, чтобы тебя пригласили в какую-нибудь из знатных семей учить музыке детей. Я за тебя поручусь. Ты бы могла также выступать на музыкальных вечерах. К сожалению только, город от нас далеко. У тебя уйдет весь день, чтобы приехать туда, выступить или дать уроки и уехать.

— Я готова к такому! Мое призвание — учить детей музыке. Я знаю, что сейчас два раза в неделю в город отправляется повозка с нашими чудесными овощами и фруктами. Я могла бы поехать на ней.

— Я попрошу за тебя настоятельницу. Понимаю, как велика может быть твоя любовь к музыке.

На этих словах я совсем зарделась и не решалась даже сказать спасибо в ответ, только взволнованно смотрела на Луиджи.

— Все будет замечательно, вот увидишь, — Луиджи опять улыбнулся и я наконец-то смогла ответить ему:

— Спасибо, спасибо вам за все! — горячо поблагодарила я его.

В приюте все было по-прежнему. Каждый раз появление нового ребенка было целым событием. У меня все спрашивали, что он будет уметь, и все смотрели на очередное маленькое чудо. Последний малыш, которого взяла на попечение сестра Серафина, должен был уметь летать — у него будут вырастать белые крылья, как у ангела. И даже звали его Анджело. Мальчику было пока только пять лет, но он очень тосковал по маме и часто плакал. Сестра Моника и я как могли утешали его.

Родители сдали ребенка в приют добровольно, соблазнившись суммой в сто золотых — это было целое состояние для них. А ведь у матери Анджело было ещё пятеро детей на руках, все мал мала меньше. Для них предложение сестры Серафины было сказочным искушением, от которого они не устояли. А бедный Анджело теперь был вынужден привыкать к жизни без родной семьи.