Дело Матильды Егоровой (СИ) - Иванцова Ольга Владимировна. Страница 8

Максим был озадачен. От этой встречи он ожидал всего, но чтобы его наняли для проведения независимого журналистского расследования? Такое с ним происходило нечасто. Это, кстати, не значит, что и вовсе не случалось. По долгу своей профессии он умел выслеживать добычу, вытаскивал сведения из самых неочевидных источников, докапывался до таких подробностей, что волосы вставали дыбом, а такие люди могут оказаться полезными в некоторых делах. О Максиме же и его способностях в определенных кругах ходили целые легенды. К нему обращались, когда нужен был компромат на известного политика или бизнесмена, когда требовалось вывести на чистую воду завравшегося депутата, когда имелись подозрения, которые нуждались в проверке, но так, чтобы без лишних глаз. И он с удовольствием брался за эту черную работу, потому что был любопытным, страстным, жадным на информацию и мог разговорить даже мертвеца. Ну и, конечно, деньги тоже решают многое. Однако убийство, да к тому же громкое убийство известной блогерши, — это что-то новенькое. А ведь в детстве он мечтал расследовать именно такие дела.

— Почему вы сомневаетесь в их методах? Я сам имел дело с парнями из органов, и, говорю вам, они свою работу знают. Если ваш Рома не виновен, его скоро отпустят, — несмотря на поток мыслей в своей голове, уверенно ответил Максим.

— Ты не понимаешь! — сквозь слезы простонал Математик. — Рому уже задержали, выходит, у них на него что-то есть. Но Рома не мог причинить вреда своей сестре, он бы и пальцем ее никогда не тронул. Матильда — единственное, что у него есть. Его самый близкий родственник. Да, в их отношениях не все было гладко, но убить ее — это невозможно. Рома и Матильда любили друг друга, выросли вместе и ни на минуту не забывали, что значит семья. Только не Рома. Он не убийца. Он еще одна жертва. А они схватили его, словно преступника. Зачем он им понадобился? Ведь он не виноват. Он не мог, слышишь, не мог! Пожалуйста, помоги нам, мы не знаем, как его спасти.

После этих слов Математик разрыдался, как мальчишка, и окружающие любопытно покосились в их сторону. Марина обняла друга за плечи, из-под ее опущенных век текли слезы, которых она, как ни старалась, так и не смогла сдержать.

Неожиданно Максим почувствовал не свойственную ему неловкость. Перед ним сидели два человека и оплакивали жертву, которая, очевидно, была им очень дорога. И что бы он сейчас ни сказал, его слова не смогут утешить их или облегчить их страдания. Но пауза слегка затянулась, и, чтобы хоть как-то привести собеседников в чувства, Максим задал Марине отвлеченный вопрос, надеясь таким образом все же возобновить разговор:

— Кто дал тебе номер моего телефона?

— Твоя визитка, — всхлипнула Марина, с трудом освободившись из объятий вцепившегося в нее Матема. — После допроса мы были в панике, не знали, что нам нужно предпринять, ведь милиция всерьез считает Ромку убийцей. И вдруг я вспомнила о тебе, о разговоре у моего дома. Я поделилась своей идеей с Матемом, и он меня поддержал. — Математик слабо кивнул. — Мы сразу поехали ко мне, я нашла ту визитку, потом погуглила и убедилась, что ты все-таки серьезный журналист, тогда и решила набрать. Так ты согласен помочь нам?

Максиму польстило услышать такую высокую оценку своих профессиональных качеств со стороны. Что греха таить, он и сам считал себя серьезным журналистом и искренне любил это дело, ведь благодаря ему он всегда находился в гуще событий преступного мира и являлся их полноценным участником. Тем не менее вопрос Марины он пока оставил без ответа, ведь у него наготове уже был свой:

— Расскажете мне о детстве Матильды?

Марина вмиг стала серьезной и сосредоточенной.

— Знаю я, если честно, не так много. Матильда не любила об этом говорить. Да там и история такая… В общем, мама родила ее в шестнадцать лет. Конечно, ребенка никто не планировал, не удивлюсь, если все у них случилось прям в день знакомства. Короче, родила, кинула дочь на родителей и продолжила жить своей жизнью. Правда, недолго. Матильде только-только три исполнилось, когда ее мать умерла. Вроде передозировка. Через год умерли и дедушка с бабушкой. После их смерти Матильду и забрал отец. Но тема мамы для нее всегда оставалась болезненной, лишний раз о ней она не вспоминала. Видимо, правду говорят, что все детские травмы наиболее ярко проявляются именно во взрослой жизни. А Матильда однозначно была травмирована, хоть и не демонстрировала этого открыто. Вот и все, что я могу рассказать.

— А как же Рома? — поинтересовался Максим.

— Рома не родной брат Матильды, а единокровный. Он родился буквально через пару месяцев после того, как папа забрал ее. Так с мачехой, отцом и Ромкой она и прожила лет до семнадцати, а потом уехала из дома: хотела карьеру построить, быть знаменитой, поэтому и отправилась в столицу осуществлять мечту. А после той трагедии и Ромку перевезла поближе, чтобы всегда быть рядом и заботиться о нем.

— О какой трагедии ты говоришь и почему о Роме нужно заботиться?

— Отец и мачеха разбились на машине. Роме было восемнадцать тогда, Матильде — двадцать два. Но Рома… Не знаю, как правильно объяснить. У него есть особенности. Он очень тихий, очень робкий, очень внушаемый. Ромкины родители его сильно баловали, мать так вообще буквально до седьмого класса с ним за одной партой сидела. Он совершенно не приспособлен к самостоятельной жизни, не умеет заботиться о себе, зарабатывать деньги, уверена, он даже поесть забудет, если не проследить. Когда случилось то несчастье, Ромка остался совсем один. Других родственников, кроме Матильды, у него нет. И конечно, она не могла его бросить. Она забрала Ромку, купила ему квартиру, пыталась работу найти, но дольше двух дней он все равно нигде не задерживался. А Матильда только и хотела, что научить брата самостоятельности. Она никогда не давала ему деньги просто так, но всегда покупала продукты и лекарства при необходимости. Она пыталась, как могла, заставить его повзрослеть.

— А что насчет родственников Матильды со стороны матери?

— Понятия не имею. Если и есть какие-то дальние, то с Матильдой они никогда не общались. Во всяком случае, мне она ничего не рассказывала. Ромка — вот ее настоящая родня. Никого ближе у Матильды не было. И у Ромки никого нет. Именно поэтому я так уверена, что Рома просто не мог этого сделать, она была единственным человеком, кого он любил и кому доверял. Только не Рома… — У Марины снова потекли слезы. — Простите меня, простите, я просто не могу поверить… Матильда мертва, Ромку забрали. В моей голове не укладывается, как такое могло случиться. Я просто…

Она зарыдала, закрыв ладонями лицо. Максим понял, что нужно дать ей время, и переключился на Математика:

— Я был удивлен, когда узнал, что у Матильды есть парень, честно говоря. На ее странице о тебе ни единого упоминания. Вы давно вместе? Как вы познакомились?

Математик поднял голову, его слезы сквозь очки казались просто огромными.

— Че… че… через д… два д… дня дол… ж… ж… но… — он подавлял истерику, но говорить внятно, без заиканий и неконтролируемых сглатываний, было еще тяжело. В общем, мужчине понадобилось пару минут, чтобы собраться, после чего он вытер рукавом нос и наконец начал отвечать на вопрос: — Через два дня должно было быть три месяца. Но я всегда чувствовал, будто знал Матильду годы. И встретились мы, я уверен, не случайно, по-другому этого не объяснить. Мое самое паршивое свидание стало самым счастливым событием в жизни. Наверно, все же стоит добавить немного контекста. Так вот, я преподаю в политехническом универе, читаю лекции по теории вероятностей и математической статистике. Один мой приятель с кафедры как-то похвастался, что скачал новое приложение для знакомств и в этом месяце уже встретился с тремя хорошенькими девушками. А в нашем мире ботанов и гиков это просто караван из женщин. Я тоже зарегистрировался там: в любви мне абсолютно не везло, вот и подумал, может, виртуальное общение на первых порах как-то исправит ситуацию. Так и нашел ту девчонку. Почти две недели мы переписывались, наконец я решился назначить личную встречу и, чтобы произвести хорошее впечатление, пригласил ее в самый дорогой ресторан, который только знал. Пришлось даже денег занять у соседа по общаге, но ты же понимаешь — первое свидание все-таки. Она, конечно, пришла, только по лицу ее я сразу понял, что надолго она здесь не задержится. Короче, не понравился я ей от слова совсем. И буквально через десять минут она сбежала, надо сказать, достаточно громко известив меня о причине своего ухода. Это услышали, клянусь, все посетители, потому что столько взглядов, полных жалости, я на себе еще никогда не ловил. Честно, хотелось одного — поскорее исчезнуть, да я и счет уже попросил, как вдруг ко мне за столик подсела Матильда. Она… Я просто потерял дар речи — настолько Матильда меня покорила, и единственное, на что я оказался способен, так это кивать ей в ответ. Но пару бокалов и живой интерес с ее стороны в итоге развязали мне язык. Матильда только посмеялась над этой историей о неудачном свидании, сказала, что мне еще крупно повезло: «Ты ее вообще хорошо рассмотрел? Корни отросли жутко, а сумка… Поверь мне, это определенно паль!» Да, многого из того, что говорила Матильда, я до конца не понимал. Однако счастливее, чем сидя рядом с ней в тот вечер, я еще никогда не был. И ту ночь мы тоже провели вдвоем. Не очень романтичное начало отношений, — Матем кисло улыбнулся, — только нам было все равно. Я сразу влюбился и понял, что это моя женщина и я сделаю ее счастливой. Но публичность, признаюсь, пугала меня, да и не знал я, как в институте отреагируют на наш роман. Я имею в виду, ну, ты понимаешь, ведь она была известная, скандально известная. И я попросил, чтобы Матильда первое время не афишировала то, что мы вместе. Она согласилась. Какой же я осел! Как же я жалею, что струсил, не нужно было скрываться. Она, наверно, думала, что я ее стесняюсь. Но это не так. Матильда была идеальна, а теперь ее нет. Я потерял ее и не понимаю, как мне жить с этим дальше. Как жить дальше без нее?