Агония небес. На исходе дней - Золотухин Алексей. Страница 26

В какой-то момент я и вовсе потерял ощущение самого себя, словно став кем-то другим. Теперь я был узником собственного тела, уже неконтролируемого разумом.

Наши пьяные взгляды встретились. Девушка привстала с моих коленей. Наши губы бесконтрольно слились в поцелуе.

Поцелуй оказался на редкость страстным. Девушка трепетала буквально от каждого прикосновения. Возбуждение охватывало нас все сильнее. Я начал гладить ее тело. Мои руки скользили повсюду, куда только доставали. Расстегнув блузку девушки, я осыпал поцелуями юное тело. Она вздрагивала от возбуждения, и от этого я окончательно потерял контроль, увлеченный необузданной жаждой плоти.

Во время занятия любовью о безопасном сексе у нас не промелькнуло даже и мысли. С каждым движением и прикосновением меня захлестывали волны эндорфинов и ощущение какой-то нарастающей внутри меня силы. Что-то могущественное и дикое медленно просыпалось внутри меня. На мгновение мне показалось, что нечто, едва заметное, похожее на бесцветную дымку, отделилось от тела девушки и впиталось в меня прямо сквозь кожу.

Лед и пламя одновременным разрядом тока коснулись каждой клеточки моего тела. Вслед за ними волна неописуемого блаженства пробежала по мне, и я, буквально захлебнувшись в ней, упал в обморок.

Как только сознание меня оставило, оно словно открылось чему-то другому, представив мне очередное виденье.

Мрак, непроглядный, бесконечный, продирающий холодом до самых костей и режущий по живому. Непреодолимая тоска и одиночество в каждой клетке. Бурлящая без сил покинуть сосуд моего разума ненависть к самому себе и всему миру. Чувства были столь сильными, что я не мог понять, чьи они. То ли кого-то неведомого, то ли мои собственные.

Казалось, что я заглянул в глаза самой бездне. И действительно, в этой тьме мне удалось разглядеть чьи-то глаза. Они наблюдали за мной. Они словно ждали чего-то от меня.

Словно под гипнозом, я не мог отвести от них свой взор. Тьма начала проникать в мое тело тонкими струями. Как щупальца морского чудовища, они окутывали меня. Однако они еще были слишком слабы и пока лишь пробовали меня на прочность. Я смог выскользнуть из их клубка и вернуться в реальность. В ужасе я отвернулся от тьмы, и та нехотя отступила, в ожидании своего часа…

Придя в себя, я понял, что лежу голым на полу, упав с дивана. Серая пыль и на руках, и на груди. Девушки рядом не было.

Встав, я осмотрелся, желая найти это небесное создание, подарившее мне столь незабываемые ощущения, хоть я их не так уж и желал. Но вместо Марины я увидел лишь ее одежду и серый прах на диване в форме человеческого силуэта.

Остолбенев от этого зрелища, я некоторое время пытался осознать, что произошло именно то, о чем я подумал.

Когда же, наконец, я окончательно принял вероятность того, что, скорее всего, сам обратил юную девушку в пыль, то медленно, словно во сне, стал одеваться, двигаясь все ближе к двери, и вскоре вышел на улицу.

Мысль замести следы мне даже не пришла в голову.

Сознание никак не хотело мириться с тем, что случилось. Ответы на вопросы были слишком страшны, чтобы их проговаривать даже про себя, и потому я находился в каком-то трансовом состоянии внутренней тишины.

Мимо меня прошла какая-то женщина в выцветшем зеленом платке на голове. Она посмотрела в мою сторону с таким видом, будто я был привидением. Но для меня больше уже ничего не имело значения. Такого не должно ни с кем происходить. Как же нестерпимо жутко, когда понимаешь, что самое реальное зло в этом мире – ты сам…

5 сентября 17:42

Владимирская область, междугородняя трасса

Абсолютно бесцельно я брел по обочине дороги. В голову бесконечным потоком лезли разные мысли, причем одна неприятнее другой. Мимо проезжали фуры, щедро обдавая пылью, но меня это мало трогало. Сейчас мне было ни до кого и ни до чего.

Казалось, что хуже уже и быть не может, но, как обычно, жизнь всегда имела пару лишних тузов в рукаве.

Позади меня резко затормозил автомобиль и кто-то, выйдя из него, окликнул:

– Эй ты, а ну притормози!

Остановившись, я обернулся, ожидая увидеть полицейскую машину, но вместо нее позади меня стоял изрядно поцарапанный джип «Чероки». Он был годов девяностых, и на капоте уже проступила ржавчина. Лобовое стекло покрывали паутина из трещин и пара белых пятен от пометивших его птиц, а в решетке радиатора даже застрял сбитый мертвый воробей. Металлическая защита двигателя опасно свисала под корпусом, грозя отвалиться и поставить машину на дыбы.

У дверей джипа, внимательно всматриваясь в мое лицо, стоял крепкий мужик цыганской внешности в черной шелковой рубахе и с толстой золотой цепью на шее.

– Точно, это он, – довольно улыбнувшись, сказал мужчина кому-то в машине.

Из иномарки вылез и шофер. Им оказался молодой паренек, очень похожий внешне на окликнувшего меня мужчину, только моложе лет на десять, с золотой цепью чуть тоньше и заметно худощавее первого. Скорее всего, это был его младший брат.

– Зурало, да это ж просто джекпот! – обрадовался шофер.

Тот, кто предположительно был старшим братом, осмотрелся по сторонам и поманил меня пальцем.

– Так, телезвезда, садись в машину, поболтаем, – приказал он грозным тоном.

– Нет, – не раздумывая, ответил я и стал судорожно прикидывать, как лучше избавиться от очередных проблем.

– Нет? – искренне удивился мужик и вынул из кармана большой нож в кожаном чехле. – А если так? – спросил он, расчехлив огромное острое лезвие и мастерски покрутив оружие в руке.

Дело начинало принимать дурной оборот. Нож выглядел смертоносно, а судя по жесткому выражению лица цыгана, он не особенно будет медлить с его использованием. Кроме того, было неясно, что более опасно для жизни – продолжать спорить или согласиться сесть в машину. Осмотревшись, я увидел валявшуюся рядом палку. Быстро подняв ее, я принял стойку бейсболиста в ожидании мяча.

– Оставьте меня в покое! Никуда я к вам садиться не буду! – крикнул я мужику с ножом, решив, что сесть в машину будет все-таки опаснее.

– Ну все, он меня достал. Хватаем его, Шуко! – крикнул Зурало шоферу, и они оба бросились в мою сторону.

Тот, что моложе, оказался лучшим бегуном и потому в качестве бонуса получил палкой по лицу. После сильного удара сломались и его нос, и мое оружие.

Между тем следующий удар достался уже мне. Зурало, несущийся на меня с мощью грузовика, оказался еще и каратистом. Его нога ударила мне в грудь быстрее, чем я что-либо понял. Отлетев, как футбольный мяч от штанги ворот, я пропахал придорожный щебень собственным затылком и согнулся, лежа на земле, от боли в груди. Похоже, мне сломали пару ребер, но побои мои, к сожалению, на этом не закончились.

Оба цыгана принялись пинать меня ногами, куда попало. Шуко, правда, бил не так сильно, ему мешала идущая из носа кровь, но зато он больше своего напарника старался попасть именно по лицу, видимо, желая отплатить мне за сломанный нос.

Меня переполняли боль и злость на нападавших, а помимо этого нарастающее ощущение рвущейся наружу силы, которой на сей раз было просто в избытке.

Встать мне никак не удавалось. Зурало быстро сводил на нет все мои попытки мощными ударами. Стиснув зубы, я начал, наконец, медленно подниматься, несмотря на непрекращающиеся побои.

Сначала на локти, потом, пропустив пару ударов в живот и чуть скорчившись от странно притупившейся боли, на колени и потом уже на ноги.

Когда я поднялся, Зурало перешел уже на кулаки, молотя меня словно боксерскую грушу. Однако веселье моих противников подходило к концу.

Шуко набросился на меня сзади и попытался сделать удушающий зажим, но мой удар локтем под дых заставил его рухнуть позади, захлебываясь собственной кровью.

В этот момент, катаясь по грязной придорожной траве от боли, он не знал, насколько ему повезло. Сила буквально бурлила во мне, ища выхода, поэтому, когда я неожиданно для Зурало провел резкий хук справа, удар для цыгана оказался фатальным. В момент касания кулаком его челюсти я почувствовал, как моя энергия невидимым сгустком вошла в голову Зурало.