Предел подчинения (СИ) - Десса Дарья. Страница 49

Придурок спал на диване в гостиной.

***

Клим

На следующий день мы почти не разговаривали. Утром супруга ушла на работу, не произнеся ни слова. Оставшись один, поскольку сегодня решил не ходить в офис, я сделал столько работы по дому, сколько смог. Каждый раз, когда использовал стакан, ставил его прямо в посудомоечную машину. Пару часов таскался повсюду с влажной тряпкой и протирал пыль даже в таких местах, куда обычно никто не заглядывает. Пришлось даже мебель двигать. Потом пропылесосил. Подумал и перемыл полы. Дальше довёл до блеска кухню и ванную с туалетом.

Когда закончил, квартира сверкала, и было бы не стыдно пригласить сюда хоть самого премьер-министра. Весь день я не звонил Анне, поскольку понимал: 100%, что будет отказывать в общении. Но выговориться очень хотелось. Однако не получилось, даже когда она вечером вернулась домой. Попробовал было к ней сунуться, но получил такой ледяной взгляд, от которого мурашки по телу пробежали. Обычно так смотрят на кровных врагов.

Каждый последующий день я думал, как мне извиниться перед супругой, чтобы она простила. Даже полез в интернет, чтобы найти там ответы. В каком-то блоге прочитал советы. «Чтобы эффективно извиниться и заслужить прощение от супруга, рассмотрите следующие шаги и фразы: признайте свою ошибку и возьмите на себя ответственность за неё; проявите сочувствие за ту боль или обиду, которую причинили второй половине; возместите ущерб таким образом, чтобы это было значимо для вашего супруга; позвольте супругу выразить свои чувства и опасения; продемонстрируйте готовность учиться на своих ошибках и вносить позитивные изменения». Вишенкой на торте было это: «Помните, что извинение — это не только произнесение правильных слов, но и демонстрация искреннего стремления изменить и улучшить ваши отношения».

Со злостью захлопнул ноутбук. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! Как объяснить женщине, которую ты подложил под богатого мудака, что сам ты при этом мудак ещё более чёрствый и тупой?!

Ничего лучше в голову мне не пришло, чем однажды упасть перед ней на колени (Анна как раз вернулась домой с работы) и попросить наказать так, чтобы это раз и навсегда отбило желание поступать впредь подобным гадким образом.

— Что ты больше всего боишься на свете, Клим? — спросила Анна.

Я ответил, не раздумывая:

— Большой высоты.

Супруга подумала несколько секунд.

— Хорошо. В таком случае ты поедешь в аэроклуб и спрыгнешь с парашютом. Один, без тренера. Ты когда-нибудь делал это?

— Нет, — ответил я, ощущая, как страх пробирается в сердце.

— В таком случае сделаешь, — говорит Анна. — Да, и есть условия. Первое: ты будешь записывать свой прыжок на видео. Второе — во время полёта не будешь кричать, иначе условие будет считать не выполненным. Третье: ты запишешь своё извинение ко мне во время прыжка. Четвёртое: в кольцо, которое я тебе вернула, вставишь бриллиант в пять каратов. Всё.

С этими словами Анна ушла. Я остался на коленях, пытаясь переварить и запомнить услышанное. Моя сущность доминанта в первые же секунды хотела взбунтоваться. Но я понял: если сделаю это, потеряю любимую женщину. Последняя же фраза моей супруги говорит о том, что она снова может стать моей сабмиссив. Но почему она выбрала такое испытание? Всё просто: высота — мой самый большой страх, я же заставил Анну трахнуться с отвратительным мужиком, и это наверняка был её большой страх. Так что… паритет.

Да, я понимаю: прыжок без тренера может привести меня к смерти. Если парашют не раскроется, птица рядом пролетит или самолёт, подует сильный ветер и швырнёт меня на высоковольтную линию электропередачи или в море. Вариантов много. Секс с Бегемотом не был для Анны вопросом жизни и смерти. Хотя как посмотреть? Ей пришлось перешагнуть через себя, подавить свою личность. Я обязан сделать то же самое для неё. Возможно, тогда заслужу прощение.

Глава 45

Клим

Я решил не откладывать своё испытание в долгий ящик. Мне очень хотелось снова ощущать себя счастливым семейным мужчиной, а не одиноким медведем, вынужденным проводить ночи на диване и питаться в кафе или дома только бутербродами. К тому же обходиться без секса — настоящая му́ка, особенно для мужчины, который женат на красивейшей женщине на свете. И вот она, рядом, желанная и прекрасная, но… нельзя даже прикоснуться — это может сделать только хуже.

Через неделю после того проклятого вечера, в субботу я поехал в аэроклуб. Твёрдо решил побороть свой страх высоты, выпрыгнув из самолёта с парашютом, чтобы вернуть Анну. Это была сумасшедшая идея, но я должен был это сделать. Прибыл в местный аэроклуб солнечным утром, сердце колотилось от волнения и ужаса. Мне предложили прыгать с инструктором в тандеме, что казалось более безопасным вариантом, но всё равно это была непростая задача.

Пришлось отказаться. Анна однозначно сказала: никакого тренера. Только сам, в полном и гордом одиночестве. Пришлось как следует одарить хозяина аэроклуба, чтобы разрешил прыгнуть одному, и написать расписку типа «В моей смерти прошу никого не винить». Ну, или отказ от ответственности: аэроклубу тоже не хотелось из-за меня лишаться клиентов. После этого прошёл недолгий инструктаж, и мы пошли на взлётно-посадочную полосу.

Когда я сел в небольшой самолёт, то почувствовал, что моё беспокойство нарастает. Инструктор, опытный парашютист с доброй улыбкой, помог мне надеть подвесную систему и провёл ещё один краткий инструктаж. Я кивнул, пытаясь впитать каждое слово, но мои мысли были где-то в другом месте. Кажется, в желудке. Его крутило, желая выплеснуть завтрак.

Самолёт взлетел, и мы начали кружить над сельской местностью. Я смотрел в окно, наблюдая, как поля и дома внизу становились всё меньше и меньше. Руками вцепился в лавку, прикрученную к стене старенького кукурузника, так что даже костяшки пальцев побелели.

На высоте 800 метров инструктор показал мне большой палец вверх, и мы направились к открытой двери. Я почувствовал прилив адреналина, когда посмотрел в пустоту. Ветер хлестал меня по лицу, и я мог видеть далеко внизу крошечные поля, леса, сверкающие под солнцем золотистые ручейки рек. Вдалеке виднелось Балтийское море. «Только бы в него не унесло», — подумал я.

Инструктор, почувствовав мои колебания, слегка подтолкнул.

— Вы прыгать будете или летим обратно? — спросил он.

— Будем, — сглотнув нервный ком, ответил я.

Спустя секунду, несколько раз порывисто вдохнув и выдохнув, выпрыгнул из самолёта.

Свободное падение воодушевляло и пугало одновременно. Ветер нёсся мимо меня, заставив лицо онеметь, все внутренности сжалось, кажется, в крошечные комочки. Я стремительно нёсся вниз, лихорадочно вспоминая, что дальше. Надо дёрнуть вот эту ручку. Высотометр уменьшал цифры всё быстрее. Я схватился за холодный металл и рванул, левой рукой вцепившись в клеванты.

Над головой раздался хлопок, и меня сильно подбросило вверх. Я зажмурился, но тут же раскрыл глаза и посмотрел вверх. Там раскрылся и наполнился воздухом большой красный купол. На душе стало полегче. Значит, система сработала. А самое главное — мне удалось сдержать эмоции. Я не орал, когда находился в свободном падении, и теперь могу говорить в экшн-камеру, установленную на шлеме и направленную в лицо.

— Анна, — сказал я, с трудом шевеля замёрзшими губами. — Я прошу у тебя прощения за то, что сделал. Ты — единственная женщина в мире, которую люблю. Ещё раз прости.

Вскоре после этого мне пришлось переключиться на посадку. Мне удалось сконцентрироваться перед падением, чтобы не переломать ноги. Когда приземлился, чувствовал себя как во сне, оторванным от реальности. Не знаю, сколько пролежал в травяном поле, пока не услышал шум подъезжающей машины. Ко мне подбежали несколько человек, подняли и помогли отсоединить парашют.

Когда мы ехали обратно в аэроклуб, я почувствовал, как меня охватило чувство покоя. Я сделал это! Столкнулся со своим страхом и остался жив. Сидел, улыбаясь до ушей, меня переполняло непреодолимое чувство гордости и выполненного долга. Я столкнулся со своим страхом и вышел победителем. А самое главное — возможно, теперь Анна меня простит!