Системная нежить 4 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar". Страница 42

— Я не требую, царь, но прошу… Прошу добавить… хотя бы ещё столько же монет.

Хмыкнув, я извлёк на стол из инвентаря ещё двадцать пять золотых монет, и орк их взял.

Хозяин заведения отследил передачу денег и кивнул, когда орк их взял, после чего спросил его елейным голосом.

— Господин торговец не имеет обиды или претензий к этому господину?

Орк с шумом встал, фыркнул и пробурчал что желает всем присутствующим гореть в местном аналоге ада, но от любых претензий и правда, отказывается, после чего благоразумно свалил из здания, напоследок хлопнув дверью.

После того как он вышел, я вернулся ко всё ещё напряженным гоблинам.

— Уважаемый хозяин заведения, вот вам сто золотых монет, чтобы полностью снять неприятный осадок от вида этих трупов, и чтобы вы вспоминали царя Кощея только хорошим словом.

Я взял со стола большое металлическое блюдо из-под хлеба, вытряхнул крошки и извлёк в него из инвентаря сто золотых драконьих монет и передал их остолбеневшему от такой сумму — хозяину.

Ещё мой поступок явно показывал что деньги для меня не главное.

— Как же зовут вас, добрый господин?

— Царь Кощей Бессмертный.

— Я назову в честь вас следующего сына. Приезжайте после сезона дождей, и я полностью перестрою постоялый двор, он станет самым красивым в городе, а в центре зала повесят ваш портрет.

«Хрена себе», — подумал я и потрогал свою голую как колено голову. После возрождения всё ещё оставался лысым, значит, если гоблин не врёт с три короба, то меня запечатлеют в лысом виде.

…

Несмотря на то, что из-за смерти какого-то там чересчур самоуверенного маркиза система наградила меня расовой ненавистью со стороны гоблинов, которая, кстати, не действовала на Джима (видимо с точки зрения системы он не был полноценным гоблином), а представители их расы смотрели на меня с нескрываемой тревогой и интуитивной ненавистью, что-то сказать мне в глаза никто не посмел.

Применять оборотный облик я уже не стал.

В свои права вошла ночь, за этот вечер мы поели, подрались, обидели торговца — то есть в полной мере выполнили программу развлечений на день, пришла пора и ложится спать.

Нас отвели в самые крутые покои — светлые и чистые со светлыми занавесочками комнаты. Во время расселения я дал монету заведующему этим процессом гоблину и нас поселили отдельно, по формуле я — одна штука, в одной комнате, которая запиралась и шайка гоблинов — Джим с его низкорослыми бабами, в другой.

Спал я тревожно, встал до рассвета с утренними сумерками, для начала накинул невидимость и при помощи блинка покинул постоялый двор, чтобы произвести разведку.

Городишко, размером с тысячу дворов, почти все высотой один или два этажа — жил своей жизнью. Городские ворота, а было их целых три — ещё заперты. Горожане, в основном гоблинского вида, спешили по своим гоблинским делам, в центре города располагалась не мэрия, а здоровенный круглый рынок, который просыпался и начинал работу раньше всех.

Как путанно объяснил мне Джим, в том числе пообщавшись с местными, государство, в котором мы находились, Хазур или Хазурский каганат — недавно подверглось нападению со стороны каганата Тунн и Монорской торговой конфедерации.

Несмотря на начавшуюся войну местный люд был спокоен, в первую очередь потому, что оба военных врага находились на Востоке, а тракт, который вёл к Бредгиррийским горам и дальше в лесные и озёрные княжества Воргских Братьев, был в западной части страны. То есть «война» действительно происходила, был осажен один из приграничных городов, происходили стычки, сожжены несколько крепостей, но все этим события были физически далеко.

Что касается географии, оказывающей влияние и на войну, и на мирную жизнь, с севера Хазур граничил с поморскими вольными городами, сохранявшими в этой войне нейтралитет, а с юга была Великая Пустошь, которая стала таковой, после катаклизмов прихода системы, случившегося уже четыреста шестьдесят лет назад, то есть по местным меркам — бесконечно давно.

В Великой пустоши вообще практически не было обитателей, и она была, по сути — пустыней с той неприятной особенностью что оттуда, хотя и редко, выходили по пять-десять обессиленных умертвий, что непрозрачно намекало, что живым в Великой Пустоши не рады.

Война для местных жителей было очень распространённым явлением. Большинство жителей не были инициированы как игроки или юниты, а для военно-дворянской элиты, состоящей как раз-таки из игроков, войны была единственным легальным способом прокачки, получения опыта и продвижения в развитии личного статуса.

Глава 20

Разговоры

Ощущения, что к нам движется местный шериф, чтобы повесить за убийство честных путешественников — не было. Вероятно, местная гоблинская реальность такова, что чья-то смерть, тем более смерть не местных жителей, а чужаков, на постоялом дворе — вопрос частных разборок, к которым местный бей не желал иметь отношения.

То есть, если слуги местного «мэра» не даром хлеб едят, ему уже наверняка доложили, что на постоялом дворе зарезали троих и насильно выкупили пяток рабынь, но заинтересовать в этой истории его мог только тот факт, что сделал это игрок — нежить со статусом царь. Однако важная деталь, что я «утряс» вопрос с собственником заведения, от него бы тоже не укрылась, а значит — явного конфликта, проблемы, вроде бы и нет.

Я перемещался по рынку, останавливался и бессовестно подслушивал, пользуясь своей невидимостью.

Ничего. Никаких разговоров о происшествиях или намечающемся штурме постоялого двора силами местного средневекового спецназа.

Всем плевать и никак иначе.

По-видимому, местный глава решил совершить самое мудрое и дождаться пока я отсюда свалю. Кстати, в мои планы это тоже укладывалось.

Я вернулся на постоялый двор, постоял на крыше, осмотрелся, спустился вниз, снял с себя невидимость, использовал блинк, попал в нудный мне «гостиничный номер» и решил, что пришла пора беспардонно будить Джима.

Картина в номере была достаточно странной. Джим спал в обществе четверых девушек на большой кровати под цветастым лоскутным одеялом, тогда как пятая спала отдельно и одна, на каком-то диванчике.

Я не хотел ронять его авторитет в глазах дам, поэтому потеребил за плечо, а после максимально вежливо и без матерщины попросил собраться и выйти за пять минут. Убедившись, что гоблинская морда меня услышала, отправился покупать еды в дорогу.

Когда у тебя на руках запас золота, большинство проблем решаются при помощи него.

Например, я купил у довольного собой хозяина постоялого двора (наверняка он осторожно завышал цену в несколько раз, но меня это мало беспокоило) некоторое количество лепёшек, около ста килограмм вяленого мяса, несколько бутылей местного вина и кучу вариантов злаков. Всё покупал в мешках приблизительно по 15–20 килограмм, потому что как мне кажется, иномирское зерно может иметь громадную научную ценность. Кроме того, прикупил местных специй и карту каганата.

Навигация — вопрос сложный.

По словам Джима, нужно договорится с ближайшим подходящим караваном и уже за две-четыре дня мы будем в столице. Караванщики легко принимали к себе путешественников не только ради денег, но и для коллективной защиты от многочисленных банд, обитающих в полупустынных территориях. Проще говоря, толпой отбиваться легче.

Карта была изготовлена из единого куска грубой ткани, составлена безумно примитивно и схематично, но даже из неё понятно, что тракт тянулся с запада на восток и вёл прямиком в столице государства — Хазур-Ран через десятки мелких укреплённых трактовых поселений, вроде того, в котором мы сейчас находились.

Вообще тракт был главной местной достопримечательностью, по нему доставлялись грузы, для путников выращивали еду, изготавливали напитки, ремонтировали экипажи. Коням, мулам и прочим ездовым антилопам предоставлялся кров и лечение, на самом тракте водились разбойники всех мастей.