Дневник жертвы - Кендал Клэр. Страница 6

«Ни один мужчина не пойдет ради тебя на то, на что готов я. Ни один не будет любить тебя так, как я».

Впервые хочется, чтобы это было правдой.

4 февраля, среда, 8:00

Открываю входную дверь. Ты стоишь так близко, что я тут же чувствую запах твоего мыла и шампуня. Ты пахнешь чистотой и свежестью. Лавандой, яблоком и бергамотом. Лучше бы этим пах не ты.

– Тебе уже лучше, Кларисса?

Ты не понимаешь, что такое честная игра. Ты не заслуживаешь, чтобы с тобой говорили честно и открыто. Но сегодня я сделаю это – в последний раз, прежде чем навсегда перестану с тобой разговаривать. Сегодня все будет не так, как в понедельник.

Я разговариваю спокойным и доброжелательным тоном. Ничего общего с тем, первым, разом.

– Я не хочу, чтобы ты был рядом. Не хочу тебя видеть, не хочу тебя знать. Больше никаких писем, звонков или подарков. Никаких визитов. Я запрещаю тебе приходить сюда.

Моя речь великолепна. Я репетировала очень тщательно. Не взглянув в твою сторону, быстро прохожу мимо: ты и без того слишком отчетливо стоишь у меня перед глазами. Я могу по памяти составить твой словесный портрет.

Рост шесть футов. Телосложение крепкое. Живот был когда-то плоским, а теперь перестал – видимо, ты начал пить. И бедра тоже раздались за последний месяц. Лицо с ничем не примечательным носом расплылось и припухло, потеряв свои первоначальные очертания.

А вообще ты весь какой-то бледный и бесцветный. У тебя бесцветная душа, бесцветные мысли и бесцветное тело. Твоя бледная кожа легко вспыхивает, моментально переходя от белого к малиновому. Волосы прямые, короткие, для мужчины слишком мягкие и шелковистые. Еще не поредели. Брови бледные, песочные; глаза маленькие, мутные, водянисто-голубые. Губы тонкие. Бесцветные.

Ты берешь меня за локоть. Стряхиваю твою руку и продолжаю идти по дорожке к приехавшему за мной такси.

– Я хотел узнать, как ты, – произносишь ты как ни в чем не бывало. – Твой телефон все время выключен. Я очень беспокоюсь, когда не могу с тобой связаться.

Розовые кусты мисс Нортон совсем облетели. Из-за тебя мне кажется, что я прохожу мимо них слишком долго. Наверно, это не так: я уже около машины.

Открываю заднюю дверцу и залезаю внутрь. Ты успеваешь схватиться за нее прежде, чем я ее захлопываю.

– Подвинься, Кларисса. Я еду с тобой.

Твоя голова и плечи уже внутри. Ты стоишь, изогнувшись, и дышишь на меня зубной пастой. Слишком много мяты; наверно, был еще и ополаскиватель. Несмотря на все старания, от моего спокойствия не осталось и следа.

– Он не со мной! Я не хочу, чтобы он садился в машину! – кричу я водителю, с которым ехала вчера утром.

– А ну, отстань от нее! Убирайся на хрен из моей машины, или я вызову полицию!

Моя мама постоянно говорит, что таксисты считают своим долгом защищать пассажиров: они знают, почему женщины готовы платить за такси. В ее представлении таксист – это обязательно высокий и крепкий мужчина, этакий герой-спаситель.

Мама часто оказывается права. С водителем мне действительно повезло. Правда, это женщина. Немолодая и невысокая, но решительная, твердая и бесстрашная на вид. Жесткие седые волосы, прекрасная стрижка. Я уверена, что ей и в голову не приходит их красить. Одета она в джинсы и оранжевый свитер из пушистой шерсти. Сейчас она совсем не похожа на ту милую, общительную женщину, которая вчера успела покорить меня за те несколько минут, что мы ехали до станции. Она открывает дверцу, всем своим видом показывая, что готова перейти от слов к делу.

Твоя голова и плечи выныривают наружу. Я захлопываю дверцу, водитель захлопывает свою, но ты не отходишь от машины и стучишь по крыше кулаком:

– Кларисса, за что ты со мной так?

Опустив стекло передней пассажирской двери, женщина что-то угрожающе кричит тебе, и мы трогаемся.

– Кларисса! Кларисса! Я этого не заслуживаю, Кларисса!

Я по-прежнему на тебя не смотрю. Я хочу сделать все как надо. Как написано в брошюрках. Боковым зрением я вижу, что ты бежишь за нами до самого поворота, натыкаясь на все встречные деревья и фонари. Я слышу, как ты выкрикиваешь мое имя. Таксистка вполголоса ругает тебя больным на всю голову уродом. Я приношу извинения за беспокойство, а она – за свой язык, и мы убеждаем друг друга, что здесь не за что извиняться, хотя нам обеим ясно, что это просто дань вежливости. Благодарю ее за помощь.

Перед тем как выйти из машины, я прошу у нее визитку. Мне нужны свидетели.

Несмотря на холод, у меня совершенно мокрая спина и потный лоб. И все же можно считать, что день начался по-настоящему удачно. С сегодняшнего дня я буду держать тебя под контролем.

Лечу по платформе в какой-то эйфории. Мобильник сообщает, что пришло новое сообщение; испуганно смотрю на экран – точно маленькая девочка, которая боится увидеть в темном зеркале чудовище, но все равно заставляет себя в него заглянуть. К моему изумлению, это Ровена: объявилась после долгого молчания. Она пишет, что вечером будет в Бате и что мы встречаемся с ней в одном французском ресторане, который Генри как-то раз назвал отвратительным. Я там ни разу не была. Отвечаю, что приду, и шлю два поцелуя. Потом отключаю телефон и сажусь в поезд до Бристоля.

Очевидно, свидетельское место специально расположили так, чтобы занимающий его человек находился строго напротив присяжных. Но Клариссе все равно казалось, что женщина сидит ужасно далеко: между ними, в углублении наподобие оркестровой ямы, помещались двенадцать адвокатов в париках и черных мантиях. Чтобы посмотреть на свидетельницу, ей каждый раз приходилось вести взгляд через все эти головы.

Свидетельница напоминала эльфа – тоненькая и болезненно хрупкая, с высокими скулами, прямым точеным носиком, изящным подбородком, аккуратными ушками и мягко изогнутыми бровями. Губы как розовый бутон. Светло-русые волосы собраны в короткий хвост на затылке.

Однако чем больше Кларисса приглядывалась, тем больше видела странностей. Сначала она подумала, что женщине должно быть не больше тридцати; потом заметила истончившуюся, почти прозрачную кожу, жесткую линию рта, сетку морщин вокруг огромных зеленых глаз… все это никак не вязалось с ее предположением. Словно что-то ее неестественным образом состарило.

– Она похожа на тебя, – прошептала Энни. – Ей только волосы чуть отрастить, и будете как близнецы. Но это твоя бета-версия. Пожестче, чем ты.

«Зато помоложе, – подумала Кларисса. – Лет на десять».

Женщина отпила из стакана с водой, который принес ей пристав, и поблагодарила его слабым кивком. Бескровное лицо казалось едва ли не белее ее воздушной, не по сезону легкой блузки. Наверняка кожа под ней вся в мурашках. Голос женщины дрожал, когда она приносила присягу, а Библия прыгала в трясущихся руках.

– Вам не следует делать каких-либо выводов насчет обвиняемых на том основании, что мисс Локер отгорожена от них этим синим экраном, – заговорил судья. – В суде это обычная практика. Экран нужен, чтобы свидетель чувствовал себя более уверенно, только и всего.

Глядя снизу вверх на высокое судейское кресло, Кларисса согласно кивнула в ответ; остальные присяжные, повернувшись влево, сделали то же самое. Впрочем, в глубине души она не очень верила такому объяснению.

– Свидетелю требуется перерыв каждые сорок пять минут, – предупредил судья.

Женщина поблагодарила его кивком. Слушание началось. И хотя мистер Морден продолжал что-то говорить и даже задавал вопросы, он словно исчез, и все остальные тоже. Осталась только мисс Локер. Только ее голос.

– Позапрошлым летом я устроилась дилером у Айзека Спаркла. Мне нужны были деньги на наркотики. За первую неделю я скурила все, что мне дали. Денег не было. Я подумала, что если я постараюсь об этом забыть и больше с ним не встречаться, то все как-нибудь само уладится.

Двадцать восьмого июля, в субботу, я шла домой из магазина. Я думала украсть там что-нибудь, но в тот раз не вышло. На моей улице был припаркован белый минивэн – наполовину на дороге, наполовину на тротуаре. Когда я с ним поравнялась, спереди выскочил курьер Спаркла, Энтони Томлинсон, а сзади – сам Спаркл и его дилер Томас Годфри. Спаркл сказал: «Тащите ее в машину на хрен». Они схватили меня и затолкали внутрь. На заднем сиденье была Салли. Она работала на панели. Тоже употребляла. Минут через пять машина остановилась, и Годфри сказал ей выметаться. Сзади на дверях не было ручек. Салли пробралась между передними сиденьями, перелезла через Томлинсона и вышла из передней пассажирской двери. Я кричала, умоляла их выпустить меня вместе с Салли, но мы поехали на автостраду.