Властелин Безмолвного Королевства - Кук Глен Чарльз. Страница 75

– И все же прислуга должна трудиться усерднее, – ворчал принципат. – Призрак же никого не покусал.

– Им не дозволено тратить твои деньги, – отозвалась Герис. – И приводить сюда рабочих тоже.

– Зато тебе отныне это дозволено. Вот и займись. В чем дело, Пайпер?

– Там – сзади. – (Что-то щелкнуло, в луче света закружились пылинки.) – Дверь. Она вроде как приоткрылась. Я только не заметил когда.

Запястье с амулетом заныло, а потом руку внезапно обожгло болью.

– Пайпер, что с тобой? – спросил Делари.

– Желудок скрутило. Со мной такое бывает.

Старик нахмурился. Он двинулся было вперед, но тут Герис взмолилась тонким от страха голоском:

– Дедушка, нам обязательно ее открывать?

– А? Да, открывай. Я же сказал: призрак пока никого не покусал.

Женщина потянула за ручку, и коридор залило ярким светом.

Хект бросился вперед, мимо Герис, и очутился в квадратной комнатушке. Откуда-то донесся тихий смех.

– Почему свет вдруг погас?

– Он должен был нас сбить с толку и отвлечь.

Но Пайпер все равно успел краем глаза заметить, как кто-то бросился наутек.

– Вы видели? Это он? Он настоящий?

– Вполне настоящий. Или чересчур бодрое привидение. Как бы то ни было, перед нами предстал Властелин Безмолвного Королевства.

– Кловен Фебруарен.

– Да.

– Ваш дедушка?

– И твой прапрадедушка.

– Надо же, живой и выглядит моложе Грейда Дрокера.

– Я тоже ничего не понимаю.

– А я думал, Властелин Безмолвного Королевства – это вы.

– Я им и был. Хотя никогда не чувствовал себя на своем месте. Но если он здесь, то я больше не Властелин. Фебруарен был истинным Неизвестным. Он и работал с Моделью.

– Хм…

– Мне таланта недостает. Как и моему отцу. Таланта и любви к эффектным выходкам. Сейчас проект уже почти забыли.

Проект-то, может, и забыли, но страх перед Делари никуда не делся. Муньеро Делари, например, боялась вся коллегия.

– Герис, входи, – велел принципат, внимательно изучив каморку.

В комнате было четыре двери. Стены и пол облицованы гладким мрамором, казавшимся желтовато-розовым в неярком свете лампад, поверхность камня испещряли тонкие серые прожилки.

– Узнаю́ его чувство юмора, – захихикал принципат Делари. – Эта дверь выходит на улицу – с западной стороны дома. А значит, он мог пользоваться ею, когда ему вздумается, никто бы не заметил. А вот эта дверь, через которую он только что вышел, ведет в галерею, что тянется вдоль внешней стены флигеля. Галерею построили давным-давно, чтобы оборонять особняк, но сегодня проку от нее никакого. Маленькие застекленные оконца света почти не пропускают, разглядеть что-то можно только в полдень, да и то в лучшем случае увидишь лишь запустение и грязь, которые тут развели слуги.

Принципат поглядел на Хекта и Герис, которые ждали его указаний, и снова усмехнулся.

– А ведь я порой бываю чрезвычайно сообразительным мерзавцем, а?

– Ты сам это сказал, дедушка. Я такого повторять не буду.

– Умная девочка! Раз он туда вышел – проверим галерею. Наверняка оставил нам подсказки.

– Что нам делать, ваша светлость? – спросил Хект.

– Покончим с этим, Пайпер. Вперед. Я пойду сразу за тобой. Хотя что от меня толку, если Девятый Неизвестный разозлится.

Хект ступил за порог комнаты. За ней действительно оказалась галерея – темная и грязная, как и говорил принципат Делари.

– Есть ли смысл за ним гнаться? – спросил Пайпер. – Он может морочить нам голову, сколько ему вздумается. Нужно действовать осторожно. Ему-то осторожничать незачем. Вы же волшебник, воспользуйтесь своим даром.

Запястье с амулетом ныло, да и сгустившаяся впереди тьма не внушала доверия.

– Пайпер, он колдует гораздо лучше и одолеет меня в два счета.

– Дедушка, сделай что-нибудь. Пайпер прав. Иначе мы всю ночь будем за ним гоняться.

Старик помрачнел. И побледнел.

Неожиданно галерея озарилась и стало светло как днем.

В дюжине футов от них из какой-то двери выскочил человек в коричневом одеянии, волосы у него стояли дыбом, глаза вытаращены.

– Ты что натворил? – прохрипел он.

– Выходи – познакомься с моими внуками, – сказал Делари.

Загадочный незнакомец быстро успокоился.

– Долго же ты медлил, – провозгласил он.

Внезапно спокойствие это сменилось крайним раздражением.

– Не надо! – прорычал Хект, готовясь к худшему, но мужчина в коричневом лишь удивленно посмотрел на него. – Это действительно Фебруарен?

– Да. И выглядит почти так же, как в те времена, когда я поступил к нему в подмастерья. Дедушка, я думал, ты умер.

– Так и было задумано, Муно, чтобы ты и все остальные считали меня мертвым.

– Но почему?

– Гораздо проще разгуливать повсюду и везде совать свой нос, когда тебя считают усопшим. Итак, вы меня нашли. Заходите. Нужно о многом поговорить и многое сделать.

– Не все считают вас мертвым, – сказал Хект. – Принципат Монгоз узнал вас в толпе в Закрытом Дворе.

– Хьюго с самого рождения был тем еще занудой. Из-за него в том числе я и решил убраться с глаз долой. Он все свои силы бросил на то, чтобы урезать мне финансирование, карьеру на этом сделал. И все из личной неприязни. Как только мое место занял Умберто, паршивец мигом успокоился.

– Умберто – это мой отец и его сын, – пояснил Делари.

Если в сегодняшних рассказах принципата была хоть толика правды, Хект происходил из длинной династии незаконнорожденных.

По крайней мере, хоть не стал епископальным священником. Или волшебником. Благодарить за это следовало, видимо, Господа Бога и родную мать.

Кловен Фебруарен привел их в небольшие, но вполне уютные и обжитые покои. Стульев там не было.

– Ко мне никто не приходит, – пояснил колдун в ответ на невысказанный вопрос. – И ты, Муно, никогда бы не выследил меня, если бы не этот мальчик. Приходится его защищать. Слишком опасные люди на него ополчились.

– Назовите хотя бы двоих, – предложил Хект. – И скажите, зачем им это.

– Эр-Рашаль аль-Дулкварнен. Зачем ему это, даже я с моими способностями не очень понимаю. В Дринджере затаилось что-то темное, о чем не подозревают ни Гордимер, ни каиф. – (Хект не усомнился в его словах: он и сам подозревал нечто подобное.) – А еще Непорочный Второй, Анна Менандская, герцог Тормонд, да и все прочие, кто хочет, чтобы патриарх оставался бессильным безумцем и не смог претворить в жизнь свои патриаршие желания. Ты многих пугаешь. И наконец, Руденс Шнайдель с Артесипеи. Его мотивы так же неясны, как и мотивы эр-Рашаля. Он скрывается в сердце Атафильских гор, в крепости Арн-Беду. Те края императорам так и не удалось покорить. Шпионить за ним не выходит. Я не понимаю мотивов Шнайделя, но вспомни о других волшебниках: Масант аль-Сейхан и та женщина, Старкден, тоже пытались тебя убить.

– Хорошо. Не знаю, готов ли я поверить…

– Были и другие. Список можно продолжать бесконечно. И никто из этих горемык не знал, зачем тебя нужно убивать. На каждое покушение, которое ты умудрился не проглядеть, приходится еще дюжина таких, которые мне удалось предотвратить.

– Но почему вы это делаете?

– Ты – моя родня.

– Только не надо снова…

– Помолчи! Дело не только в этом, но во многом именно в этом. И все твои выдумки ни на волосок не изменят истины – ты тот, кто ты есть.

– Ты уверен, дедушка? – спросил Делари.

– Сомнений быть не может. Разве что он сомневается, потому что не хочет, чтобы это было правдой.

– Они знали, кто он, когда посылали его сюда? – уточнил принципат.

– Нет. И сейчас не знают. От него просто хотели избавиться. Гордимер боялся, что его капитана очень уж любят солдаты. Эр-Рашаль боялся того, что ему известно, но не мог расправиться с неугодным прямо в Дринджере: слишком много тогда возникло бы вопросов.

– В мире полно глупцов, – не стал спорить Хект.

– И одного из них зовут Пайпер Хект, – кивнул принципат. – Я сумел вычислить всю эту историю по обрывкам рассказа о трех братьях, ограбивших усыпальницу, полную призраков.