Милые обманщицы. Грешные - Шепард Сара. Страница 24

Исаак плюхнулся на «ватрушку» и внимательно посмотрел на нее.

– Мы ведь так и не решили, какая награда мне полагается за победу.

Эмили шмыгнула носом, позволяя себе расслабиться.

– Титул Великого Мухлевщика подойдет? Или, может, лучше снежок в лицо?

– А если так? – спросил Исаак. И не успела Эмили опомниться, как он уже нежно целовал ее в губы. Когда парень отстранился, она прижала ладони ко рту и ощутила вкус конфеток «Тик-так», которые сосал Исаак. Губы пощипывало, будто их ужалили.

Исаак, заметив выражение лица Эмили, широко раскрыл глаза.

– Нельзя… было?

Губы Эмили раздвинулись в глупой улыбке.

– Можно, – протянула она. И едва это слово слетело с языка, она осознала, что поцелуй ей понравился.

Широко улыбаясь, Исаак взял ее руку в свои ладони. У Эмили кружилась голова, будто она несколько раз подряд прокатилась на карусели.

Неожиданно снова пикнул ее телефон.

– Извини. Подруга только что звонила, – объяснила она, хватая мобильник. – Наверное, хочет еще что-то сказать. – Повернувшись вполоборота, она посмотрела на дисплей: Одно новое сообщение.

У Эмили сжалось сердце. Она оглядела широкий темный холм, но, кроме нее и Исаака, здесь никого не было. Медленно она открыла сообщение.

Привет, Эм! Разве в Библии не сказано, что добропорядочные христиане не должны целоваться с такими девчонками, как ты? Итак, КБПА – как бы поступил «Э»? Я не собираюсь исповедовать тебя в твоих грехах, если ты будешь молчать о моих. – Э.

14

Да здравствует Ханна

Тем же вечером, в среду, только чуть позже, Ханна топталась у входа в Rive Gauche, французское бистро в торговом центре King James. Из невидимых динамиков лилась песня в исполнении Сержа Генсбура. В воздухе витали ароматы бифштекса с жареным картофелем, расплавленного козьего сыра и духов Dior J’Adore. «Стоит закрыть глаза, – думала Ханна, – и запросто можно представить, что сейчас зима прошлого года и рядом Мона». Тогда еще ничего плохого не произошло: тело Эли не обнаружили в той ужасной яме, на ее подбородке нет безобразного шрама, злодея Йена не отпустили под залог, кто-то, выдающий себя за «Э», не присылает новых посланий. Ханна с Моной – лучшие подруги, поглядывают на себя в старинные зеркала, висящие над кабинками, и листают последние номера журналов Elle и Us Weekly.

Разумеется, она уже не раз наведывалась в Rive Gauche после гибели Моны. Здесь по выходным работал Лукас, и он всегда угощал ее диетической кока-колой с несколькими каплями рома. Но сегодня вечером не Лукас стоял рядом с ней. Это была… Кейт.

Кейт выглядела чудесно – пожалуй, даже великолепно. Каштановые волосы убраны назад под черную шелковую ленту. Алое платье с завышенной талией, темно-коричневые сапоги фирмы Loeffler Randall. Ханна надела свои любимые черные лаковые туфли Marc Jacobs, кашемировый свитер с воротом-хомутом цвета фуксии и облегающие джинсы, а губы накрасила ярко-красной помадой. Вдвоем они смотрелись в тысячу раз лучше, чем Наоми и Райли, – те сидели, съежившись, будто уродливые садовые гномики, за столиком, который всегда занимала Ханна.

Она со злостью смотрела на них. Коротко стриженная Наоми с короткой шеей походила на черепаху. У Райли, вытиравшей салфеткой несуществующие губы, подергивался крысиный носик.

Кейт, взглянув на Ханну, сразу поняла, что происходит.

– Они тебе больше не враги, помнишь? – прошептала она.

Ханна тяжело вздохнула. Теоретически она поддерживала план Кейт, гласивший: «Не можешь победить врага, объединись с ним». Но на деле…

Кейт повернулась к Ханне лицом. Она была почти на восемь сантиметров выше и смотрела на нее сверху вниз.

– Они нужны нам в качестве друзей, – спокойно сказала Кейт. – Наша сила в численности.

– Просто…

– Ты хоть знаешь, за что ты их ненавидишь? – вспылила Кейт.

Ханна пожала плечами. Она ненавидела их потому, что они были стервы… и потому, что их ненавидела Эли. Правда, Эли так и не объяснила, какую гнусность совершили Наоми и Райли, что ей пришлось с ними раздружиться. А сама Ханна тем более не могла спросить у них. Эли взяла слово с нее и остальных подруг, что они не будут общаться с Наоми и Райли. Никогда.

– Ну же. – Кейт подбоченилась. – Пойдем.

Застонав, Ханна наградила сердитым взглядом свою будущую сводную сестру. У той в уголке рта темнело крошечное пятнышко. Ханна не смогла определить, прыщик это… или что-то другое. Ей не давал покоя секрет Кейт, на который та намекнула минувшим днем за завтраком, – что она переспала с парнем, и это привело к осложнениям. Герпес ведь можно расценивать как осложнение? А разве вирус герпеса не приводит к герпетической лихорадке?

– Ладно, идем, – проворчала Ханна. Улыбаясь, Кейт снова схватила ее за руку и повела к столику Наоми и Райли. Девочки, заметив их, помахали Кейт, но на Ханну смотрели подозрительно. Кейт подошла прямиком к банкетке и плюхнулась на сиденье, обитое красным плюшем.

– Как дела, девчонки?! – воскликнула она, послав Наоми и Райли воздушный поцелуй.

Те засуетились, восхищаясь платьем, браслетом и сапогами Кейт, придвинули к ней жареный картофель. Потом Наоми бросила взгляд на Ханну, остановившуюся у тележки с десертами, и тихо спросила:

– А она что здесь делает?

Кейт сунула в рот ломтик картофеля. Она, как заметила Ханна, была из той породы людей, которые могли тоннами поглощать пищу, при этом не набирая ни капельки лишнего веса. Стерва.

– Ханна пришла, чтобы кое-что вам сказать.

Райли приподняла брови:

– Серьезно?

Кейт кивнула, сложив руки.

– Она хочет извиниться за все те пакости, которые вы долгие годы от нее терпели.

Что? Ханна оторопела. Речь шла всего лишь о том, чтобы быть приветливой с ними – подлизываться она не обязана. Да и с какой стати надо извиняться перед Наоми и Райли? Они тоже немало гадостей наделали ей за все эти годы.

– Девчонки, она хотела бы начать с чистого листа, – продолжала Кейт. – Призналась, что даже не помнит, с чего началась ваша вражда.

Ханна наградила Кейт ледяным взглядом, от которого застыла бы даже расплавленная лава. Но у той не дрогнул ни один мускул на лице. Доверься мне, говорили ее глаза. Я знаю, что делаю.

Глядя перед собой, Ханна провела руками по волосам.

– Да, – пробормотала она, опуская глаза. – Простите.

– Вот и отлично! – радостно вскричала Кейт. – Значит, мир?

Наоми и Райли переглянулись, затем улыбнулись.

– Мир! – громко воскликнула Наоми, вызвав неодобрительные взгляды посетителей за соседним столиком. – Мона тоже нас кинула. Сначала строила из себя лучшую подругу, а потом, после наезда на тебя, перестала с нами общаться. Безо всякой на то причины!

– Ну, теперь-то мы знаем причину, – поправила ее Райли, поднимая палец. – Она снова переметнулась к тебе, чтобы никто не заподозрил, что это она тебя задавила. Боже. – Райли прижала ладонь к груди. – Как ужасно!

Ханна поморщилась. Неужели нужно обсуждать все это прямо сейчас?

– Мы очень тебе сочувствуем, Ханна, – добавила Наоми с притворной улыбкой. – Пережить такое! И ты тоже нас прости. Конечно, мир! – Она возбужденно подпрыгивала на сиденье.

– Чудесно! – воскликнула Кейт, подталкивая Ханну локтем. Та выдавила из себя улыбку.

– Садись же, Ханна! – пригласила Наоми. Ханна с опаской опустилась на банкетку, чувствуя себя маленькой собачонкой, забежавшей во двор грозного ротвейлера. Все получилось подозрительно легко.

– Мы как раз просматриваем новый номер Teen Vogue, – сообщила Райли, придвинув к ним потрепанный журнал. – Как-никак в эти выходные благотворительный вечер. Мы должны затмить своими нарядами всех уродливых стерв.

Ханна удивленно приподняла брови, заметив дату на обложке журнала.