Милые обманщицы. Грешные - Шепард Сара. Страница 41

Ноги Ханны утопали в слякоти, но она продолжала бежать. Ей разом вспомнились все гадости Моны по отношению к ней. Воспоминания нахлынули, как пенящееся шампанское, бесконтрольно выливающееся из откупоренной бутылки. Вот Мона-«Э» присылает ей вечернее платье меньшего размера, зная, что Ханна непременно наденет его на день рождения и оно разойдется по швам. Вот Мона-«Э» шлет злорадную эсэмэску, где говорится о Шоне с Арией. Она все точно рассчитала: знала, что Ханна поспешит в Роузвуд, чтобы устроить скандал Шону, и в результате ужин с отцом будет испорчен, а Кейт в его глазах в очередной раз предстанет идеальной послушной дочерью.

Стоп. Ханна остановилась под деревьями как вкопанная. Что-то здесь не сходится. Да, Ханна сказала Моне о налаженных отношениях с отцом, но не сообщила, что манкирует «Фокси» ради встречи с ним в Филадельфии. Даже если Мона каким-то образом проведала об этом, она не могла знать, что Кейт с Изабель тоже будут на ужине. Ханна прекрасно помнила, как они постучали в номер, снятый отцом в отеле Four Seasons, и, когда им открыли, крикнули в один голос: «Сюрприз!» О таком развитии событий Мона знать не могла.

Если только…

Ханна резко втянула в себя воздух. Небо, казалось, потемнело еще больше. Существовало лишь одно объяснение: о том, что Кейт с Изабель заявятся в Филадельфию, Мона могла узнать только от самой Кейт – если они общались втайне от Ханны.

А что, вполне логично. Мона, безусловно, знала о существовании Кейт. К одной из своих первых анонимок «Э» приложил газетную вырезку с сообщением о том, что Кейт получила очередную школьную награду. Не исключено, что Мона позвонила Кейт и посвятила ее в свой коварный план. И, поскольку Кейт ненавидела Ханну, она его одобрила. Тогда понятно, почему в ресторане Le Bec-Fin Кейт пошла вслед за Ханной в дамскую комнату и вызвала ее на откровенность. Или почему она догадалась заглянуть в сумочку Ханны. Возможно, Кейт и так уже знала, что Ханна носит с собой «перкоцет». «Она хвасталась, что у нее есть эти таблетки, – наверное, шептала Мона Кейт по телефону, науськивая ее. – И, если ты попросишь одну, она будет уверена, что ты ее не выдашь. Но примерно через час после ее отъезда, когда отец наконец-то спросит о ней, выложи все как есть. Скажи, что Ханна заставила тебя принять наркотик».

– О боже, – прошептала Ханна, озираясь по сторонам. Пот ледяными каплями стекал по спине. Они сошлись с Кейт как самые популярные девчонки в школе, Наоми и Райли стали их лучшими подругами. Но что, если все это часть грандиозного плана Моны? Что, если Кейт исполняет волю Моны… и в действительности задалась целью уничтожить Ханну?

У нее подкосились колени. Она опустилась на землю, неловко опираясь на правую руку.

Что, если это никогда не кончится?

Живот скрутило. Ханна свесила голову через бордюр, и ее стошнило на траву. На глаза навернулись слезы, горло горело. Она чувствовала себя потерянной. И одинокой. Не могла понять, что в ее жизни правда, а что – ложь.

Спустя несколько минут Ханна отерла рот и огляделась. Асфальтированная дорожка была безлюдна в обоих направлениях. Стояла такая тишина, что она слышала, как у нее урчит в животе. Кусты с одной стороны затряслись. Как будто кто-то застрял в ветках и никак не может выбраться. Ханна попыталась пошевелиться, но конечности не повиновались. Сейчас пользы от них было не больше, чем от сломанной руки после аварии. Кусты тряслись все сильнее.

Это призрак Моны, вопил голос в ее голове. Или призрак Эли. Или Йена.

Кусты раздвинулись. Ханна сдавленно вскрикнула и зажмурилась. Через несколько секунд она открыла глаза, но никого не увидела. Моргая, она завертела головой туда-сюда. А потом поняла, кто шуршал: у кустиков пожухлого клевера сидел, подрагивая, серый кролик.

– Как ты меня напугал, – отчитала его Ханна. Она с трудом выпрямилась. Сердцебиение замедлялось, нос обжигал запах ее собственной блевотины. Мимо прошла женщина в розовой куртке. За ней тянулся шлейф духов Marc Jacobs Daisy. Потом показался мужчина с большим черно-белым датским догом. Мир снова наполнялся людьми.

Кролик исчез в кустах. В голове у Ханны просветлело. Она несколько раз глубоко вздохнула, и к ней вернулось самообладание. Кто-то просто пытается задурить ей мозги – Йен или еще какой придурок, выдающий себя за нового «Э». Мона не может контролировать вселенную из могилы. К тому же Кейт поделилась с Ханной своими проблемами – намекнула, что у нее были отношения с парнем, который заразил ее герпесом. Вряд ли она стала бы признаваться в чем-то подобном, задумай погубить Ханну.

Теперь уже в приподнятом настроении Ханна трусцой пробежала полмили, возвращаясь к парковке местного отделения Ассоциации молодых христиан. Ее телефон лежал на пассажирском сиденье машины, во входящей почте новых сообщений не было. По дороге домой Ханну так и подмывало ответить на последнее послание «Э»: Хороший заход, фальшивка. Я почти поверила. Ее также терзал стыд за то, что она целый день демонстративно игнорировала эсэмэски Кейт и избегала ее в школьных коридорах. «Пожалуй, надо искупить вину», – решила Ханна. Может быть, завтра, перед сборами на благотворительный вечер они заглянут в ресторан, и Ханна угостит Кейт напитком без сахара «Манго Мантра».

Когда она переступила порог, в доме было темно и тихо.

– Есть кто-нибудь дома? – крикнула Ханна, бросив мокрые кроссовки в прачечной и снимая с головы эластичную ленту. Интересно, куда все подевались? – Кейт?

С верхнего этажа доносился приглушенный голос. Дверь в комнату Кейт была закрыта, из нее в коридор сочилась мелодия, которую Ханна не узнавала.

– Кейт? – тихо окликнула Ханна.

Ответа не последовало. Ханна собралась было постучать, но Кейт вдруг визгливо хохотнула.

– Это сработает, – сказала она. – Обещаю.

Ханна нахмурилась. Видимо, Кейт говорила по телефону. Охваченная любопытством, Ханна прижалась ухом к двери.

– Нет, обещаю, – тихим убеждающим тоном произнесла Кейт. – Доверься мне. Сейчас подходящее время. Самой не терпится!

Потом Кейт издала отвратительный сдавленный смешок. Ханна отпрянула от двери, словно та загорелась, и прикрыла рукой рот. Фырканье Кейт переросло в громкий смех.

Ханна в ужасе попятилась по коридору. Она узнала этот смех. Они с Моной точно так же пересмеивались, когда замышляли нечто грандиозное. Они так же фыркали, когда Ханна придумала притвориться подругой Наоми, потому что та увела у Моны парня, который должен был выступить ее партнером в танце «голубков». Точно так они прыскали, когда Мона создала в Майcпейс страничку Эйдена Стюарта, симпатичного парня из квакерской школы, чтобы подразнить Ребекку Лоури, выдвинувшую свою кандидатуру на титул Снежной королевы, который по праву должен был принадлежать Ханне. Красивого будет мало, подразумевал этот смех, но другого эта стерва не заслуживает. А уж мы повеселимся вволю.

И Ханну с новой силой охватил прежний страх, накрыл ее с головой, как оползень, сорвавшийся с горы. Похоже, Кейт тоже замышляла нечто грандиозное, и Ханна догадывалась, что у нее на уме.

25

Из туалета… с гордо поднятой головой

В субботу вечером, как только Эмили с Исааком подкатили к дому Спенсер, к ним подскочил работник, обслуживавший благотворительный вечер, и попросил предъявить удостоверения личности.

– Мы регистрируем всех гостей, – объяснил он. Эмили заметила у него на поясе оружие.

Исаак посмотрел на кобуру с пистолетом, потом перевел взгляд на Эмили и коснулся ее руки.

– Не волнуйся. Йен наверняка уже на другом краю света.

Девушка постаралась сдержать дрожь. Йен находился в бегах уже целые сутки. Эмили сказала Исааку, что она – одна из подруг Элисон и вчера ходила на суд. Про послания с угрозами от новоявленного Анонима, которым – Эмили не сомневалась в этом, – был Йен, она, разумеется, умолчала. К несчастью, Эмили имела основания полагать, что Йен находится не на другом конце света, а здесь, в Роузвуде, пытается найти доказательства какого-то важного факта, который, по его убеждению, умышленно скрывала полиция.