Тайна предсказания - Ванденберг Филипп. Страница 73

— И как же ты хочешь это сделать? — Лютгеру с трудом удавалось сохранять самообладание.

— Ну, архиепископу была так дорога тайная книга Коперника, что он готов был выше себя прыгнуть и не только похоронить пепел моего отца, но и поставить ему надгробие, пусть и анонимное. Он действовал по поручению курии, правда, безуспешно, как потом оказалось. Ведь, обладая этой книгой, архиепископ и курия забыли бы обо всех своих обещаниях, а я ничего бы не добился.

— Леберехт, что ты собираешься делать? — Брат Лютгер разволновался не на шутку.

— Теперь, если вы поняли, безвредная комета, которая возвращается каждые сто лет, неся за собой светящийся звездный шлейф, превращена курией в особый знак. Именно это дало повод Папе и кардиналам, живущим в ожидании конца света, обжираться, пьянствовать и развратничать, поскольку каждый день может стать последним. Наверняка вы тоже знаете, какая власть кроется в книге Коперника, ведь ученый точнейшим образом рассчитал, когда Astrum minax столкнется с Землей.

— Я признаю твою правоту, но господа кардиналы курии и инквизиторы не воспримут это всерьез и арестуют тебя. У тебя нет доказательств проклятия Коперника. Единственное доказательство хранится в библиотеке на горе Михельсберг.

Тут возникла бесконечно долгая пауза, и Лютгер уже надеялся, что наконец-то убедил Леберехта. Но когда он взглянул на молодого человека, то увидел, что лицо его с правильными чертами разом, в одну секунду, превратилось в ухмыляющуюся гримасу, а глаза вспыхнули беспокойным и опасным светом, похожим на адский огонь.

— Это вы так думаете, брат Лютгер, а также ваш аббат, архиепископ, инквизитор и красные мантии курии! — торжествующе выкрикнул Леберехт. — На самом деле труд Коперника находится здесь, в Риме. Я, Леберехт Хаманн, сын Адама Фридриха Хаманна, которому Святая Матерь Церковь отказала в последней чести и лишила доброй памяти, привез эту книгу сюда!

При этом он пританцовывал, переступая с ноги на ногу, подобно фавну.

Лютгер воспринял это сообщение как удар обухом по голове.

— Это неправда, — пробормотал он. — Я не верю тебе, ведь это означает, что ты имел при себе книгу во время нашей совместной поездки… А я… я помогал тебе провезти ее через все границы.

— За это я вам благодарен! — прокаркал Леберехт и, вылетев из комнаты, исчез где-то в доме.

Лютгер думал, что тот принесет таинственную книгу, но Леберехт вернулся с облачением бенедиктинца в руках, которое так пригодилось ему во время бегства.

— Передайте аббату мою благодарность, — ухмыльнувшись, сказал он. — Все же путешествовать монахом куда надежнее.

Между тем к бенедиктинцу вновь вернулось самообладание, и он прикрикнул на Леберехта:

— Где ты спрятал книгу?

Леберехт пожал плечами.

— Там, где ее не рассчитывают увидеть даже всезнающие господа из курии.

— Ты обманул мое доверие, — тихо произнес монах. — Этого я от тебя не ожидал. Теперь в первую очередь заподозрят меня.

— Никто вас не заподозрит, — возразил Леберехт, — для этого вообще нет оснований. Я уверен, что на Михельсберге пока не заметили пропажи книги.

Брат Лютгер знал, что убеждать Леберехта вернуть книгу бессмысленно. И что теперь делать? Он взял монашеское облачение и встал. Ночь он собирался провести в монастыре на Авентине, а утром с оказией держать путь в республику Сиена или в герцогство Флоренция.

— И что ты намерен предпринять? — спросил Лютгер, уже уходя.

Леберехт промолчал.

Марта вышла, чтобы попрощаться с монахом. Она подала Лютгеру обе руки, вложив при этом ему в ладонь кошель с деньгами.

Окинув Леберехта долгим взглядом, брат Лютгер бросил кошель наземь и исчез в темноте.

Глава X

Убийство и соблазн

Враждебное прощание с Лютгером нанесло Леберехту более глубокую рану, чем могло показаться сначала. Ведь он многим был обязан бенедиктинцу: большей частью своего образования и в конце концов удавшимся побегом с Мартой. Поэтому на следующее утро Леберехт отправился в монастырь бенедиктинцев на Авентине. Он хотел помириться с Лютгером, даже если и не готов был открыть ему, где спрятана книга Коперника. От острова Тиберина, вниз по реке, мимо Санта Сабина и Санта Мария Леберехт добрался до входа в монастырь, где нес вахту бородатый монах.

На его просьбу побеседовать с братом Лютгером, если тот еще находится в стенах монастыря, привратник ответил молчанием, но потом появился в дверях и движением головы дал знак следовать за ним. Не обменявшись ни единым словом, они пересекли крытую галерею и приблизились к двери, находившейся на дальней стороне здания. Леберехт вошел.

Картина, представшая перед ним, едва не лишила его разума. Два монаха молились у ложа, окруженного высокими горящими свечами. На нем лежал Лютгер с перевязанной головой.

— Господи! — прошептал Леберехт и прижал обе ладони ко рту. — Что случилось?

В то время как один бенедиктинец, не обратив внимания на вопрос Леберехта, шевелил губами в молитве, другой повернулся к нежданному посетителю и спросил:

— Кто вы и какие дела у вас с нашим братом?

Леберехт объяснил, что он приехал в Рим вместе с Лютгером и что их связывает многолетняя дружба с тех пор, как монах обучал его древним языкам и греческой философии.

— Но что случилось? — повторил Леберехт более настойчиво.

Бенедиктинец, который представился как аббат Козьма, не ответил на вопрос. Он подошел к стулу у голой боковой стены, на котором лежал перепачканный кровью предмет из меди. Дискообразный предмет состоял из нескольких концентрических окружностей с путаницей из цифр и астрологических символов, как у астролябии. Аббат протянул ему окровавленный диск и спросил:

— Вам знакомо назначение этого прибора?

Леберехт кончиками пальцев взял научный прибор. Астрологические символы, фазы Луны и символ Солнца не оставляли никаких сомнений.

— Да, конечно, — ответил Леберехт, — с помощью этого диска можно вычислять движение светил. Но вы еще не ответили на мой вопрос.

Аббат Козьма взял у него прибор, а затем сухо произнес:

— Бренное тело нашего собрата было найдено сегодня утром на Виа Сабина, недалеко от входа в монастырь. Брат Лютгер пал жертвой преступления. В час смерти он держал этот диск. И вот что представляет для нас еще одну загадку: рядом с ним лежала бенедиктинская сутана, слишком узкая и длинная для него самого.

Что касалось сутаны, то ее происхождение Леберехт знал очень даже хорошо, однако счел более уместным промолчать. А вот астролябия была для него загадкой.

— Все мы грешники, — неожиданно заметил аббат Козьма, — да будет Господь милостив к его бедной душе!

Сложив ладони, Леберехт думал о том, что имел в виду аббат, но, будучи в большом смятении, не мог четко рассуждать. Единственное, что пришло ему на ум и при всей серьезности ситуации в известном смысле было комичным, — это мизинец святого Бенедикта, который Лютгер зашил в своей альбе. Торговля реликвиями была одним из самых прибыльных дел. Поэтому Леберехт справился о том, не искали ли в одеянии покойного брата Лютгера реликвию святого Бенедикта из Монтекассино. У аббата, который, похоже, не имел представления о миссии Лютгера, вопрос Леберехта вызвал явное беспокойство, и он принялся неподобающим образом обшаривать штаны своего собрата, пока не обнаружил что-то на уровне колен.

— Здесь что-то есть, я ощущаю это совершенно отчетливо! — воскликнул он и, вцепившись своими сероватыми зубами в шов, распорол его и достал золотую коробочку, хорошо знакомую Леберехту, поскольку раньше она служила хранилищем пресвятой крайней плоти.

Явление мизинца основателя ордена, казалось, тронуло аббата больше, чем кончина собрата, а коленопреклоненный монах прервал свои молитвы и упал ниц перед реликвией, так низко склонив голову, что она почти касалась пола. "Sancte benedicte, ora pro nobilis!" [85] — шептал он снова и снова.