Физрук-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 10

— И какие новости? — спросил я, хотя уже догадывался — какие?

— Вооруженное ограбление дома номер восемнадцать по Садовой улице, — откликнулся Граф.— Хозяин застрелен… Догадываешься — кто?..

— Сумароков, — ответил я. — Как он там оказался?

— А куда ты его отвез?

— Не скажу.

— Ладно… Илье Ильичу это все равно уже не поможет.

Мы помолчали, потом я спросил:

— Сейф, набитый документами, и — если верить покойному — деньгами и драгоценностями, телефон спецсвязи… Наверное, все это нужно для ваших гэбэшных дел… Только я здесь причем?

— Тебя интересует судьба детей, втянутых в проект, — сказал брат-близнец покойного писателя, — меня… кое-что другое, но мы с тобою союзники. Будем действовать сообща… Как ты уже понял, вот с этого телефона можно позвонить куда угодно, хоть в Москву. Он не прослушивается. Кроме того, я покажу тебе список номеров, которые ты должен запомнить наизусть. Как звонить по ним, ты видел — правая кнопка, ответит телефонистка, называешь три цифры и получаешь нужную тебе информацию.

— Какую именно?

— Нужную… Из списка поймешь.

— Хорошо.

— Касательно денег, — продолжал Граф. — Понадобятся, бери. Они нигде не учтены. Побрякушки и золото лучше не трогать. Во-первых, это наш резервный фонд, а во-вторых, знаешь, наверное, в СССР за спекуляцию золотом и драгоценными камнями наказывают строго.

— Я понял. Не беспокойся, не трону.

— Ну а остальное узнаешь по ходу дела. Мы с тобой теперь одной ниточкой связаны. Дернут одного, аукнется другому.

После недолгого молчания, я вздохнул:

— Поеду я… Поздно. Завтра на работу… Ты со мной?

— Погоди, — сказал он, доставая из папки, которая лежала перед ним, листок. — Взгляни и запомни.

Всего номеров было четыре и возле каждого пометка — информация, спецгруппа, эвакуация, ликвидация.

— Ликвидация чего? — спросил я.

— Бункера.

— А эвакуация?

— Позвонившего и всего того, что тот сочтет нужным.

— Каким образом?

— Прибудет вертушка.

— А — спецгруппа?

— Это когда надо выполнить особое задание.

— Ясно, — кивнул я. — Так ты едешь?

— Нет, я еще поработаю с документами, — отмахнулся он. — Завтра позвоню тебе домой, после работы.

— Мой телефон прослушивается, — сказал я. — По крайней мере, так утверждает Курбатов.

— Верно, — согласился лжеписатель. — Тебя слушают мои парни, но только — телефонные разговоры, а не вообще все, что говорится в квартире. Так что можешь не беспокоиться, никто в твои интимные тайны носа не сует.

— И на том спасибо… Кстати, у тебя лишнего фонарика нет?.. Надоело по темноте шарахаться.

— Есть…

Третьяковский вынул из выдвижного ящика фонарик и протянул его мне. Я взял его, выбрался из подземелья и вернулся к машине. Кроме моей «Волги», других транспортных средств поблизости не имелось. Неужели Граф вызовет вертолет? Через полчаса я уже поставил машину в своем дворе и вошел в квартиру. Было странно опять очутиться в обыкновенной обстановке своей квартиры. Появился ли у меня новый враг, или нет, не важно. Ничто не могло изменить моих намерений и целей.

Утром, заехав в школьный мехдвор, я наткнулся на Витька. Он был мрачнее тучи, а меня разбирало любопытство — рискнет ли майор устроить мне выговор? Разумеется, я не собирался делиться с ним всеми своими вчерашними приключениями. И не потому даже, что лжеклассик открыл мне глаза на истинную роль полковника и его подчиненных. Все гораздо проще. Курбатов обещал мне защиту, а вместо нее оказалась подстава. Следовательно — трудовику я больше не доверяю ни на грош. Я не стал дожидаться, когда он заговорит.

— Ну что, как прошла операция? — спросил я.

— Куда ты вчера подевался? — не отвечая, спросил он.

— Как и было запланировано, встречался с Сумароковым, но ни одного вашего сотрудника не видел.

— Сумароков был найден убитым в доме номер восемнадцать по Садовой улице.

— А что случилось?

— Судя по разгрому в доме — вооруженное ограбление, — нехотя ответил Витек. — В него всадили три пули. Одна угодила в руку, но прошла навылет, а две других — в голову.

— Печально, — откликнулся я.

— Почему ты не остановился там, на шоссе? — спросил майор. — Куда ты так мчался?

— Я вез пострадавшего в больницу.

— И кто же пострадавший?

— Илья Ильич. Он пытался напасть на меня, мне пришлось защищаться. Я вынул пистолет, который ты передал мне в подарок от Севрюгова, и выстрелил ему в руку. А потом отвез к доктору, чтобы тот обработал рану.

Майор посмотрел на меня с удивлением.

— Да, рана на руке оказалась зашита и заключена в лубок, — нехотя признал он. — А куда вы с ним ездили?

— Никуда. Просто двигались по шоссе, в направлении — от города.

— Вы были только вдвоем?

— Нет, по пути Сумароков велел взять двух своих телохранителей.

— А эти куда делись?

— Они первыми пытались меня убить. Я их тоже ранил и оставил на дороге. Ноги у них остались целы, так что они вполне могли дойти до города или поймать попутку. А потом на меня накинулся их главарь. Всё, как ты говорил. Илья Ильич собирался меня ликвидировать, вот только никакой защиты от твоих людей я не получил. Пришлось самому обороняться.

— Илья Ильич сумел сбить с толку наружное наблюдение, и вы оторвались.

— Плохо работаете, — сказал я. — Надеюсь, я могу быть свободен? Никакого согласия вечно работать на госбезопасность я не давал. Сумароков, за которым я должен был следить, мертв. Моя миссия завершена.

— Не так-то это просто, — проговорил Курбатов. — Вход рубль, а выход — десять.

— Хоть — двадцать!.. Мне надоели эти шпионские игры. У меня есть мой класс, и я намерен им заниматься и дальше.

— Никто тебя ни к чему не принуждает.

— Вот и ладненько. Через пять минут звонок. Пора идти за журналом.

И загнав «Волгу» в гараж, я отправился в учительскую. Проходя мимо трудовика, я просто чувствовал его взгляд, направленный на меня. И, наверное, в этот момент и впрямь терял в лице Курбатова, если не друга, то приятеля, и, вполне возможно, приобретал врага. Да вот только что они могли мне сделать? Если генерал-лейтенант не позволит меня убить, то и посадить, например, по обвинению в убийстве Сумарокова тоже, скорее всего, не даст. Шантажировать моих близких? Такой вариант развития событий возможен, но тут мы уж посмотрим, кто кого. Скорее всего — начнут мотать нервы по пустякам.

Первый урок был у моего восьмого «Г». Пацаны уже построились к моменту моему появлению в спортзале. Я посмотрел на них и понял, что мне надоело играть с ними в молчанку. Нет, перекладывать на этих хитрованов свои заботы я, само собой, не собирался, но мы все равно должны действовать как одна команда. Тем более, после того, как некоторые из них фактически спасли мне жизнь. Я не знал только одного, все ли двадцать семь парней заодно или нет? Это очень важно знать. В противном случае я не имею права призывать их к сплочению. Однако выяснить это можно только одним способом.

— Выслушайте меня, парни, внимательно, — сказал я. — Если кто-то из вас не знает, для чего вас собрали в один, экспериментальный класс, выйдите из строя.

Шеренга не шелохнулась.

— У нас таких нет, Александр Сергеевич! — громко и отчетливо произнес Васька Константинов.

— Тогда второй вопрос, — сказал я. — Кто из вас не хотел бы работать с Илгой Артуровной? Шаг вперед!

И опять все остались на месте, но на этот раз голос подал Витька Доронин:

— Она клевая! Мы все хотим с нею работать.

— Спасибо, — проговорил я. — На этом мы прерываемым все, не относящиеся к уроку физкультуры, разговоры и приступаем к занятиям. В воскресенье жду вас всех у себя на просмотр американских фантастических фильмов.

Мне думалось, что я оглохну от громового «Ура», которое прокатилось по спортивному залу. Урок прошел, как обычно. Хотя мне показалось, что пацаны лезут из кожи вон, чтобы показать мне, какие они ловкие да сильные. У меня потеплело на душе. По крайне мере — до того момента, когда в конце уроков в зал ворвалась запыхавшаяся Раечка и едва ли не крикнула: