Психомех - Ламли Брайан. Страница 32

Вятту удалось выйти сухим из воды и как-то уладить это дело (пациент уже был полусумасшедшим и что-то вне сферы знания психиатра, наконец, перевело его через черту), они приближались к цели. Каким-то образом Психомех избежал огласки; не упоминалось ни о каких механических устройствах при лечении этого пациента.

Разумеется, расследование даже не коснулось Мааса, ибо он был только садовником и подручным Вятта. Даже о его существовании знали не более дюжины людей, да и они не особо обращали внимания на этот факт. И если он вдруг исчезнет.., кто будет горевать о нем?

Так же и этот бродяга. Кто будет горевать о каком-то бродяге?

Выкинув из головы все мысли, Вятт повернулся к девушке, коснулся ее и затем встряхнул уже более настойчиво, ее голубые глаза вяло открылись.

— Дорогой, — прошептала она, обвивая руками его шею, она сложила для него ноги люлькой, но он откинулся назад, грубо переворачивая ее лицом вниз.

— Нет, не так, — сказал он ей, его вкрадчивый голос замурлыкал от похоти. — Так было в прошлый раз, на этот раз мы сделаем по-другому...

А в соседней комнате, двери которой были заперты на три висячих замка, в праздной тишине стоял Психомех, мертвый, инертный, выключенный. Психомех: механическая мешанина для производства богов...

— Я знаю, в чем причина, — рассказывал им бродяга. — Изнасилование!

— Изнасилование? — Вятт наполовину наполнил стакан бродяги хересом. — Не уверен, что понимаю тебя.

— Да, изнасилование. Моя жена была изнасилована. И с тех пор дела идут все хуже и хуже. Я не могу выбросить это из головы, понимаете? Пьянство — единственное спасение. Приятное забвение лежит на дне бутылки.

Маас и Вятт значительно переглянулись, когда бродяга взял графин и наполнил свой стакан до краев. Немец краем глаза наблюдал за сидящим оборванцем и, увидев, что тот тупо смотрит в свой стакан, утвердительно кивнул Вятту. В ответ психиатр на мгновение поджал губы, но, в конце концов, кивнул в знак согласия. Джордж Хаммонд, эсквайр, стал новым пациентом для перестроенного Психомеха.

Так решил Маас, независимо от согласия Вятта. То есть эта мысль запала в его черное сердце. Ему нужно было испытать машину, и не для самолюбивых или алчных побуждений Вятта. Вятт был плохим техником и инженером; он понимал только половину составных Психомеха. Остальное было для него ничего не значащей тайной. Но для Мааса, его создателя, это значило все. Когда, наконец, секретная часть машины будет задействована, произойдет чудо. Вятт видел в Психомехе некую панацею от умственных болезней и патологических фантазий, чем он частично был или мог бы быть, — но Маас построил его для совершенно другой цели. Психомех был усилителем, который мог умножать скрытые физические силы Человека до самых пределов экстрасенсорной вселенной!

Прошлой ночью, после разговора с Вяттом, Маас вышел и тихо закрыл на засов садовый сарай. “Если он все еще будет здесь утром”, — сказал Вятт, и таким способом Маас обеспечил его присутствие здесь наутро. А сегодня, когда он услышал, как завелся маленький автомобиль девушки, и увидел, как он уезжает прочь от большого дома, проезжает мимо сторожки и направляется в сторону Лондона, он не стал больше ждать, а отпер сарай и разбудил бродягу. Затем, пообещав накормить его и хорошенько напоить, он повел его к дому. Странно, но этот человек казался нормальным почти во всех отношениях, за исключением одного — он был бродягой, и со временем расспросы и выпитое спиртное произвели ожидаемый результат. Теперь Вятт получил его ответ: изнасилование. Именно оно увело этого человека из общества, опустило до его теперешнего состояния. Изнасилование его жены.

— А до этого ты был... — психиатр небрежно пожал плечами, словно это был обычный разговор, — ., ты был совершенно нормальным членом общества. — Он заявил это просто, искусно избегая двусмысленности.

— Общество? Нормальным? Вы хотите сказать, нормальным? Ха! Да пошло оно, это ваше общество; — неистово возразил Джордж Хаммонд. — Вы знаете, что такое общество? Зоопарк, вот что. Открытый зоопарк с дикими животными, которые ведут беспутный образ жизни. — Он посмотрел вверх, его рот безвольно расслабился под бородой и испачканными усами, глаза сощурились и глупо заморгали, но голос оставался ясным, а слова — прямыми. — Слушай, шеф, кто бы ты ни был. Ты хочешь кое-что знать? Прошлой ночью в радиусе двадцати — двадцати пяти миль от этого дома случились еще два изнасилования и еще две попытки! И из этих изнасилований одно было групповым. Ты знаешь, что такое групповое изнасилование? Вот это-то и случилось с моей женой. Повернули ее и отделали, а меня в.., в это. А вы еще говорите мне об “обществе”.

— Два изнасилования и две попытки, — Вятт вскинул брови. — Вы цитируете статистику. Это средняя цифра для английского графства!

— Дерьмо ваша статистика, я заявляю факты! — ответил бродяга. — Посмотрите утренние газеты, и вы увидите, что я прав.

— Значит вы прочитали об этом в газетах, да? — спросил Маас.

— Да неужели? Ну, давай, давай, шеф! Знаете же не хуже меня, что я всю ночь проспал запертый в вашем сарае. Я хочу сказать, что это вы пришли и выпустили меня! Я слышал, как вы поднимали засов.

Вятт вздохнул.

— Тогда откуда вы знаете, что в газетах?

— Я всегда узнаю об этом, вот откуда! — бродяга, вдруг обезумевшими глазами, обведенными красными кругами, уставился на Вятта и Мааса. — Господи Иисусе, да вижу я это, понятно?

— Видишь это? — интерес Мааса был под стать скептицизму Вятта.

— Ну да. Я вижу это в снах. Все насилие в мире. Всех отвратительных ублюдков, втыкающих в бедных девчонок. Но некоторые из них сами напрашиваются, тоже верно, а как насчет невинных малышек? И как насчет меня, который страдает от всего этого?

В ответ Маас и Вятт могли только покачать головами...

Затем надо было задать несколько вопросов: о семье, друзьях, полиции; людях, которые могли бы знать или хотели бы узнать, где был Джордж Хаммонд; все вопросы, на первый взгляд, невинные, случайные, и на все он отвечал воодушевляюще отрицательно. Только сам Джордж знал, где Джордж был, а что касается семьи и друзей: они больше не существовали. Полиция? О, нет, — он всегда сторонился их и никаких неприятностей не имел. Нет, Джордж никому не доставлял беспокойства, кроме себя. Сны, понимаете? Сны об изнасиловании, утопить которые можно только на дне бутылки.

К тому времени он выпил не много не мало — целый графин хорошего хереса! Однако херес прикончил его, и он свалился на весь день; это тоже было к лучшему. Это давало Вятту и Маасу время приготовиться к ночи. Ни один из них и не подумал проверить утренние газеты, где они легко могли бы найти подтверждение словам Хаммонда об известных событиях прошлой ночи. Или, чтобы быть более точным, Маас подумал о проверке, но потом эта идея выскользнула из его головы. Было бы слишком много совпадений. Позже он вспомнит и просмотрит газеты просто из любопытства, но к тому времени будет слишком поздно и Хаммонд уже будет в машине. Разбросанные по газете материалы были об обычной жестокости — мало какие из них имели дело с сексуальными нападениями на одиноких женщин. В семи милях отсюда, в Чичестере, старая дева была изнасилована взломщиком. В Винчестере какой-то девушке непристойно угрожали, но удалось спугнуть насильника. В Богнор Реджис двух девушек затащили в машину, увезли и изнасиловали в соседнем лесу. Одна убежала, а другая была изнасилована повторно тремя пьяницами. Когда полицейские выловили их в лесу, они все еще получали свои жуткие удовольствия от девушки, потерявшей к тому времени сознание. И все в радиусе двадцати пяти миль от дома Вятта...

Несмотря на сложность электроники Психомеха, теория, лежавшая в основе этой машины, была сама простота. Большинство человеческих умов — пристанище для определенных страхов, каждый из которых специфичен для индивидуума. Когда эти страхи банальны, они легко узнаются и называются. Такие как, например, клаустрофобия и агорафобия, два самых обычных названия, Но страх — гораздо более сложное явление. И его источники намного более разнообразны, чем замкнутое или открытое пространство.