Прекрасней всех (СИ) - Сакрытина Мария. Страница 4

— Нэж, — я согрелась, зубы стучать перестали. — Приходи на бал, а? Я приглашаю.

Собака бежала с нами рядом — мглистой тенью. И деревья расступались — значит, Нэж частый гость в лесу. Забавно, зачем это конюху?

— Я не могу, принцесса, — просто сказал он, и я грустно вздохнула. И стоило бы промолчать, но любопытство пересилило:

— А что ты делал ночью в лесу?

Он не стал спрашивать: «А вы?». Он просто ответил:

— Искал гномьи тропы. Друг-охотник попросил. Сам не смог, а ему перед королевой завтра отчитываться…

Ага, лежит, поди, пьяный в зюзю в трактире, охотник твой.

— У вас водятся гномы?

— С некоторых пор. Королева недовольна и наверняка прикажет их прогнать.

Да, да, все прогоняют гномов. У этого племени есть нездоровая черта махать кирками почём зря и добывать алмазы. На чужой земле, что суверенами этой земли (логично) почитается воровством. Но гномам это не объяснишь. Так что легче их прогнать, пока какую-нибудь алмазную жилу не «выпили» досуха. В Ивэре, окружённом горами, гномам раздолье…

— И часто с вами так?

Я почти задремала у него на спине. Хм, а он даже шаг не сбавил и с дыхания не сбился. Силён…

— Как? В лесу в одной сорочке?

Он тихо рассмеялся.

— Бывает. С моим-то лесом я давно договорилась. И потом, я живу с ним рядом, он от меня, наверное, уже устал. А ваш… я для него, как конфета.

Нэж усмехнулся, но промолчал. А я украдкой зарылась носом в его волосы. Божественно! Я хочу всю жизнь так делать. Нэж, стань моим мужем!

— Можно спросить?

— Конечно, Ваше Высочество.

— Чем я тебе не нравлюсь?

— Не нравитесь?

— Ну ты же не захотел, что я осталась у тебя на ночь.

Он снова засмеялся, такой ласковый, такой нежный…

— И все, кому вы это предлагали, соглашались?

— Ну да.

Он снова рассмеялся — на этот раз сконфуженно.

— Мне жаль вас, Анита. Вы, наверное, никогда не любили.

— Ну почему же…

— Иначе бы знали разницу между развлечением и наслаждением от присутствия любимого, от его улыбки, глаз… Понимаете?

С минуту я обдумывала его слова. А потом радостно выдала:

— То есть ты в меня влюбился, да?

Как он смеялся — и пёс, довольный, носился вокруг с лаем. А из-за деревьев показался дворец — чёрная громада, освещённая луной и редкими факелами.

— Зачем вам это, принцесса?

— Ты красивый, — отозвалась я мечтательно. — Мы могли бы приятно провести время. Правда, ты удивишься, насколько приятно.

Впереди уже виднелись ворота — а дальше рукой подать до парадного входа. И Нэж снова останется среди снега и лунной ночи. И в моих снах. Ледяной, смеющийся мальчик с чудесными тёмными волосами и кожей белой, как снег.

— Нет, принцесса, — он сказал это твёрдо, и я грустно вздохнула. Но на этот раз почему-то не обиделась. Как я могла обижаться на человека, который без слов отдал мне свой полушубок и нёс меня по лесу на спине?

А когда он отпустил меня на парадной лестнице — фактически передал на руки маминому гвардейцу (тому самому, которому надлежалось меня охранять), я извернулась, снова обняла Нэжа за шею и поцеловала. Его губы были холодные — конечно, он же замёрз из-за меня, — но они мне отвечали. И это я пылала, я грела его, я благодарила за эту ночь в лесу, такую необычную — самую необычную и романтичную, что со мной случались (а у меня большой опыт в таких делах).

— Спасибо.

— Больше не теряйтесь, принцесса, — с усмешкой повторил он, и отступил, уходя в чёрную зимнюю ночь, метель и мороз. Оставляя меня грезить о нём — снова.

Бал был ужасен — как я и представляла. Мне оттоптали ноги, отдавили руки и раз, наверное, сто, пытались заглянуть под вуаль и поцеловать. И эти обещающие взгляды «Ваше Высочество… меня, меня выберете!» Ну кто ж не хочет стать супругом будущей королевы Полесья. Эх, видел бы их сейчас Нэж, он бы не удивлялся тому, что мне до него никто не отказывал…

Я выдержала все десять танцев первого тура — наверное, со всеми фаворитами, бывшими и настоящими, королевы. Все красавцы, как на подбор, и «милые мальчики» (по словам мамы). К началу второго тура я, судорожно хватаясь за шпачечку — нанизанное на деревянную палочку пирожное — размышляла, а не устроить ли представление поярче. Вроде как принцессе плохо сделалось. Потому что если сейчас не устрою, через пару танцев плохо мне будет по-настоящему.

Но матушка с королевой решили, что хватит с меня, и только-только церемониймейстер объявил заморскую кадриль, один матушкин гвардеец вежливо отвёл от меня очередного кавалера, а второй, сообщив, что меня ждут в Малой Золотой гостиной, вызвался показать дорогу.

Матушка с королевой пили подогретое вино со специями, ели шпачечки (особенно мама, она у меня сладкоежка; это королева только делала вид, что ест, наверное, фигуру блюла) и весело болтали. Ко мне обернулись со смехом и, отправив гвардейцев сторожить наш покой за дверьми, пригласили сесть в свободное кресло. Матушка пододвинула мне блюдо со шпачечками, шепнула: «Спаси меня!», а королева налила в пустой кубок вина.

— Что же, принцесса Анита, приглянулся ли тебе кто-нибудь из моего двора? — обратилась ко мне ласково, предвкушающе. И матушка тоже смотрела ласково и предвкушающе. В глазах у неё просто читалось: «Я хочу стать тёщей, давай, порадуй меня. Ну!»

Я глотнула вина, съела шпачечеку, выдерживая паузу и только потом, вытерев губки салфеткой (я образец для подражания ивэрским леди), кивнула.

— Да, Ваше Величество. Ваши кавалеры так галантны, прекрасны и умны. Я даже испугалась сперва: трудно же мне будет выбрать.

Королева улыбалась, а матушка прищурилась. Ничего, не бойся, я на этот раз увиливать не стану, маменька, честь по чести всё будет…

— Но после долгих раздумий сердце моё выбрало, — я томно вздохнула. — Сердцу же не прикажешь, Ваше Величество.

Она кивнула. Да, не прикажешь.

— Доченька, назови нам имя, — ласково попросила матушка, взглядом предупреждая, что если я сейчас фортель выкину, она меня… накажет, в общем.

— Конечно, маменька, — слушаю и повинуюсь, — я хочу, чтобы мужем моим стал юноша по имени Нэж.

За этим должна была последовать удивлённая пауза и вопрос королевы: «А кто это?». Но Её Величество совсем не так отреагировала: кубок у неё в руках дрогнул, чуть не расплескав вино на расшитый золотом подол, а сама она натурально позеленела. Аки жаба. Честное слово.

Мама перевела взгляд с неё на меня и нахмурилась.

— Принцесса, — выдавила после паузы королева. — Я советую вам поменять решение. Этот юноша… Он несколько не в себе… Вы не будете с ним счастливы.

— Буду, — перебила я. — И прошу прощения, Ваше Величество, но он куда более в себе, чем я сама. Вот, мама не даст соврать.

Королева кинула на меня злой взгляд, и мне очень интересно стало, неужели Нэж один из её любовников? Делиться не хочет, а?

— Тьюлипа, может быть, вы представите нам этого юношу? — осторожно вставила мама, когда атмосфера в комнате накалилась жарче некуда.

Королева, бросив на меня ещё один сердитый взгляд, потянулась к колокольчику. А мама мне шепнула: «Анита, в чём подвох?» «Ни в чём, мамочка, — весело откликнулась я. — Уверена, Нэж тебе понравится. Он такой…», — и я мечтательно закатила глаза. Мама хмыкнула, но промолчала.

Впрочем, когда гвардейцы ввели растерянного Нэжа в гостиную, мама ахнула — и вряд ли она сразу рассмотрела его потрёпанную одежду. А может, и рассмотрела. Кто её знает?

Но больше всех королева отличилась. Она поманила Нэжа к нашему столу и, глядя на него совсем не любовно (скорее, как волк на ягнёнка), выдала:

— Ваше Величество, Ваше Высочество, я рада представить вам наследного принца Ивэра Нэжа, — дальше шли ещё пять родовых имён, но я их не слышала. Я пыталась в голове уложить: принц? Серьёзно? Это что, розыгрыш?

— У вас интересные традиции, — после паузы сказала матушка, рассматривая Нэжа. — Пожалуй, нам стоит их перенять. Лучше держать детей в строгости, может, тогда они будут меньше нас расстраивать.