С любовью, сволочь (СИ) - Жилло Анна. Страница 32

Конечно, мы могли притвориться мертвыми, но я решил, что нет смысла скрываться, пусть познакомятся. Постель заправлена, мы одеты — почему нет?

Но все получилось через задницу.

«Познакомься, мам, — сказал я. — Это моя девушка, Маша. Мы вместе в школе учились».

«Маша, — повторила она, вскинув брови. — Вместе учились в школе. Понятно… Ладно, не буду мешать».

И вышла с таким видом, словно застукала меня на проститутке.

«Что это было?» — обалдело спросила Машка.

«Забей!» — процедил я сквозь зубы.

Мне стоило промолчать. Сделать вид, что ничего не было. Но я сорвался в штопор. Когда мать позвонила на следующий день, меня понесло. Ее тоже. Мы разругались в хлам.

«Может, ты еще и женишься?» — с крайней степенью яда поинтересовалась она.

«Может быть», — в том же тоне ответил я.

На самом деле разговоров на эту тему у нас с Машкой не было. По умолчанию подразумевалось, что если это и случится, то не раньше, чем закончим учиться. Но мать приняла все за чистую монету и позвала на помощь отца. Он попытался выступить миротворцем и только подлил маслица, заявив, что до тех пор, пока я живу на их деньги, у них есть право голоса. Может, даже решающего.

«В таком случае обойдусь без ваших денег!» — заорал я. Наверно, в тот момент мне и правда так казалось.

«Взрослый, да? — завелся отец. — Самостоятельный? Ну хорошо. Погуляй на вольном выпасе. Проголодаешься — скажешь».

Деньги кончились быстро. Снабжали меня щедро, экономить я не привык. Пресловутый блудный сын в подобной ситуации сначала отбирал еду у свиней, а потом вернулся домой, но я уперся.

Работать на очном было проблематично. Либо за копейки, либо… Ну да, мне предлагали пойти в бригаду закладчиков, но это выходило за мою красную линию. Оставалось только то, что я и так всегда делал — по фану и ради приварка на карман. Играл в покер. Теперь это стало моим основным доходом. Если не считать крохотной стипендии.

Машка догадалась быстро. Вернее, услышала мой разговор на эту тему с Виктюхом. Пришлось сознаться.

«Это из-за меня?» — расстроилась она.

Я попытался соврать и как-то выкрутиться, но не получилось.

«Маш, ты для меня важнее всего, — сказал твердо. — Если выбирать между тобою и денежным потоком, то выбираю тебя».

Тут я, правда, слукавил. На самом деле никто от меня такого выбора не требовал. Я просто попер на принцип и уже не мог с него соскочить. Но в этом ей точно не признался бы.

Сама Машка тоже устроилась на работу в институт скорой помощи. Санитаркой на три ночи в неделю. Говорила, что это для практики, но я-то знал: она не хочет тратить деньги отца. Это был какой-то ее персональный бзик — иметь подушку безопасности на черный день. Да и не так уж их было и много, денег этих, если посчитать. Нагрузки у нее и без того были адовы, а с ночными дежурствами сил вообще не осталось. Когда через месяц она упала в обморок в метро, я заставил ее с работы уйти. И предложил то, чего точно не планировал.

Сдать одну квартиру и жить вместе. Решить более-менее денежный вопрос для нас обоих. А еще видеться чаще, чем несколько часов в неделю. Мне ее очень не хватало.

Машка упиралась и говорила, что репетировать семейную жизнь в восемнадцать лет слишком рано. Что быт — это слишком серьезное испытание для чувств, особенно когда учеба отнимает столько времени.

Я доказывал, что вдвоем нам будет легче.

Маш, вместе мы справимся со всем!

Она сдалась. Но скоро выяснилось, что в ее словах была доля истины. Очень даже большая доля. Б ó льшая.

С одной стороны, вместе действительно было здорово. Приходить домой, зная, что тебя там ждут. Или ждать самому, прислушиваясь к шуму лифта. Рядом засыпать и просыпаться. Утром вдвоем завтракать, вечером ужинать. Валяться на диване и смотреть киношку. Ну да, и трахаться в любой момент, когда захочется.

С другой… Оказалось, что провести вместе время и разойтись по своим квартирам совсем не то же, что жить вместе. Внезапно полезло то, чего раньше друг в друге не видели. Не было этого? Или просто не обращали внимания? А еще куча противных мелочей, похожих на мохнатых сороконожек.

Кому выбрасывать мусор и мыть посуду?

Кто не донес носки до стиралки и набрызгал пастой на зеркало?

Кто посрал и забыл про ершик?

И так до бесконечности.

Я понимал, что без этого не обходится никто. Но когда живешь один, ничего такого просто не замечаешь. Вдвоем — превращается в проблему. Не самую серьезную, конечно, но фоновую. Когда меня в детстве лизнула кошка, я страшно удивился, обнаружив, что у нее шершавый, как терка, язык. Вот сейчас было что-то похожее. Наша совместная жизнь напоминала эту самую мягкую кису с наждачным языком.

— Иди есть! — крикнула Маша из кухни так, словно хотела надеть мне макароны на уши.

— Иду, — вздохнул я, отложив ноут.

Глава 21

Глава 21

Маша

— Девушка, вы там не уснули?

Я вздрогнула и подняла голову. Доцент смотрел на меня с насмешливой улыбкой. Молодой мужик, симпатичный, девки наши с первых дней по нему с ума сходили, а я даже толком не запомнила, как его зовут. То ли Эдуард Константинович, то ли Константин Эдуардович.

Ну да, я готовилась уже больше часа. Вроде бы и билет несложный, но впала вдруг в какое-то странное оцепенение. Как будто силы кончились в метре до финишной ленточки.

Сейчас посижу еще минутку и пойду следующей.

И так несколько раз подряд.

— Готовы? Идите отвечать.

Медицинская биология отличалась от школьной, как небо и земля. Конечно, с анатомией по сложности не сравнить, но зубрить тоже приходилось капитально. Хорошо, что у меня была плотная база, гораздо шире школьной программы.

Я не ответила еще и на первый вопрос, когда поняла, что препод меня откровенно валит. Я весь год впахивала за баллы, как лошадь, и за все текущие работы с запасом перекрыла минималку. Те, кто не набрали, сдавали облегченный вариант экзамена, но получали не выше тройки. А тут попалась тема, которую хорошо знала, но он умудрялся задавать вопросы так, что я тупо зависала с открытым ртом, не зная, как ответить.

— Прискорбно, Мария, — доцент посмотрел на мои оценки в зачетке. — Ставить «посредственно»? Жаль оставлять вас без пенсии. Будете пересдавать?

Я молча кивнула.

— Тогда идите прямо сейчас в деканат, поплачьте и запишитесь на резервный день, в следующий понедельник. Оставите до осени — стипендию не получите.

— Ну как, Машка? — спросила одногруппница Ленка, с которой мы подружились. — Сдала? Ты чего-то долго.

— На пересдачу пойду, — я вытерла со лба пот. — Валил вот вообще наповал.

— Костик? — вытаращилась Ленка. — Он же няша. Мне так, наоборот, подсказывал даже. Может, глаз на тебя положил? Вообще-то про него таких слухов не ходит, но мало ли.

— Вот только этого мне еще не хватало, — захныкала я. — Думала, что все, отдохну наконец хоть немного.

— Ты когда на пересдачу пойдешь, телефон поставь на запись. Ну мало ли начнет там подкаты какие делать. Сразу тогда в деканат отнесешь. Херасмент — это не фиг собачий.

— Харассмент, — машинально поправила я.

— Один хер! — Ленка махнула рукой. — Ладно, Маш, не переживай. Я в зимнюю тоже пересдавала, чтобы без степухи не остаться.

В деканате даже плакать не пришлось, на пересдачу записали без вопросов. Выйдя на улицу, я позвонила Севке.

— Вот черт, — расстроился он. — Ничего, забей, сдашь. Сходим сегодня куда-нибудь?

— Давай, — вяло согласилась я.

Блин, Мирский, как у тебя все легко! Сам опять трояк привез, опять без стипендии. И заявил, что у них тройки не пересдают. Ну да, конечно. Раз в зачетку нарисовали, то только перед дипломом могут разрешить, если на красный идешь. А сказать: ой, не ставьте, я еще раз приду — это ж религия не позволяет!

Клубняк с билетами мы тоже позволить себе не могли, пошли в какой-то унылый бар, где медленно и экономно тянули пиво. Севка сначала пытался меня развеселить, а когда понял, что не получается, психанул.