Лишние Земли лишних - Старицкий Дмитрий. Страница 15

— Только с тем, что на нас. Плюс автобус с полубаком горючего, — хвастаться особо было нечем.

— Негусто, — констатировал ресторатор. — Трудно вам будет. Но, все, что я смогу для вас сделать, — это только оказать некоторую гуманитарную помощь, — и, видя мое недоумение, пояснил: — Просто покормить вас и ваших девочек. Из чувства гостеприимства. Но решить вашу проблему с Майлз кардинально я не смогу. Да и некардинально тоже. Даже вмешиваться не буду. Поймите правильно: мне тут еще жить и работать, и мне тут нравится, а эта стерва может мою жизнь порядком отравить и сломать налаженный бизнес. Не говоря уже о том, что лицензию на бар и гостиницу мне ежегодно продлевает заместитель начальника Базы. В данном случае на этой должности сидит эта самая Майлз. Но морально я на вашей стороне.

— Арам-джан, спасибо вам большое, но мне не надо благотворительности. У меня нет местной валюты. Но мне есть чем заплатить за кров и еду.

Я вынул из борсетки пластиковый футляр со стограммовой плиткой золота и пальцем подвинул его по столешнице к Араму.

Тот взял футляр в руки. Раскрыл его. Ласково погладил слиток. Прочитал вслух.

— Сбербанк России, основан в одна тысяча восемьсот сорок первом году. Золото. Сто грам. Девять, девять, девять, запятая, девять, — и поднял на меня вопросительный взгляд.

— Арам, как вы уже поняли, у нас ни у кого нет этого… Как они называют… Ай-Ди. Соответственно, нет и местных денег. Есть рубли, долларов немного, евро, но тут они не в ходу, как сказали. Я хочу поменять у вас это золото на местную валюту. Тогда у меня будут деньги на все про все и без благотворительности. Но лично вам я очень признателен, что вы мне предложили эту самую «гуманитарную помощь», видя мою рожу, типа «сами мы не местные» первый раз в жизни.

— Да, — протянул Арам печально, — совсем вы там, на Старой Земле, озверели. Лишнее доказательство тому, что, когда решил переправиться сюда, я сделал хорошо.

И перекрестился, затем мгновенно перейдя на деловой тон, просветил меня, темного, в местных финансах.

— Экю — валюта, которую тут эмитирует на весь мир только Банк Ордена — жестко привязан к золоту напрямую, как доллар до семьдесят первого года прошлого века. Курс: одна десятая грамма золота — один экю. В этом слитке — тысяча экю. Но за конвертацию металла в пластик орденский банк взимает десятипроцентную комиссию. В Банке вы выручите за него на руки всего девятьсот экю.

Мне сердце как маслом полили. В России за продажу золота обратно банку взимали 20 % налога на добавленную стоимость. А тут брали в два раза меньше.

— Арам, я согласен на девять сотен, — моментально стал ковать деньги, не отходя от кассы. — Мало того, я согласен еще и на вашу комиссию с этих девяти сотен.

— Нет, Георгий… — начал возражать ресторатор, но я его торопливо перебил:

— Арам-джан, зови меня просто Жора.

— Хорошо, Жора. — Арам кивнул головой, соглашаясь.

Тут я по-кавказски протянул ему через стол открытую ладонь, и он хлопнул по ней своими толстыми пальцами. На мизинце у него была массивная золотая печатка. Советского вида. Плоская. Без гравировки.

— Я не буду наживаться на твоей беде, — продолжил Арам. — У тебя еще девочки на руках. Их поить-кормить надо. И довезти до места. А это недешево.

У меня в голове тут же опять вихрем пронеслась мысль, что с этих девочек можно самому вполне неплохо тут прокормиться, но ее я тут же задавил в зародыше. Никогда не любил сутенеров и всегда считал их плесенью.

А Арам тем временем излагал смысл сделки:

— Я дам тебе за этот слиток девятьсот экю, как дал бы тебе орденский Банк. И только потому, что когда я понесу этот слиток в банк, то с меня они тоже снимут эту десятину. Думаю, так будет справедливо и по-честному. Приводи своих девочек, в обиде не будете, всех накормлю и расселю… Да, ара… Это… Номеров у меня — всего восемь. И один уже занят.

— А раскладушки есть? — мне было все равно, я готов был спать просто на нормальном полу, лишь бы не скрючиваться на автобусном сиденье.

— Хо-о-о… — Арам воскликнул, вскинув бритый подбородок. Стало видно, что бреет он его до ключиц. — Кровати у меня королевского стандарта. Можно поперек человека укладывать.

— А по двое можно?

— Хоть по трое.

— Так, я беру все оставшиеся семь номеров, думаю, нам хватит.

— С ванной — пятнадцать экю в сутки, с душем — десять, тут же привычно оттараторил хозяин гостиницы.

— Арам, я уже сказал: беру все.

— Хорошо, иди за девочками, а я пошел готовить вам поздний завтрак.

— Англичане говорят в таком случае: ланч.

— Пусть будет ланч. Я не против, — пожал плечами армянин.

Новая Земля. Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия и Восточная Европа».

22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 13.00.

Акцию протеста я подгадал под обеденное время, чтобы зрителей было как можно больше. При нехватке зрителей нужного резонансного эффекта [114] не получится, и девчонки без поддержки толпы быстрее на местном злом солнце сомлеют. Даже в фонтане. А нам обязательно нужна положительная реакция местной общественности на нас и отрицательная на эту мисс Майлз, чтобы подвигнуть последнюю на действия в нужном нам направлении. А для этого — чем больше зрителей, тем лучше.

Vox populi — vox dei. [115]

Диспозиция была незамысловата, но красива. Шесть девочек, взявшись за руки, изображают хоровод в фонтане, как на знаменитой фотографии из разрушенного Сталинграда, громко горланят речевки и топают босыми ногами, брызгая водой на окружающих. Пятеро вокруг них, на площади вокруг фонтана, куда вода не добивает, носят плакаты. Еще одна дует в пионерский горн, а последняя колотит в барабан. И все они топлес, если не считать пионерских галстуков.

Поначалу думал я их в одних трусах выпустить, но трусы на их попках оказались разнокалиберные по фасону и цвету, так что одинаковые темно-синие юбочки-манжетки смотрелись эротичней. И, главное, не выбивалось из общего стиля. А стиль во флеш-мобе [116] — это все.

Как только местный народ потянулся к Араму на предмет отобедать, так я девчат с поводка и спустил. И не прогадал. Изрядная толпа на площади собралась быстрее, чем прошло пять минут.

Наши хулиганские, я бы даже сказал несколько клеветнические, плакаты были на злобу дня. Иначе и быть не могло, мы их сами полчаса назад рисовали, попутно обмениваясь нарытой в разных местах информацией, потом их на фанерки скотчем клеили и ручки прибивали. Бумагу, фломастеры, фанеру, скотч, гвозди и палки нам спонсировал Арам, взяв с нас торжественное обещание, что мы его никому не выдадим.

Плакаты, естественно по-английски, гласили:

«Майлз — киднеппер».

«Майлз, убери от меня свои грязные руки».

«Майлз, верни меня домой к маме».

«Майлз, отдай мое имущество».

«Нет сексуал харасмент на базе „Россия“». [117]

Эх, профессиональную камеру бы сюда, а не фотик, но и без камеры скандал получился просто замечательный.

Публика тут оказалась очень благодарной или вовсе на развлечения голодной. Последнее, скорее всего, было верным, так как большинство в толпе представляли мужчины, одетые в «песчаную» форму Ордена.

Быстро раздались из публики поддерживающие выкрики и свист, что у американцев означает крайнюю степень одобрения. Видно, я эту Майлз правильно разъяснил. Не любят ее тут. Мягко говоря.

А глазами вояки моих девочек уже чуть не слопали, как аборигены Кука. Да и было там на что посмотреть. Ведь ни грамма силикона. И девочки наши, что и говорить, намного лучше, чем их пиндосские телки. Лучше даже тех, фотографии которых публикуют в «Пентхаусах» и «Плейбоях». [118] А главное — живьем!