Врата в Сатурн (СИ) - Батыршин Борис. Страница 5

Я заглянул с переноску. Кот сидел, сжавшись в углу, и беззвучно разевал пасть, усаженную острыми зубами. Уши он прижимал к голове так, что их вовсе не было видно — что, насколько я мог припомнить, на кошачьем языке означает то ли страх, то ли готовность к драке.

— Не слишком он у тебя дружелюбный… Что с ним там, в «Астре» делали?

— А я знаю? — Юрка пожал плечами. — Говорили: добрый котик, ласковый, не пожалеете… Он у них больше года прожил, привык. Может, из-за этого?..

— Ясно. — я отошёл от стола. — Отказаться не пробовал?

— Хотел, но мне предъявили распоряжение главного психолога Проекта: «В целях оздоровления климата на корабле и психологической разрядки отдельных членов экипажа…» Спорить, сам понимаешь, бессмысленно.

— А ты пробовал?

Он беспомощно развёл руками.

— Всё ясно. — я кивнул. — Спасибо Евгению нашему Петровичу за неусыпную заботу. Щёку это он тебе расцарапал? Не Евгений Петрович, кот…

— Он, кто ж ещё? — Юрка заглянул в переноску. Хвостатый пленник ответил из-за никелированных прутьев мрачным взглядом, но на этот раз промолчал.

— Я показал его девчонкам из эксплуатационного сектора, так они стали умиляться: «ой, котик, ой, пушистик, дайте сейчас же погладить!» Ну, я сдуру, ящик и открыл…

Я ухмыльнулся.

— Дальнейшее можешь не объяснять. Долго потом ловили?

— К счастью, дело было у них в каюте, бежать особо некуда — люк-то заперт… Кот тискать себя не позволил — вырвался, забился под койку и стал шипеть оттуда на весь белый свет. А когда я полез его вытаскивать, стал отбиваться так, словно я собираюсь его кастрировать! Все руки мне исцарапал и физиономию тоже, пока не сообразил снять куртку и накинуть на него. Наверное, придётся теперь новую выписывать…

Я пригляделся — действительно, обитатель переноски устроился на скомканной форменной куртке.

— Да, коты они такие… злопамятные. Боюсь, остался ты без психологической разрядки — он теперь тебе это нескоро забудет. Видал, как зыркает?

Кот Дася всё так же сверкал из переноски ярко-жёлтыми глазищами, демонстрируя готовность защищаться до последнего.

— Обойдусь как-нибудь. — отмахнулся Юрка. Я вообще с котами не очень, другое дело Бритти твоя… А с этим бандитом пусть Юлька отношения налаживает, у неё точно получится!

Я кивнул. Юлька — она же Лида Травкина, ещё один член нашей команды, — продемонстрировала способность находить общий язык с любыми представителями собачьего, кошачьего и даже лошадиного племени. После возращения с орбиты мы, получив двухнедельный отпуск, отправились на одну из подмосковных баз отдыха Проекта, где она чуть ли не силой заставила меня обучаться верховой езде — причём сама ухитрялась договариваться с самыми буйными и непослушными жеребцами на конюшне. Как она это делала — понятия не имею, а только и рыжий кот Том, Даськин предшественник на «Астре», и уж тем более, Бритька, были от неё без ума.

— И что же теперь с ним делать?

Юрка замялся.

— Ну… до отлёта поживёт здесь, с нами.

— Я ему лоток в гальюне поставлю,– мне его в «Астре» выдали. Вентиляция там мощная, пахнуть не будет… надеюсь.

— А опилки? — спросил я, подумав мельком, что здесь, наверное ещё не продуют наполнители для кошачьих туалетов — и уж тем более, неоткуда им взяться на станции. Или, наоборот, есть откуда, раз уж важные персоны Проекта самолично пристраивают мурлык на орбиту?

— Песок. — он кивнул в укол, где действительно стоял полиэтиленовый пакет с чем-то жёлтым. — Здесь, на станции взял, у ботаников в рекреационном секторе. Они, кстати, сказали, что… хм… использованное содержимое к ним можно носить, в качестве удобрения.

…Ну да, конечно: самое разумное решение для корабля с его замкнутым циклом. На 'Заре ведь тоже будет рекреационный сектор с газончиками и кустиками, и неудивительно, что Юрке уже сейчас приходится практиковаться…

— Ну, это уж ты сам. — сказал я. — Раз тебе кота поручили — ты и возись с его… отходами жизнедеятельности. Кормить-то чем собираешься?

Вместо ответа Юрка продемонстрировал пакетик из серебристой фольги с надписью «Мясо куриное, консервированное» — такие присылали на внеземные объекты вместе с прочими полуфабрикатами. Узнику переноски этот предмет явно был знаком, он закопошился и просительно мяукнул.

— А если опять куда-нибудь забьётся?

— Да сколько угодно. Главное — в коридор его не выпустить, а то лови потом по всей станции.

Я представил себе эту картину: мы с Юркой носимся за хвостатым беглецом по кольцевому коридору, загоняем его… ну, скажем, в лабораторию спектрометрии, где Дася начинает скакать по столам и полкам, сбрасывая хрупкие приборы под аккомпанемент проклятий научных сотрудников…

— Да уж, не хотелось бы. Ладно, пусть пока посидит в своём ящике, а мы прошвырнёмся пока по станции. Надо бы повидать кое-кого… и вообще.

— Ага! — Похоже, моего соседа не слишком привлекала перспектива возни с хвостатым членом экипажа. — Только водички ему оставлю.

— Выпустить хочешь? — я с опаской покосился на переноску. Её обитатель подозрительно затих, даже шуршать трофейной курткой перестал. Может, строит какие-то свои, кошачьи, но непременно коварные планы?

— Не… — Юрка помотал головой. — Там поилка встроенная. Сейчас налью — и пошли!

— Уже проголодался? — спросил Юрка, когда мы повернули по кольцевому коридору в сторону столовой. — Вроде, ужин только через час…

— Я не обедал. Да и завтракал ещё дома, вМоскве. Но дело не только не в еде…

— Нина Ветрова? — понимающе прищурился он.

Я кивнул. Жена бывшего нашего артековского вожатого, а впоследствии, куратора «юниорской» группы, в которой состояла чуть ли не половина экипажа «Зари», работала, на «Гагарине» инженером-кулинаром. Около года назад её переманили на «Джемини-Хилтон» — роскошный орбитальный отель, один из трёх (или уже пяти?) туристических комплексов, действующих на данный момент во Внеземелье. Я даже встречал её там — когда вместе с Юлькой посетили соревнования по сайберфайтингу, новому, невиданному ранее виду спорта, заключающемуся в групповой схватке в невесомости на светящихся «лазерных мечах», имитирующих оружие джедаев из «Звёздных войн». Финал турнира спонсировал сам Джордж Лукас, а мне, как одному из основателей сайберфайтинга (мы с ребятами ещё до выхода в свет «Новой надежды» упражнялись в невесомости с мечами из вспененного пластика, восполняя таким образом, недостаток движения на орбитальной станции), прислали приглашение на два лица. С Ниной же мы встретились на банкете, устроенной организаторами в честь победителей, команды станции «Гагарин» — и как раз тогда по внутренней трансляции прозвучало: «Связь с космической станцией „Лагранж“ потеряна, все попытки восстановить её к успеху не привели…» Нина побелела как бумага, пошатнулась и схватилась за стену: на «Лагранже» находился её муж. Дима Ветров должен был прибыть назад после долгой «вахты» на этой самой удалённой от Земли станции, но по роковому стечению обстоятельств отложил возвращение. Теперь он с горсткой товарищей по несчастью ожидал спасения в безднах Пространства, возле планеты Сатурн, до которой даже радиоволна добирается больше часа с четвертью.

Конечно, Нине сочувствовали все — и коллеги, и администрация орбитального отеля. Именно руководство «Джемини-Хилтон» и допустило ошибку: предложило ей, как «вдове погибшего в Внеземелье героя», крупные выплаты. Этого хватило, чтобы привести женщинув бешенство — она-то ни на миг не позволила себе усомниться, что Дима, как и прочие пленники «Лагранжа» живы и ждут спасательной экспедиции, которая обязательно прибудет вовремя. Допустивший эту неловкость менеджер орбитального отеля кинулся извиняться, сделал попытку загладить свою бестактность, но было уже поздно: Нина психанула всерьёз, и в тот же день разорвала контракт с «Джереми-Хилтон», оставив знаменитый орбитальный отель без лучшего своего шеф-повара. Сама же она вернулась на «Гагарин», где и заняла прежнюю должность — к вящей радости обитателей станции, получивших возможность наслаждаться кардинально обновлённым меню.