Ставка – жизнь и весь мир в придачу (СИ) - Шу Алекс. Страница 38

Я уселся, с недовольным видом полистал меню, затем встал и неторопливо покинул кафе. Ловить здесь было нечего. Спрашивать у бармена о Станиславе было глупо — ему могли доложить.

— Карл Маркс-Аллея, ресторан «Москва», — дал новый адрес, усаживаясь в машину.

Водитель кивнул и повернул ключ зажигания.

Огромное мозаичное панно на входе в духе лучших традиций соцреализма «Из жизни народов СССР» заставило меня улыбнуться. В прошлой жизни Изотов неоднократно упоминал о нём. Панно девять на пятнадцать метров создал Берт Хеллер, до конца пятидесятых годов, являвшийся ректором художественной академии Берлина, известный во многих странах своими мозаиками, плакатами и портретами.

Просторный зал ресторана, залитый солнечным светом, меня не заинтересовал. Я, игнорируя любопытные взгляды окружающих, вышел во внутренний дворик. И сразу же усмехнулся, заметив знакомое лицо за одним из столиков. Я помнил Изотова шестидесятилетним пенсионером, а тут сидел тридцатипятилетний мужчина в самом расцвете сил. Вместо лысины, вполне нормальная русая шевелюра, легкая седина слегка тронула виски. Глубоких морщин и усталого проницательного взгляда, характерного для пожилых и много повидавших людей, которыми Станислав запомнился в прошлой жизни, не наблюдалось — относительно молодой, крепкий и спортивный мужчина в строгом темном костюме.

Изотов увлеченно кромсал ножом и вилкой огромную отбивную, не обращая внимания на окружающих.

Впрочем, он оставался профессионалом, и моё движение к своему столику срисовал почти сразу. Поднял глаза, убрав от тарелки руки с приборами, взгляд сразу стал настороженным и колючим.

— Рад вас видеть, товарищ майор, — я улыбнулся и сел за стул напротив.

— Кто вы такой, откуда знаете моё звание и что вам надо? — внешне спокойно осведомился Станислав Иванович, отложив приборы на салфетки.

— Мое имя вам сейчас ничего не скажет, — нагло заявил я, проигнорировав пронизывающий взгляд майора. — Достаточно, что знаю о вас, Станислав Иванович, достаточно много.

— Что, например? — поинтересовался офицер ГРУ. Внешне он выглядел абсолютно спокойным, но внутренне напоминал сжатую пружину, готовую в любой момент взорваться резким движением.

— Станислав Иванович Изотов. Родился восемнадцатого августа пятьдесят четвертого года в селе Семеновка, Воронежской области. Хотите расскажу, как в пять лет отец выпорол вас ремнем, когда вы заблудились в лесу на пять часов? Или как в восемь лет с Митькой Косым нашли на месте боев неразорвавшуюся советскую гранату? Хорошо хватило ума спрятаться за деревьями, вырвать чеку и бросить её в пруд. Взрыва вы так испугались, что примчались домой и никому ничего не сказали, хотя шороху в Семеновке и Морозовке навели. Даже участковый бегал, людей опрашивал.

Брови Изотова изумленно поползли вверх:

— Откуда ты… вы знаете о гранате? Мы молчали как партизаны. Косой рассказать не мог, он через три года умер от воспаления легких. Если бы кому проговорился, я бы узнал, — пробормотал потрясенный Станислав Иванович.

— Мы знаем очень многое, товарищ Изотов. Даже о том, что вы с супругой Верой копите на новую кооперативную квартиру, покупаете здесь шмотки и посуду, а в Москве через родственников сдаете в комиссионки, — улыбнулся я.

— Это шантаж? — напрягся майор.

— Нет, — спокойно ответил я. — Просто демонстрация осведомленности. Можете не беспокоиться. Через полтора года статью о спекуляции полностью упразднят. Она и сейчас полностью формальна, тысячи кооперативов спокойно занимаются перепродажей на законном основании. Преследовать их запрещено на самом высшем уровне.

— И, тем не менее, на вопрос, кто вы такой и чего от меня хотите, не ответили, — криво усмехнулся Изотов.

— Называйте меня, допустим, товарищем Ивановым. Я представляю высокопоставленных товарищей из родственной вам структуры с поддержкой оттуда, — я многозначительно поднял глаза вверх. — Нам необходимо встретиться с Маркусом Вольфом.

— Зачем? — взгляд майора приобрел бритвенную остроту. — Для вербовки? Он уже три года в отставке и ничего не решает. Вы точно представляете КГБ?

— Я представляю людей, способных дать ему достойную работу, — туманно ответил я.

— А давай я тебя, голубя сизого, сейчас задержу и к нам привезу, — хищно оскалился майор. — Больно ты мутный товарищ Иванов, или как тебя там. Наши спецы быстро язык развяжут.

— Не боитесь ответственности за спекуляцию? — я иронично изогнул бровь. — А ведь это далеко не все ваши грешки. Могу ещё многое рассказать. Например, недавнюю историю, как вы замполиту чучело гадюки в постель подложили. Он, между прочим, упал и руку сломал. А это уже на диверсию против руководства тянет. Или как товарища прикрывали, когда он на задании в западном Берлине к проституткам бегал.

— Замполит сам виноват, — буркнул покрасневший майор. — Всех достал своими придирками и нравоучениями. С Воротниковым ситуация другая. Он с женой разошелся. Формально не развелись, но… Без женщины полгода сидел, планка падала. Вот и не удержался. Никому никаких секретов не рассказал, задание выполнил, ну и побаловался с проституткой на обратной дороге.

— То-о-варищ майор, — многозначительно протянул я. — Ладно, ваш замполит — сволочь известная. От него весь личный состав стонет. Но с Воротниковым… Неужели вы забыли, что такое «медовая ловушка»?

— Не забыл, — Изотов виновато отвел глаза. — Да ничего же не было. Он под западника косил, заскочил в первый случайный бордель. Шанс, что его там срисуют и завербуют — ноль. Согласен, не нужно было этого делать, но бывают такие ситуации…

Изотов несколько секунд помолчал, и вкрадчиво уточнил:

— И всё-таки, товарищ Иванов, откуда вы все это знаете? О замполите я никому ничего не говорил, все сам провернул. По поводу Воротникова, только я и ещё один человек знает, но он — кремень, будет молчать.

— Это не важно, — отмахнулся я. — Так всё-таки сведете меня с Маркусом Вольфом? Знаю, что вы одно время плотно общались, и сейчас выход на него есть.

— А почему бы не пойти по официальным каналам? — прищурился майор. — Если вы таких высокопоставленных людей представляете. Да ещё наших.

— Потому что, не все так просто, — спокойно ответил я. — Вы же знаете историю с тем же бывшим послом в Канаде, Александром Яковлевым? ГРУ и КГБ собрали доказательства вербовки и работы на западную разведку, главному доложили. И что? И ничего. В Политбюро сидит. Дальше продолжать?

— Не надо, — отказался сразу помрачневший майор.

— Если вы подозреваете, что я агент западных разведок — это глупость. Ответьте себе на один вопрос: Будет Вольф сотрудничать с БНД, ЦРУ и прочими структурами?

— Ни за что, — отрезал майор. — Он убежденный коммунист. Никогда никого не сдавал. За что и уважаем.

— Вот видите, — улыбнулся я. — Вы сами всё понимаете.

— Но ведь есть ещё и возможность ликвидации, — заметил Изотов. — Из мести, например. Вольф сильно насолил янки и весси. Многие разведки мечтают его живьем сожрать.

— Резонно, — согласился я. — Я готов переговорить с Маркусом Вольфом в любом удобном месте, которое он выберет. Может перед встречей обыскать, не вопрос. Хоть под прицелами снайперов с разных сторон пусть держит, если в чем-то подозревает. Поймите, мы хотим предоставить Вольфу шанс заниматься любимой работой, делать то дело, на которое он положил жизнь, правда, на чуть другом уровне. Вы же многое видите, какие тут процессы идут, что происходит. А мы даем ему возможность спастись, снова войти в игру, и делать то, что у Маркуса получается лучше всего.

На этот раз майор молчал минут десять, напряженно раздумывая.

— Ладно, — наконец вздохнул он. — Я поговорю с Маркусом Вольфом. Но ничего не обещаю, решение о встрече будет принимать он.

Примечания:

Ja, genosse (нем.) — Да, товарищ

Глава 16

Все остальные вопросы обсудили за пятнадцать минут. Договорились с майором увидеться через пару дней на том же месте, в двенадцать дня. Изотов приедет в любом случае. Проявит Вольф интерес, вместе с ним или с предложением о месте и времени конкретной встречи, откажется, майор все равно прибудет и сообщит.