Вамфири - Ламли Брайан. Страница 82
— Когда рядом появляются опасные люди, я могу проникнуть в их мысли.
«Это врожденное свойство, полученное тобой от меня. Впрочем, все качества, которыми ты обладаешь, унаследованы тобой от меня. Значит, ты читаешь чужие мысли. А способен ли ты подчинить себе разум другого?»
— Я могу сделать это взглядом.
«Умение ввести в соблазн, очаровать, загипнотизировать — все это не более чем цирковые трюки! Да ты абсолютно невежествен и невинен, как младенец!»
— Проклятье! — на этот раз гордость Юлиана была задета, и терпение его истощилось. — В конце концов ты не более чем мертвец! Я скажу тебе, чему научился! Я могу выведать все тайны любого мертвого существа, узнать все, что было известно ему при жизни!
«Некромантия? Тебе она действительно под силу? И тебя никто этому не учил? Это уже кое-что! Тогда у тебя еще есть надежда».
— Я умею излечивать свои раны, так что они исчезают бесследно, и к тому же обладаю большой физической силой. Я могу лечь в постель с женщиной и, если захочу, любить ее до смерти, но сам при этом не чувствую усталости. И стоит кому-либо рассердить меня, мой дорогой отец, я буду убивать, убивать и убивать! Но тебе это не грозит, ибо ты уже мертв. Ты говоришь, у меня еще есть надежда? Уверен, что это так. Но какие надежды могут быть у тебя?
С минуту царило молчание. И вдруг плавившаяся фигура заговорила снова:
«А-а-а-а... Ты действительно мой сын, Юлиа-а-а-а-ан! Ближе! Подойди еще ближе!»
Юлиан подошел к нему на расстояние вытянутой руки и встал прямо перед таявшим существом. Вид его был ужасен. Почерневшая внешняя оболочка лопнула и быстро исчезла. Пламя тут же принялось лизать тело, открывшуюся внутреннюю плоть, и Юлиан увидел, что она почти полностью идентична его собственной. Те же черты лица, та же фигура, та же мрачная привлекательность. Лицо существа было лицом падшего ангела. Они с Юлианом были словно две груши с одной ветки.
— Вы... вы действительно мой отец! — хрипло прошептал он.
«Я был им, — простонало существо. — А теперь я никто! Ты же видишь, что я вот-вот сгорю! Не я сам, а то, что я оставил после себя! Оно было моей последней надеждой, ибо благодаря ему и с твоей помощью я мог бы снова обрести власть над миром. Но теперь уже поздно!»
— Тогда зачем вы обратились ко мне? — не понимая спросил Юлиан. — Зачем вы пришли ко мне, вернее — позвали меня к себе? Чем я могу вам помочь?
«Я хочу отомстить! — голос, прозвучавший в голове спящего Юлиана, стал вдруг жестким и резким. — И отомстить с твоей помощью!»
— Кому я должен отомстить за вас?
«Тем, кто нашел меня здесь! Тем, кто сейчас уничтожает мою последнюю надежду на будущее. Гарри Кифу и его компании белых колдунов!»
— Я не понимаю, о чем вы говорите! — покачал головой Юлиан, не в силах оторвать взгляд от мрачной и жуткой картины: он видел, как постепенно плавятся, стекают вниз и лохмотьями опадают с пылающей фигуры его собственные черты. — Какие белые колдуны? Кто такой Гарри Киф? Я не знаю никого, кто носил бы это имя!
«Но он зато знает тебя! Сначала он узнал обо мне, Юлиан, а потом и о тебе! Гарри Кифу все о нас известно, даже то, каким образом нас можно уничтожить: кол, меч и огонь! Ты сказал, что способен ощутить присутствие рядом врагов — но разве ты не чувствуешь, что они сейчас где-то близко? Они уже неподалеку! Сначала они добрались до меня, а теперь собираются убить и тебя!»
Даже сквозь сон Юлиан почувствовал, как зашевелились от ужаса волосы на голове. Ну конечно же! Наблюдатели!
— Что я должен делать?
«Отомстить за меня и спасти себя самого, что, впрочем, одно и то же. Они знают, кто мы, Юлиан, и они терпеть нас не могут. Ты должен убить их, а если ты этого не сделаешь, они, будь уверен, убьют тебя!»
Последний лоскут человеческой плоти упал с кошмарного существа, открыв наконец его истинную внутреннюю сущность. Вскрикнув от ужаса, Юлиан отшатнулся, ибо он взглянул в этот миг в лицо самого зла. Он увидел морду летучей мыши, изогнутые уши, длинные челюсти, малинового цвета глаза. Вампир смеялся над ним, и хохот его подобен был лаю огромного пса, а во рту за сплошной стеной зубов шевелился блестящий ярко-красный раздвоенный язык. И тут, словно кто-то раздул гигантские кузнечные мехи, пламя взревело, взметнулось кверху, и видение вмиг почернело, рассыпалось на сотни тлеющих углей.
Покрытый потом, дрожащий с головы до ног Юлиан проснулся и сел на кровати. И как будто за тысячи миль донесся до него в последний раз далекий и слабый голос Тибора:
«Отомсти за меня, Юлиа-а-а-а-н!..»
Он поднялся, покачиваясь на дрожащих ногах, подошел к окну и выглянул. За окном стояла ночь. И присутствовал чей-то разум... Человек... Он наблюдал... Он ждал...
Пот на теле Юлиана мгновенно высох, ему стало холодно, но тем не менее он остался стоять. Страх и ужас уступили место ярости и ненависти.
— Отомстить за вас, отец? — наконец прошептал он. — О, я непременно сделаю это!
В блестящих черных стеклах окна он вдруг увидел свое отражение, будто пришедшее из ночного кошмара. Но Юлиана оно нисколько не удивило и не шокировало. Его внешность теперь означала лишь то, что его превращение полностью завершилось. Он взглянул туда, где в тени зарослей живой изгороди виднелись неясные очертания темной фигуры... и усмехнулся.
Эта усмешка словно приглашала шагнуть за врата ада...
У подножия крестообразных холмов сгрудились в кучу Кайл, Квинт, Кракович и Гульхаров. Они стояли вплотную друг к Другу, словно пытаясь согреться, хотя на улице было совсем не холодно.
Огонь почти потух, ветер, поднявшийся вдруг и невесть откуда взявшийся, внезапно стих, замер словно дыхание неведомого великана. Полускрытые клубами дыма фигурки людей двигались вверх и на восток по склону, не позволяя огню распространяться дальше. Закопченая, одетая в комбинезон неуклюжая фигура человека выступила из-под деревьев у подножия склона и направилась к охотникам за вампирами. Это был мастер Янни Чевену.
— Вы!!! — закричал он, схватив за руку Краковича. — Вы сказали, что все дело в чуме! А вы видели это? Вы видели это... это существо, перед тем как оно сгорело? У него были глаза, рот! Оно корчилось и извивалось... оно... оно... О Боже! Боже мой!
Под слоем копоти, грязи и пота лицо Чевену было белым, как мел. Его затуманенный взгляд медленно прояснялся. Он смотрел то на Краковича, то на остальных. Мрачные лица людей отражали те же эмоции, и прежде всего невыразимый ужас, ничуть не меньший, чем тот, которым был охвачен Чевену.
— Чума, говорите, — ошеломленно повторил он. — Я никогда не слышал о такого рода чуме! Кракович высвободил руку.
— Но это была именно чума, Янни, — наконец ответил он. — Самая страшная ее форма. И считайте, вам очень повезло, что вы сумели уничтожить ее. Мы все у вас в долгу. Все и навеки!..
Дарси Кларк должен был дежурить с восьми часов вечера до двух часов ночи, но вместо этого он лежал в постели в одном из номеров отеля в Пайнтоне. По всей видимости, он чем-то отравился за едой.
Его мучили спазмы в животе и ужасный понос.
Вместо него на дежурство в Харкли-хаус поехал Питер Кин и, сменив Тревора Джордана, стал наблюдать за Бодеску.
— Там пока ровным счетом ничего не происходит, — прошептал Джордан, высунувшись из окна машины и протягивая Кину тяжелый арбалет с крепкой деревянной стрелой. — Только внизу горит свет. Все обитатели находятся в доме, во всяком случае, за ворота поместья никто не выходил. На несколько минут загорался свет в комнате Бодеску в мансарде, но затем он погас. Наверное, он ложился спать. И еще: на какое-то мгновение, но не более, я почувствовал, что кто-то пытается проникнуть в мои мысли. А после этого там стало тихо, как в гробу.
— Только нам хорошо известно, что не в каждой гробнице царит тишина и покой, — мрачно, хотя и несколько нервозно усмехнулся Кин.
Джордану его слова смешными не показались.