Ускользающие тени - Лампитт Дина. Страница 71

Дверь в музыкальную гостиную была слегка приоткрыта, через щель Сидония могла разглядеть повернутого к ней в профиль исполнителя. Им оказался еще не старый, несмотря на совершенно седые волосы, мужчина. Сидония хорошо различала его моложавое лицо с темными бровями. Тихо и осторожно она пробралась вперед, туда, где могла видеть лучше, и застыла на месте, пораженная взрывом звуков, ибо подобную интерпретацию Скарлатти ей еще никогда не доводилось слышать. Все было совершенно иным – каждая нота, каждый оттенок, фразировка и интонация, повторы и переходы. Сидония в изумлении стояла на пороге, впитывая музыку, которую исполнял незнакомец, не ведающий, что за ним наблюдают. Внезапно в вихрь звуков блестяще исполняемой сонаты ворвался еле слышный шум шагов – кто-то шел со стороны лестницы.

С того места, где стояла Сидония, дрожа в своей тонкой пижаме, она могла разглядеть Сару Банбери, идущую под руку с тем отвратительным человеком, который вызвал обморок Сидонии в Марэ. Перепуганная, не зная, сон это или реальность, Сидония отступила в тень и застыла, сдерживая дыхание и почти слыша свое стремительно бьющееся сердце.

Они прошли мимо, обменявшись поцелуем, прежде чем войти в музыкальную гостиную, и Сидония услышала возглас Сары: «Прекрасно исполнено, милорд!» – когда соната подошла к концу.

– Боже милостивый, вы слушали меня, – по-английски, но с заметным шотландским акцентом откликнулся музыкант. – Вы долго здесь были?

– Нет, – ответил спутник Сары по-французски. – Мы только что спустились, А почему вы спрашиваете?

– Кто-то следил за мной с порога – по крайней мере, мне так показалось.

– Кто же?

– Похоже, это была женщина, но, честно говоря, мне не удалось как следует разглядеть ее.

– Вероятно, одна из служанок, – беспечно вставила Сара.

– Так я и подумал.

– Во всяком случае, сейчас ее здесь нет. Прошу вас, лорд Келли, сыграйте мой менуэт!

– С удовольствием! Итак, «Леди Сара Банбери». – И он разразился грациозной пьесой, удивительно тонко передающей характер той, кому она была посвящена.

Решив, что это может быть только сном, Сидония вновь наполнилась восторгом. Она удостоилась чести слушать неизвестное произведение графа Келли, посвященное одной из самых замечательных исторических персон! Очень осторожно она шагнула вперед и застыла.

Сара и француз танцевали, пока Томас Эрскин, лорд Келли, один из самых прославленных музыкантов своего времени, играл так виртуозно, что у Сидонии перехватило дыхание.

«Боже, только бы этот сон подольше не кончался! – молила Сидония. – Только послушать этого человека! Он просто гений. Мне бы хотелось, чтобы это длилось вечно!»

– Что это было? – вдруг воскликнул француз, по-видимому, сам Лозан.

– Что? Я ничего не слышала.

– Эта женщина снова стоит у двери, – заявил граф. – Я вижу ее углом глаза.

– Я покажу ей, как подглядывать, – решительно воскликнул спутник Сары и быстрыми шагами пересек гостиную.

Сидония рванулась прочь, чувствуя холодные ступени лестницы босыми ногами, охваченная настоящим ужасом. В таком состоянии она проскользнула по коридору, вбежала в свою спальню, прыгнула на громадную кровать и зарылась в подушку.

Вокруг стояла полная тишина – кажется, в ней было бы слышно, как пробегает по полу мышь, – и Сидония поняла, что все видение было иллюзорным, созданным ее воображением. Ибо что могли делать Сара и граф Келли в удаленном шато в долине Луары? Тем не менее присутствие герцога де Лозана насторожило ее. Неужели она опять путешествовала во времени и пространстве или всего лишь видела сон? Напряжение стало невыносимым, и Сидония вдруг разразилась слезами.

– Нет, нет, месье! – позвала его Сара. – Позвольте мне сделать это самой.

– Почему? Она же моя служанка.

– Я знаю. Но она могла перепугаться. Лучше я сама поищу ее.

С этими словами Сара скользнула мимо герцога и поспешила по лестнице, видя перед собой одетую в черное фигуру, пышные рыжие волосы которой она могла бы узнать где угодно.

– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила Сара. – Что тебе надо от меня?

Ответа не последовало. Повернув в коридор, Сара успела увидеть, как незнакомка скользнула в ее собственную спальню и прикрыла дверь. Скорее охваченная любопытством, нежели гневом, Сара поспешила за ней, распахнула дверь и застыла на пороге, озираясь по сторонам.

Всего на секунду ей показалось, что она попала в чужую комнату, настолько изменилась в ней меблировка. Громадная постель была совершенно иной, задрапированной розовым пологом, лакированный туалетный столик, стонущий под грузом баночек, коробочек с пудрой и помадой, притираний и масел Сары исчез, а его место заняло зеркало с непонятными вещами на нем – странными флаконами и незнакомыми предметами, назначение которых она не могла угадать. На стуле висела одежда, подобной которой Сара никогда не видывала. Она моргнула, и тут же комната приняла свой обычный вид. Убедившись, что все в ней стало таким, как прежде, Сара вышла в коридор со странным чувством разочарования от того, что призрак вновь ускользнул от нее.

– Ну что? – спросил подошедший Лозан.

– Я не нашла ее. Должно быть, она убежала и спряталась.

– Она осмелилась появиться здесь?

– Нет, – солгала Сара.

Герцог посмотрел на нее прищуренными глазами

– Вы не увлекаетесь этим, миледи?

– Чем?

– Поисками истинного знания.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Значит, нет?

Теперь он глядел на нее с иронической усмешкой, так, что его изогнутые брови еще сильнее приподнялись у висков.

– Нет, нет, – поспешно произнесла Сара. – И все же о чем вы говорите?

– Вы слышали о клубе «Адское пламя»?

– Конечно, – ответила Сара. – Конечно, слышала.

Да и кто не слышал о нем? Основанный сэром Фрэнсисом Дашвудом, министром финансов во времена графа Бьюта, клуб вскоре стал знаменитым, поскольку унаследовал самые отвратительные из традиций клуба «Могок». В мрачных склепах Медменхэмского аббатства и пещерах Хай-Уайкомб повесы, щеголи и политические деятели совершали некое поклонение дьяволу, заменяя Христа Сатаной, а Деву Марию – Венерой. Но это было еще не все. Сара слышала ужасные рассказы о церемониях вступления в члены клуба, которые пародировали религиозное поклонение о черных мессах, в которых участвовали обнаженные женщины, об оргиях в Римском зале, куда бывали приглашены лондонские потаскухи. Говорили, что венерические болезни настолько распространены среди членов клуба, что они обращались друг к другу по прозвищам вроде Сеньор Гонорея или Месье Венерина Печать.

– Вам никогда не доводилось побывать там, Арман?

– Нет, не доводилось. Но несколько лет назад один из членов клуба приезжал повидаться со мной – некий Джон Уилкс.

– А, этот!

– Вам он не нравится?

– В газете «Норт Британ» он публикует ужасные вещи, жестоко оскорбляя короля.

– Короля? – повторил Лозан, приподняв брови. – И вы так преданы королю, что вас это тревожит?

Сара почувствовала неловкость и покраснела.

– Я считаю, что незаслуженные оскорбления непростительны.

– С этим я мог бы согласиться, – примирительно заметил герцог. – Но давайте вместо этого поговорим о колдовстве и алхимии, искусстве превращать свинец в золото.

– Как я понимаю, вы уверены, что я занимаюсь чем-либо подобным, – раздраженно произнесла Сара. – Но на самом деле это не так. Интересно, что заставляет вас так думать?

– У вас есть знакомая женщина. Я видел, как в канун Нового года она играла на клавикордах вместо графа Келли, и только что видел ее вновь.

– Значит, это не игра моего воображения, – еле слышно пробормотала Сара.

– Отнюдь.

Она повернулась к Лозану, ибо, несмотря на этот неприятный разговор, он нравился ей.

– Если вы тоже видели ее, скажите, кто она такая?

– Вероятно, призрак, или еще более сверхъестественное существо.

– Что вы хотите этим сказать?

– Возможно, она приходит совсем из другого века. Может быть, она даже еще не родилась, но каким-то образом ухитряется проникать в прошлое.