"Фантастика 2024-111". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - N&. Страница 103

Радремон же шел вдоль самого края дороги, тщательно вглядываясь в подвявшую от недостатка влаги зелень. И стоило системе вцепить хоть что-то, обладающее полезными свойствами, как он от тут же срывался с места, чтобы срезать растение, а затем использовать его в своих опытах.

Навык травничества рос, как и навык алхимии.

Каждые шестнадцать часов маркиз доставал волшебную Шкатулку и проверял обновившиеся данные о различных рецептах. Он не стеснялся экспериментировать, а потому уже открыл состав лекарства от поноса, жгучую приправу к супу, увлажняющую мазь, три вида чрезвычайно вонючих газов и еще несколько зелий разной степени бесполезности.

В принципе, если бы Радремон хотел, он уже мог бы открыть свое дело и иметь неплохой доход. Однако, во-первых маркиз не желал привлекать лишнее внимание и афишировать свое умение, а во-вторых это получился бы бессмысленный перевод трофейных монет в фанталы. Пусть и по весьма выгодному курсу.

Дело в том, что Шкатулка принимала для работы исключительно купленные у старика колбы, а любая попытка перелить готовый продукт в иную тару заканчивалась мгновенным скисанием изделия. Поэтому фор Корстед просто-напросто выплескивал неугодные ему зелья, мыл склянки и запускал в дело по новой.

Хотя несколько раз раскошелится все-таки пришлось.

Пару сосудов он нечаянно разбил сам, еще три лопнули, после серии неудачных экспериментов (да-да, далеко не каждая смесь случайных трав давала результат), а еще в один Радремон высыпал горсть светящегося голубого не то песка, не то пыльцы, которую подарила ему маленькая девочка.

Кроха так искренне улыбалась и светилась простым детским счастьем, что сердце маркиза дрогнуло. В конце концов, где-то там своего отца ждали его собственные дети. И он к ним обязательно вернется!

Но главным достоянием, без всякого сомнения, стало-таки останавливающее кровотечение снадобье. Причем не простое, а улучшенное. Оно получилось, когда фургон качнуло на какой-то колдобине, и в колбу просыпалось немного ремной пыли. Фор Корстед тогда знатно выматерился и даже изобрел парочку новых ругательств, но зато в результате ему открылся последний недостающий ингредиент, да и эффект получился что надо.

Ввиду отсутствия того самого ингедиента (какого-то корпускного мха), Радремон сварил еще два зелья, используя ремную пыль (для стратегического запаса), и даже смешал ее в одной склянке с водой без добавления чего-либо еще. Так получилось микстура, способная разово снять любые эффекты контроля. Вот только необходимые для ее приготовления компоненты так и не открылись, и маркиз бросил это дело.

Чересчур ценен был порошок, чтобы транжирить его подобным образом. Это как отливать из золота небольшие лодочки и пускать их в свободное плавание в надежде, что тех найдут русалки и отправят назад с уникальными морскими дарами.

Нереально.

Правда на Миткаласе правильнее говорить не «из золота», а «из стали», но фор Корстед никак не мог привыкнуть к подобному порядку вещей.

За первые две недели пути никаких особых происшествий не приключилось. Разве что совсем по мелочи. Отвалившееся колесо фургона торговца тканями, несколько солнечных ударов, чуть не начавшийся пожар из-за не до конца потушенного костра, маленький мальчик подавился косточкой сливы, пара рейдов разбойников — тривиальные, в общем-то, вещи.

От первого нападения удалось отбиться силами охранников. Бандиты, видать, совсем отчаялись, раз впятером решили ограбить столь крупный караван. Больше походило на затейливый способ самоубийства. Бешеная даже клинки обнажить не успела.

Вторых оказалось значительно больше. Тут и светлая вдоволь повеселилась, и Ксинс помогла, и даже Радремон опробовал в деле новую шпагу, заодно щедро швыряясь во все стороны Каменными дротиками. За что получил признание торговцев, вояк и полный уважения взгляд Оснюда.

Куда более запоминающимся событием стал небольшой дождь, случившийся во время одной из дневных остановок. Мелкий, теплый. Будто где-то в вышине небесный великан стряхнул руки, вымыв их после посещения туалета.

Взрослые радовались, как дети, а дети, носились с открытыми ртами, ловя капли языком. Казалось даже сама природа встрепенулась бродячим псом, почувствовавшим запах выброшенной мозговой косточки.

Правда потом стало еще хуже, чем прежде.

Не успевшая впитаться влага испарилась, а жара набросилась с такой силой, что, казалось, она липким удушающим саваном обволокла каждого, посмевшего вдохнуть хотя бы один глоток воздуха. Будто плывешь в чане вязкого киселя, который поставили на костер и поминутно подбрасывают в огонь новые бревна. Барахтаешься, пытаешься выбраться, но берег все дальше, а пламя все выше, и никакой надежды на спасение.

В тот день от зноя погиб тучный торговец с забавным именем Сюк. Хоронили его уже после заката, иначе жертв могло быть куда больше.

До конца маршрута оставалось уже около недели, когда ближе к вечеру на дорогу выскочила испуганная девушка в легком, белом, похожем на первый весенний ландыш платье. Подол обтрепался при беге через лес, обувь она, скорей всего, потеряла там же. Прическа пребывала в беспорядке, а на шее в лучах закатного солнца сверкал изящный золотой обруч.

Завидев караван, девушка бросилась наперерез, крича во все горло:

— Помогите! Помогите, кто-нибудь! Чудовища!

Она добежала до ехавшего впереди Оснюда и, схватив за поводья его лошадь, спряталась за ней, пытаясь отдышаться.

Охранники тут же ощетинились оружием и встали строем, вглядываясь в мрачную черноту сумеречной рощи. Радремон же наоборот приказал своей спате смотреть в противоположную сторону, полагая, что это может быть очередной бандитской уловкой. А сам, тем временем, подошел к голове колонны и изучающе уставился на беглянку недовольный задержкой.

— Что случилось?

— На нас напали?

— Кто-нибудь знает в чем дело?

Самые любопытные уже лезли с расспросами, но сердитый мужик из отряда прикрытия наорал на них, не стесняясь в выражениях:

— А ну залезли все по фургонам! И чтобы даже кончик хрена наружу не торчал, если жизнь дорога! — было самое приличное, что он произнес.

Но, тем не менее, это подействовало, и скоро никого лишнего под алеющим небом не осталось.

— … выбежали из неоткуда. — сбивчиво лепетала тем временем девушка, держась за пышную грудь, тяжело вздымающуюся при каждом вдохе. — Охрана сражается. Мастер тоже. Но…

Тут она резко побледнела, закатила глаза и потеряла сознание.

А Радремон неожиданно ее узнал.

— Мика?

Глава 40

Так значит это не обруч на шее, а все тот же рабский ошейник. Только куда более элегантный и не такой давящий. Ну да, вон и замочная скважина, замаскированная под виноградную гроздь. Изящное решение.

Все сходится, это Мика.

По-прежнему стройная, миловидная и эмоциональная. Только теперь куда более чистая, чем когда Радремон видел ее в последний раз. И даже вроде как умудрилась слегка поправиться. Этот эльф ее на убой откармливает что ли? Или, может, уже перепродал?

— Ты ее знаешь? — поинтересовался Оснюд.

— Впервые вижу. — небрежно бросил маркиз. — Посади ее на обочину, дай воды и едем дальше. Успеем сделать еще пару километров до заката.

Может Дарнуан и хотел спасти Мику, да и сам Редремон, помнится, предпринимал попытку, но… То была совсем другая жизнь. И совсем другой он. С тех пор многое изменилось, и теперь маркиза куда больше волновала возможность без задержек добраться до Гатонды, чем положение бывшего товарища по несчастью. Ему вполне хватало забот о благополучии собственной спаты.

Высказанное фор Корстедом предложение не пришлось по душе И’Шаку, однако и он понимал, что не может рисковать благополучием всего каравана. Разве что принять во внимание…

— Если не разберемся с проблемой, монстры могут ударить нам в спину. Или застать на отдыхе. — мрачно проронил все тот же сердитый мужик.

Жесткая щетина на подбородке, не менее жесткий взгляд, покрытые шрамами руки. Кажется он верховодил среди охранников. Радремон не вникал.