"Фантастика 2024-111". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - N&. Страница 107

И не просто бился, а побеждал!

Поверить в такое было сложно, даже узрев собственными глазами. И они не верили. А буквально впитывали атмосферу схватки каждой клеточкой своего естества. Чтобы потом еще долго рассказывать о ней в тавернах. А может, молча сохранить в своих сердцах.

Навсегда.

Глава 43

Два двухвостых Хиндатских Льва рухнули одновременно, вызвав пару идентичных сообщений системы:

[Хиндатский Лев повержен.]

[Получено 4 опыта.]

[Получено 20 трофейных монет.]

Бездна! Так и не переключил ведь распределение опыта. Но сейчас не до этого. Оснюд!

— Нал! Сюда! Живо! — крикнул Радремон, склонившись над караванщиком.

Вблизи тот выглядел еще хуже, чем со стороны. Осколки зубов торчали сквозь разорванные щеки, один глаз вытек, ноги сломаны, левая рука расплющена до состояния втоптанного в землю листа папоротника. В паре мест сквозь лоскуты стесанный кожи проглядывали чудом уцелевшие ребра. Те сумели защитить внутренние органы, и, скорей всего, только благодаря этому И’Шак был еще жив.

Но это ненадолго.

Маркиз выхватил из Перстня зелье исцеления и еще одно собственного изготовления и одновременно влил их в рот Оснюда. Большая часть вытекла сквозь лохмотья щек, но взгляд единственного глаза обрел ясность и сосредоточился на фор Корстеде.

Караванщик попытался что-то произнести, однако сумел лишь фыркнуть фонтанчиком крови из дырявого горла, забрызгав лицо Радремона. Бездна, он обнимался с этими Львами что ли?

Не долго думая, маркиз пальцем заткнул отверстие в шее, и И’Шак смог вдохнуть.

— Старьев…щик… — едва слышно прохрипел тот.

— Что? — переспросил фор Корстед, склонившись ухом к лицу раненного.

— … дом на улице рака… — Оснюд булькнул что-то неразборчивое. — Шестица…

Уцелевшей рукой с переломанными пальцами он потянулся к груди, будто желал в последний раз ощутить биение собственного сердца, но вдруг обмяк, обделался и испустил дух.

Запыхавшийся Налланномом упал рядом на колени, воздел ладони и хотел уже применить Начальное возложение рук, но фор Корстед резко его оттолкнул, не дав использовать заклинание.

— Слишком поздно. — бросил он, шаря по одежде усопшего. — Не светись.

— Рад, прости, я…

— Не важно. — оборвал Радремон. — Его было не спасти. Ага. Вот оно!

Из внутреннего кармана жилетки И’Шака маркиз извлек запечатанный сургучом конверт. Пробитый насквозь шипом монстра, заляпанный кровью и без какой-либо подписи. Не долго думая, фор Корстед сковырнул печать и извлек наружу… чистый лист бумаги. Без имен, указаний или схем.

Радремон выругался, спрятал находку и взглянул в застывшее изуродованное лицо Оснюда. Чуть помолчав, он закрыл тому глаз и поднялся на ноги. Все-таки караванщик исполнил свою роль. Пусть и перед самой смертью.

На безоблачном небе светили холодные звезды, равнодушно взирая на развернувшуюся внизу трагедию. Ханиамона куда-то запропастилась, и лишь багряный полумесяц Тулиамоны, словно озираясь в поисках сестры, окрашивал окрестности в тусклые оттенки красного.

Как будто этого цвета и без того было мало.

Постепенно, поняв что опасность миновала, на дорогу стали возвращаться выжившие торговцы. Кто-то успел убежать в лес, другие прятались в фургонах, молясь всем известным богам, но в итоге спастись удалось едва ли половине.

Много это или мало — судить тем, кто будет оплакивать павших. А пока что они, встав полукругом, вместе с охранниками смотрели на Радремона и туши убитых им Хиндатских Львов. Без злости, радости или зависти. Даже практически без удивления. Наверное так же они выглядели бы, спустись к ним одна из лун или заговори объятое пламенем дерево.

Чудо.

Ожившая легенда.

Такого не бывает в жизни обычных людей. Не может быть и в их.

Но вот он герой. Целый и невредимый. Залитый кровью людей и монстров. И как на такое реагировать?

Даже эльфийки, поддавшись атмосфере, застыли, безмолвно взирая на лидера.

И лишь Банарв деловито кромсал тела чудовищ в поисках драгоценных рем.

— Займитесь раненными, успокойте лошадей и… Да чего вообще я должен решать? — заговорил фор Корстед, развеяв наваждение. — Югал, принимай командование. Одно «но» — к шестице я должен быть в Гатонде. Лучше раньше. Но никак не позже. Усек?

С этими словами Радремон подошел к одной из опрокинутых повозок и нашел в ней бочку с водой. От падения та раскололась, и драгоценная влага, смешавшись с кровью, уже вовсю поила чахлую придорожную траву.

Умыться должно хватить.

А больше пока и не надо.

Всю ночь выжившие при свете костров и факелов хоронили мертвых, чинили то, что можно починить, распределяли груз по уцелевшим повозкам. Они не плакали. По крайней мере больше, чем нужно. Миткалас жесток, и в нем нет места слабым. Жителям Ахалдаса не нужно было объяснять эту истину. Они впитали ее с молоком матери и несли перед собой, словно знамя.

А потому, уже утром, с первыми лучами сладко выспавшегося солнца, заметно поредевший караван продолжил свой путь.

Югал посылал к Тамисиэлю гонца, но тот, как и ожидал маркиз, вернулся несолоно хлебавши. Эльф даже слушать его не стал и пригрозил всыпать наглецу плетей, если услышит еще хоть слово. В принципе, Радремон мог бы попробовать пообщаться с ушастым на языке магии, но он торопился в столицу, а потому отложил вопрос на другой раз.

Во время дневного привала скорбную тишину лагеря прорезал радостный крик Бешеной. Перепавшего в битве с монстрами опыта эльфийкам хватило для достижения ранга. Заодно маркиз перекинул распределение, взяв себе восемьдесят процентов, а спутникам оставив по пять. Пора, наконец, позаботиться и о себе любимом. Не то обгонят еще и шпынять начнут.

Нет, это, конечно, вряд ли, но нельзя забывать, что для достижения поставленных целей фор Корстеду требовалось нечто большее, чем соответствие второму рангу. Его явно не хватит ни для отправки на Дуинитон, ни для возвращения к семье, ни даже для добычи информации о том, как последнее в принципе сделать.

К Гатонде остатки каравана добрались за два дня до озвученного Оснюдом срока. Собственно близость столицы угадывалась еще до того, как ее удалось увидеть воочию.

Сперва дорога стала шире и ухоженнее. Начали попадаться стоящие вдоль нее трактиры, манящие мягкими постелями и ароматом домашней пищи. Затем воздух наполнился запахом морской соли и высохших на солнце водорослей. Показались первые чайки, ехидно смеющиеся над запорошенными пылью путниками. И уж только потом, раздвинув деревья, словно занавес, величественно выплыл сам город.

Столица Битоса уверенно расположилась посередине похожего на подкову залива. Высокие обветренные скалы будто обнимали ее с двух сторон каменными руками, защищая от штормов и бурь переменчивого моря Кастоса. Время от времени какой-то из спесивых правителей вознамеривался переименовать море, названное простолюдинским именем, однако ни один из навязанных сверху вариантов так и не прижился.

Так же как и Элмор, издалека Гатонда выглядела величественно и грозно. Мощные каменные стены, укрытые красной черепицей постройки, королевский замок, унизанный шпилями и высокими квадратными башнями, островки зелени, вместительный порт, широкие блюдца обзорных площадок — все здесь так и кричало о богатстве, процветании и несокрушимой мощи.

Вот только, в отличие от предыдущего посещенного Радремоном города, столица не походила на давно потерявшую лоск проститутку, пытающуюся вернуть былую красоту дешевой косметикой. Нет, гатондцы действительно своевременно счищали с камней мох, подновляли вымытый дождями цементный состав, чинили брусчатку и по мере необходимости перекладывали крыши. Даже видимая отсюда часть преимущественно деревянных окраины смотрелась весьма прилично и не внушала своим видом желания удавиться старой портянкой.