Пожарная застава квартала Одэнмате (СИ) - Богуцкий Дмитрий. Страница 46

— Конечно, — легко ответил настоятель.

Он ушел, оставив меня наедине с денежным ящиком с печатями несуществующего уже воинского дома. Я сидел в полутьме, глядел на ящик и думал, что будет, если я сейчас открою его.

Наконец я принял решение. Собрался, нашел затерявшуюся палку для переноски ящика. Вскинул его позабытую тяжесть на скрипнувшую спину и вышел прочь.

Уходя, я бросил несколько монет в ящик для пожертвований у входа в храм. Возможно, я сюда уже не смогу вернуться.

За воротами храма, в тени раскрытого зонта, прислонившись к забору, тихо ждал меня Сага. Дождь падал, ручей стекал в канаву, уносившую воду к реке. Я вышел, спустился к Сага по нескольким полуобвалившимся ступенькам. Подошел. Он выпрямился, глядя прямо на меня.

— Идем, — сказал я ему.

И мы пошли. Я нес ящик, а Сага нес надо мной зонт.

Господин заместитель снимал дом в Суругадай, в новом районе, расположенном не очень далеко от Ёсивара — квартала удовольствий. Удачно снял. Мы добрались туда менее чем за час. Промокли насквозь оба. Мне было все равно.

Пока приводили себя в порядок на первом этаже, послали служанку на второй — известить о нашем появлении. Вот удивится-то…

Нас приняли немедленно.

Сначала мне показалось, что господин заместитель за прошедшее время совсем не изменился. Внешне. Но потом я заметил, что он стал несколько более порывист, напряжен, нетерпелив. Общие беды на нем тоже отразились. Он спустился к нам быстро — почти на грани приличий. Богатое кимоно в неожиданно игривых узорах. Без мечей.

— Явились? — воскликнул он, едва вошел. — Принесли?

Мы с Сага поклонились его чести. Господин заместитель ощупал взглядом мокрый ящик, поставленный между нами, прищурился. Скомандовал:

— Следуйте за мной, — и, не оглядываясь, перешел в комнату в глубине дома, богато обставленную, с расписанной керамикой в парадной нише и броской каллиграфией на стене над нею.

Мы с Сага внесли ящик за ним, поставили его на татами посреди комнаты. Сага вернулся и сам задвинул перегородки, тяжелым взглядом заставив в испуге попятиться служанку, сунувшуюся было за нами.

Мы с Сага сели рядом напротив господина заместителя — ящик остался стоять между нами. Господин заместитель, не глядя мне в глаза, надменно произнес, спрятав руки в узорчатые рукава:

— Надеюсь, вы понимаете, что мы встречаемся лично в первый и последний раз. Это политически неприемлемо.

Я поклонился ему. Вежливо, но не слишком. Он мне никто.

— Если бы господин изволил объяснить…

— Нам опасно собираться вместе, — почти пролаял господин заместитель, выпрямляясь, насколько мог. — Нас и без того подозревают в заговоре.

— Нас? В заговоре? — Похоже, я был слишком удивлен, господин заместитель зашипел как змея:

— Я не могу поверить, с кем мне приходится иметь дело! Ну дурень! Или ты тоже думаешь, что целое княжество разогнали только из-за того, что назначенный и уже одобренный наследник не успел приехать вовремя?

— Я ничего не думаю, — сдержанно ответил я. — Мне известно только то, о чем говорят все.

— Ха! — господин заместитель отмахнулся рукавом. — Все говорят, да. Ты не трогал печати? — Господин заместитель придвинулся к ящику и ощупал его нервными пальцами и уставился на меня:

— Так что?

Вот наглец.

— Нет.

Господин заместитель кивнул:

— Склонен поверить тебе. Что ж, я тебя щедро награжу за службу, — прошептал господин заместитель, грея руки на мокрой обивке ящика. — Ну что, старикашка казначей, не думал, что мне достанется твой заветный ящик? Старая обезьяна… Сага, открой.

— Прежде чем мы сделаем это, — произнес я голосом, что не ожидал сам услышать от себя самого, — он остановил приподнявшегося Сага и заставил господина заместителя вздрогнуть и вцепиться в ящик ногтями. — Я считаю нужным договориться об одном важном моменте.

— Что? — не веря, прошептал господин заместитель. Сага, осторожно косясь на меня, опустился на место.

— Я нижайше настаиваю, господин заместитель. Половину суммы вы заберете себе. Вторая половина останется у меня, и вы обязуетесь известить всех членов нашего бывшего княжества, что они могут прийти ко мне и получить свою часть из этих средств. Я тоже сделаю все что могу для оповещения как можно большего количества людей.

— Что⁈ — господин заместитель зашелся в хохоте. — Да как ты такое выдумал⁈ Да как ты сказать такое мог? Нас бросили! Всех! Ни с чем! Пусть каждый заботится о себе сам! Дурак! Дурак!

— Я настаиваю, господин заместитель, — не опустив глаз, произнес я.

— Он настаивает! — воскликнул господин заместитель. — Это мне нужно было настаивать в свое время, чтобы тебя принудили вспороть живот, дурак!

Сага сидел неподвижно, глаза его метались между нами. Похоже, мне сейчас не придется браться за меч.

— Сейчас уже не то время, — проговорил я. — И не те обстоятельства. Я настаиваю. Или мы вернемся к прежнему положению.

— Ты понимаешь, что это будет похоже на подготовку к восстанию, глупец? — сквозь стиснутые зубы выговорил господин заместитель. — Кругом не продохнуть от шпионов Ставки, доверять нельзя вообще никому. Мы все под подозрением. А он собрался деньги раздавать!

— В другом случае вы не коснетесь содержимого этого ящика, — упрямо произнес я. Я сознавал, что он прав и говорит верные вещи. Но я уже уперся. Я уже принял правильное решение. Деньги достанутся всем — или никому. Я лучше сброшу его в реку. И не будет никаких уже подозрений ни у кого.

Господин заместитель посмотрел на Сага, и смотрел так долго, не мигая. Краем глаза я видел, что так же не мигая Сага смотрел в ответ, неожиданно для господина заместителя не понимая, на что ему усердно намекают. Сага не вмешивался в наше решение.

Господин заместитель отвел свой взгляд от своего наемного убийцы и скривил бледные губы в кривой улыбке.

— Ну, хорошо. Хорошо, — он взмахнул руками. — Пусть будет по-твоему. Но платить будешь только из своей части. Я оповещу всех, о ком знаю. Остальных будешь искать сам.

— Я вывешу объявление у моста Нихонбаси, — упрямо хмурился я.

Господин заместитель, бледный и расстроенный, развел руками:

— Как хочешь. Ну, что? Теперь откроем его?

Сага, немного повернув голову, покосился на меня, я мелко кивнул. Сага привстал, вынув из ножен большого меча маленький как шпилька нож-кодзука, он его использовал для ухода за плетением на рукояти меча, ну и, бывало, в ушах ковырялся. Развязал ткань на ящике, стащил. Поддел кодзука бумажные полосы с уже бледными красными печатями княжества на бумаге и разорвал их одну за другой.

Все. Мы совершили это.

На сердце было тяжело, в душе пусто, в ушах гулко.

Сага вышел на кухню, вернулся с ножом для колки лучины и, сноровисто поддевая шляпки гвоздей, выдернул их один за другим, складывая их в аккуратный ряд на татами. Приподнял крышку ящика, но, наткнувшись на бешеный взгляд господина заместителя, опустил крышку, не открыв ящика. Отступил, сел на свое место рядом со мной.

Мы смотрели на вскрытый ящик, потом господин заместитель со всхлипом вздохнул, боязливо протянул руки к взломанной крышке, приподнял ее, снял вовсе, заглянул внутрь. Лицо его исказило свирепой радостью. Он запустил руки в ящик.

Не переставая улыбаться, он содрал бумажную упаковку с гладкого речного голыша, извлеченного из ящика. Уронил его обратно. Потом достал еще один. Потом еще. Глаза его на продолжавшем улыбаться лице быстро наполнялись ужасом.

— Камни, — прошептал он, суетливо перебирая содержимое ящика. — Камни!

Он страшно завопил, выхватил камень из ящика и швырнул в меня, я в таком оцепенении наблюдал за этой жуткой сценой, что не подумал уклониться, — камень пролетел мимо и с грохотом и лязгом исчез, пробив дыру в бумаге перегородки.

— Камни! — заорал господин заместитель, опрокидывая ящик, падая на высыпавшуюся груду камней, обнимая ее руками, укрывая полами кимоно, рыдая, как крестьянка на могиле единственного сына. — Казначей! Старая обезьяна! Обманул! Обманул! Камни! Только камни!