Пожарная застава квартала Одэнмате (СИ) - Богуцкий Дмитрий. Страница 64
Ее вопли невозможно было слышать…
Мы ничем ей помочь не могли. Мы сделали все, что от нас зависело. Дальше уж ей самой решать, как быть, или не быть…
В толпе шептались, что в доме сгорели ее муж и дочь. И это накануне свадьбы. Горе-то какое…
Вот тут-то на дым уже истлевающего пожарища и нагрянула банда Икимару. Пожарных по названию, мародеров по сути, людей без чести, но со славным аппетитом.
Они не спешили. Не ожидали нас тут увидеть. В этой части города у них не осталось соперников, и они подутратили хватку…
Впрочем, мы здесь оказались лишь потому, что увидели дым рядом на соседней улице…
Мы их даже и не сразу заметили, пока нам в потные спины не закричали:
— Э! Вы чё тут вытворяете?
Мы обернулись. Позади нас из переулка вылетела, запыхавшись от быстрого бега, шайка Икимару, пожалуй что в полном составе — человек двадцать. И стало понятно, что как-то многовато их против нас-то.
— Вот как… — произнес Нагасиро, окинув взглядом приближающихся соперников, сделал шаг им навстречу, положив руку на ножны меча. Глядя на него, и Хаято с Тогаем подняли по деревянному обломку с земли.
Сам Икимару, белая голова, шел нам навстречу, грозно оттопырив локти. Грозный и злой. Но здоровенный бугай, я его уже видел раньше, Бурункай, кажется, спешивший слева от главаря, вырвался вперед и истошно заревел:
— Вы это, кто такие? Вы чего тут творите, а? Страха нет совсем?
— Уймись, Бурункай, — сквозь зубы процедил Нагасиро, расправляя плечи и грудью встречая напор бугая. — А ну, сдал назад! Не забывайся.
— Нагасиро? — аж опешил бугай. — Ты-то тут что делаешь? А?
Икимару стоял за спиной своего бугая и внимательно следил за Нагасиро. Я занял позицию прямо за Нагасиро, готовый прикрыть его слева. Саторо Оки, наш молотобоец, неожиданно встал справа, мягко и легко удерживая тяжеленную кувалду в огромных ладонях. Икимару окинул его взглядом с ног до головы.
— Дела у меня здесь, — неопределенно ответил Нагасиро. — Вас чего принесло?
— Так по понятию наша доля тут, — насупился бугай, чувствуя, что ступает на неверную почву. — Где что горит — там наше.
— Тут так уже не будет, — мягко, но непреклонно произнес Нагасиро, и я прямо ощутил гордость за него. Я сделал шаг вперед — и все взгляды сосредоточились на мне. Неприятно.
— По договоренности с кварталом Одэнматё заниматься пожарами здесь отныне будем мы, — произнес я, внимательно озирая наших противников. Мечи, ножи, доспехов нет. Но много их…
Здоровяк Бурункай отступил назад, к своим, словно возникшее между нами противостояние оттолкнуло его, заставило сделать шаг назад…
Икимару, не меняя выражения лица, следил за всем разом.
Сейчас начнется…
— Бурункай, — произнес внезапно Икимару.
— Да, Икимару?
— Уходим.
— Да чего вдруг⁈ — аж возмутился Бурункай.
— Ты хорошо меня слышал?
— Конечно, хорошо, Икимару. Как скажешь.
Прежде чем уйти вслед за своими людьми, Икимару исподлобья бросил на меня черный взгляд:
— Значит, Одэнматё платит теперь вам…
— Как это было бы неудобно для кого-то еще, — подтвердил я.
— Посмотрим, — бросил Икимару, поворачиваясь к нам спиной и удаляясь спокойным шагом.
Смел, злодей. Не отнять.
Бурункай не удержался, напоследок грозно сверкнул прищуренным взором:
— Мы сюда еще вернемся!
И ушел следом за остальными.
С шумом выдохнув, Хаято уронил наземь обугленную деревяшку, и я отстраненно подумал, что нужно подобрать что-то более весомое для обоих братьев…
— Тут в народе толкуют, какое-то жуткое дело там свершилось, в доме-то, — сказал чуть погодя малыш Тогай. — Кричали там, перед пожаром. То ли Курода дочь убил, то ли сама она убилась. Да все концы теперь сгорели.
— Надзирателя уже вызвали, — отозвался я, — он разберется.
— Неладно было в том доме, — сухо треснул каркающий голос. Я обернулся. Это наш господин плотник, один из старейшин квартала, стоял, согнутый временем, на краю толпы, опираясь на кривоватую палку, угрюмо уставился на дымящую груду развалин. — Неспроста дом предается огню. Что там еще надзиратель найдет, а вы побереглись бы уж, ребятки.
— Обязательно, сэнсэй, — почтительно отозвался я. — Что будет с этой женщиной? Ей есть куда пойти?
— О ней позаботятся, — сухо отозвался старик. — Своими делами занимайся.
Зашумела толпа, — это со своего поста вызванный вестовыми двигался к нам наш квартальный надзиратель, Ёсида Мацувака. Мы, конечно, не были ранее представлены друг другу, но он знал уже, кто я, а мне, конечно, показывали его раньше.
— Пожарный? — спросил надзиратель, приблизившись ко мне и окидывая острым взглядом раскинувшееся пепелище. — Ты здесь старший? Благодарю за труды. Что там случилось, в этом доме?
Я с поклоном рассказал все, что видел. И все, что слышал. Но не то, что думал, конечно, это не мое дело.
— Удар молнией? — удивился надзиратель. — В это время года? Действительно?
В его отставленной руке — упертое в землю копье с крюками под узким наконечником и перекладиной для обездвиживания задержанных. Видимо, по привычке прихватил, прежде чем выдвинуться на дело в город. А может, и действительно могло здесь пригодиться. Очень сподручное пырялово для того, чтобы замысловато, с выдумкой так орудовать на расстоянии. Я рассматривал миротворческий инструмент с отстраненным интересом, что-то подобное очень даже могло пригодиться в нашем огнеборческом деле, где-то на горящей крыше…
— Так сказал хозяин дома перед смертью, — произнес я. — Ничего сверх того мне не известно.
Даже если Курода был убийцей и поджигателем, он уже в ином мире и сам дает ответ за свои дела. А его выжившим близким, жене его ни к чему еще страдать за деяния мертвеца. На ней и без того долгов осталось от мужа без счету…
Ёсида бросил на меня косой, свойственный его званию недоверчивый взгляд, но, ничего более не спросив, меня отпустил. Неприкасаемые, явившиеся с надзирателем, бродили по пепелищу в поисках улик и тел. Хорошо, что братки Икимару убирались в свое логово до их появления…
Ну, вот все и кончилось. Дальше уже не наша ответственность.
И мы оказались в некотором недоумении. Дело сделано. Что дальше?
И все опять решил Нагасиро.
— Ну что? — спросил Нагасиро легко и просто, так, словно только что ничего не произошло, принюхиваясь к собственной хорошо прокопченной подмышке. — Теперь в баню?
И мы действительно пошли в баню.
…Было заметно, что народ после этого случая на пожаре Нагасиро-то зауважал. Всерьез. А еще у нас после сегодняшнего совсем не осталось чистой выходной одежды. Та, что была, оказалась вся в мелких прожженных дырочках от искр и провоняла дымом.
Пришлось не только в баню идти, еще и одежду в стирку отдавать! И думать о том, что далее носить на службе. Или мы после следующего пожара уже останемся без повседневной одежды. А у каждого из нас ее немного, прямо сказать… и взять особо негде, да и пока не на что.
Расходы росли. Количество дзэни на связке таяло… Та же баня встала нам весьма немало, за пятерых-то. Но принять ее после давешних беспокойств было весьма кстати. Горячая вода и пар смывали все тревоги. Хорошо было лежать в горячей воде, расслабившись и отрешившись от суеты. Так и лежал бы, если бы влетевший в парилку брошенный могучим броском наш человек-гора Саторо Оки не приземлился прямо в общую купальню, едва не сломав дощатый борт и подняв тучу воды и тем почти осушив ее.
— Саторо! — зарычал могучий голос, напуганные люди покидали обмелевшую купальню, пришлось вылезти и мне встречать неведомую опасность самому. Саторо едва поднялся за мной с мокрых досок вплеснувшейся напрочь купальни.
Человек, ворвавшийся следом, был потрясающе, нечеловечески огромен. Великан, гора, Фудзияма на ногах.
— Саторо! — зарычал он так, что мощь его голоса едва не потащила меня по скользкому полу. — А ну вернись, шавка! Я с тобой еще не закончил!