Сильнейшие (ЛП) - Робертс Лорен. Страница 23

— Почему ты так меня называешь? — заметив его приподнятую бровь, я быстро уточняю:

— Сладкая.

— Я думал, это очевидно, — он пожимает плечами, словно это не имеет значения. — Ты — то, что ты ешь.

Я лишаюсь дара речи, и он пользуется этой возможностью, чтобы продолжить. Но только после того, как приближается на несколько дюймов, наполняя меня теплом от простого прикосновения его тела. Когда его рука медленно тянется к моему лицу, мне кажется, я перестаю дышать.

Вижу, как его кадык поднимается, в тот момент, когда он убирает пряди волос с моих глаз, щекоча кожу кончиками пальцев. Его дыхание развевает мои волосы, пробуждая бабочек в животе, и мои ладони становятся влажными. Пальцы скользят по щеке, и я оказываюсь слишком заворожена, чтобы задаться вопросом, оставил ли он следы золы на мне. И когда он говорит, уверена, что он обращается прямо к моей душе.

— Ты — сладость, которую я никогда раньше не пробовал, — еще одно прикосновение его пальцев, — и сомневаюсь, что желал чего-то больше.

Черт возьми.

Не люблю ругаться, но эта ситуация, кажется, оправдывает меня. Мне хочется закричать, нырнуть под его руку и бежать до самой Скорчи. Но я словно приросла к месту, охваченная взаимными чувствами, о которых и не мечтала.

И это пугает меня.

Я никогда никому не принадлежала. И понятия не имею, каково это.

Я так боюсь сделать что-то неправильно, что подумываю вообще не начинать. Его чувства ко мне сводились к мечтам и бредовым размышлениям. Мы были фантазией, которую я создала в своей голове, неделями гадая, станет ли она когда-нибудь реальностью. И теперь, когда это произошло…

— Чума, эта челка! — я отстраняюсь от его соблазнительного прикосновения, нервно смеясь. — Они постоянно лезут в глаза и сводят меня с ума!

Он моргает, пытаясь понять причину моего внезапного эмоционального всплеска. Обмахивая разгоряченное лицо рукой, я продолжаю говорить.

— Обычно Пэй подрезает мне челку, поэтому она такая кривая. Ну, она считает, что это из-за того, что я дергаюсь во время стрижки, но я с этим не согласна. А последнее время она так занята, что теперь моя челка настолько длинная, что постоянно лезет мне в глаза…

— Я подрежу ее.

Его слова заставляют меня на несколько секунд замолчать.

— Ты… Ты правда сделаешь это?

Он самым милым образом фыркает.

— Я тренировался прыгать ради тебя. Это пустяки.

Прежде чем я успеваю ответить, он встает и начинает копаться в ближайшем шкафу. Через мгновение он возвращается ко мне с пыльными ножницами в руках. Опустившись на матрас рядом со мной, он подносит лезвия к моему лицу.

Я откидываюсь назад, нервно смеясь.

— Ладно, эм, ты когда-нибудь делал это раньше?

— Стриг ли я волосы? Нет, — говорит он ровным голосом. — Но я много чего резал в своей в жизни.

— Прекрасно, — я начинаю ерзать, когда ножницы приближаются к моему лицу.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я ткну их тебя в глаз, — ужас, отразившийся на моем лице, должно быть, заставляет его добавить:

— Не нарочно.

— Хорошо, хорошо, — я глубоко вздыхаю. — Я спокойна и совсем не боюсь.

— Достаточно убедительно, — говорит он весело.

Первый срез заставляет меня прикусить язык. На третий я уже хихикаю.

Он вздыхает.

— Что теперь?

— Ничего, — фыркаю я. — Просто щекотно.

— Пэйдин была права. Эти кривые челки — твоя заслуга.

Скрещиваю руки, пытаясь сидеть спокойно.

— Может быть, мне нравится, когда моя челка немного кривая. Это добавляет характера.

— Тебе это не нужно.

Он делает последнее движение, и волосы падают мне на колени. Я собираю кончики своих локонов в ладонь, молча оплакивая их потерю, словно они чувствовали, как их стригли.

Когда я снова смотрю на него, он медленно поднимает руку к моему лицу, давая мне время уклониться. Но я замираю, позволяя ему провести пальцами по только что подрезанной челке.

— Все еще кривая? — тихо спрашиваю я.

Он кивает, улыбаясь уголком рта.

— Нет, если наклонить голову.

Печали в его взгляде с каждым днем становится все меньше, и теперь, когда я смотрю на него, вижу только спокойствие. Принятие. Улыбаюсь в ответ, кивая на его блестящие волосы и каждую прядь, выбивающуюся из наспех завязанного хвоста.

— Что ж, не можем же мы все иметь идеальные волосы.

Он смеется, и я вздрагиваю от этого звука.

— Мои волосы, вероятно, наименее идеальная вещь во мне, — он указывает на серебряную прядь, затесавшуюся среди черных волос. — Они подпорчены этой полосой…

Его голос затихает, когда мои пальцы находят эту прядь. Я провожу по ней, запоминая ее на ощупь. Я слышу его дыхание, чувствую, как он становится все ближе с каждой секундой.

— Думаю, это идеально, — шепчу я, улыбаясь блестящему серебру. — Как моя маленькая частица Пэй.

Его рука находит мою талию, и касается так, что у меня кружится голова. В тот момент, когда я думаю, что могу взорваться от его прикосновения, его рука начинает подниматься вверх по моей спине, притягивая меня к себе.

Он притягивает меня ближе, и я втайне надеюсь, что он никогда не остановится. Крепко обхватив меня рукой, он наклоняется вперед, пока наши лбы не соприкасаются.

И тогда он шепчет:

— А я думаю, ты мой маленький кусочек совершенства, — мое сердце бешено колотится от его слов, от его объятий и прикосновений.

Всю свою жизнь я мечтала быть желанной. И вот он умоляет меня позволить ему сделать это.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы встретиться с его глазами, и вижу благоговение в его взгляде. С глубоким вздохом весь страх исчезает, и я сосредотачиваюсь на нем. Я отпускаю ожидания и просто существую. Он — моя фантазия и моя реальность.

С этой мыслью все колебания исчезают.

И я целую его.

Мои руки обхватывают его лицо, пальцы ложатся на высокие скулы. Этот поцелуй легкий, невинный и милый. Он целует меня нежно, бережно. Его мягкие, нежные и теплые губы на моих.

Я немного отстраняюсь, смотря на него через только что подстриженную челку. Но его взгляд прикован к моим губам, отслеживая их форму. При виде этого мое сердце бешено колотится, а в голове зарождаются идеи, на которые до этого момента у меня никогда не хватало смелости.

Его рука на моей спине напрягается, заставляя меня судорожно вдохнуть.

— Я… я не очень хороша в этом, Мак, — задыхаюсь. — Я не привыкла к тому, чтобы парни, которые мне нравятся, вообще разговаривали со мной, не говоря уже о том, чтобы прикасались ко мне, как…

— Ты собираешься замолчать, чтобы позволить мне поцеловать тебя как следует? — его голос тяжелый, а глаза скользят по моим губам.

— Эм… — я сглатываю, медленно приближаясь к нему. — Ну, я еще не выполнила свою норму по словам…

Его губы врезаются в мои.

Этот поцелуй совершенно не похож на первый. Его руки в моих волосах, скользят по шее. Он глубокий и затяжной, и это все, о чем я когда-либо мечтала.

Он опускает руку на мою талию, притягивая меня так близко, что я смутно задаюсь вопросом, чувствует ли он, как бьется мое сердце. Прежде чем я успеваю передумать, я перекидываю ногу, внезапно оказываясь у него на коленях.

И тут он делает что-то. Что-то гораздо более интимное, чем любой поцелуй или прикосновение до этого момента. Он отстраняется, чтобы я могла увидеть его улыбку.

Она широкая, яркая и прекрасная.

— Это для меня? — задыхаюсь я, глядя на его улыбку.

— Каждая из них, — шепчет он.

Я целую его страстно. Целую его так, как всю жизнь мечтала кого-то поцеловать. Целую его так, будто наступил конец света.

Мозолистая рука обнимает мое лицо, пока другая скользит по спине. Его губы двигаются в унисон с моими, он вдыхает меня. И я с радостью позволяю ему это. С радостью стану больше, чем частью его совершенства. Я могла бы заполнить его полностью, насытить его моими чувствами до тошноты.

Я бы отдала ему каждую частичку себя, если бы он только попросил.