Она нечаянно нагрянет - Казакова Татьяна Алексеевна. Страница 8
– Давай, так хочется со всеми повидаться.
В конце недели Макс выдал Валентине зарплату, она заглянула в конверт только на улице и набрала номер Зинаиды.
– Привет! Сегодня работаешь? Тогда я к тебе сейчас подъеду.
– А чего случилось-то? – Пробасила подруга.
– Да ничего не случилось, спросить кое-что хочу. Все, сейчас подъеду.
Зинка стояла у входа, возвышаясь над прохожими, и курила.
– Ты можешь сейчас поговорить?
– Конечно, у меня перекур.
– Вот, смотри.
– Ого, доллары.
– Это зарплата моя недельная.
– Класс!
– Так мне их поменять надо на нормальные деньги.
– Нормальные как раз эти, но если на рубли поменять, то в сбербанке или в обменнике у «Ромашки».
– Наверное, лучше в сбербанке.
– Тогда чимчикуй через дорогу, вон слева, видишь?
– Спасибо, Зин.
– Ну нет, – возмутилась Зинаида, – на спасибо кашу не сваришь. Надо это дело отметить.
– Да я с удовольствием, но дома Анечка.
– Стоп! Ты пока беги в сбербанк, а я на завтра отпрошусь и поеду с тобой. Сейчас прихвачу что-нибудь из жратвы.
– Не надо, давай сходим в супермаркет и там все купим, мне еще в аптеку надо заскочить, лекарство для бабушки купить. Ну, все, я побежала.
В автобусе Зинка вовсю кокетничала с молодым водителем.
– Откуда такая красавица взялась? Вон ту я часто вожу, а тебя первый раз вижу.
Тоже в Грибки едешь или подальше?
– Если пригласишь, можно как-нибудь и подальше проехать.
– С тобой хоть на край света.
Валька улыбалась, слушая их треп, и представляла радость Анечки. Она купила ей куклу Барби – та летом видела у тети Галиной внучки и несколько дней все рассказывала, какая это замечательная кукла, потом стала выяснять, что ей подарят на день рождение, а потом долго вздыхала, бросая выразительные взгляды на мать. Тете Дусе купила крышки для консервирования и теплый халат – она обрадуется, а то ее уж не отстирывается, а бабушке – лекарство. Завтра с утра надо будет забежать к Макаровне, она когда-то работала медсестрой в поликлинике в Озерном. Сейчас-то она на пенсии, но никому в помощи не отказывает, денег не берет, но отблагодарить как-то надо – Валентина купила ей коробку шоколадных конфет.
– Валька! Как ты здесь ходишь-то? Тут же только на тракторе добраться можно! Ну и дорожка, чтоб ее!
Всю дорогу Зинаида причитала и чертыхалась, в душе жалея, что поперлась в такую глушь, но ближе к дому повеселела и даже стала напевать.
– А вот и мы!
– Мама приехала! Мамочка! – Дочка с визгом бросилась ей на шею, потом увидела чужую женщину и застеснялась.
– Тетя Дусь! Это моя подружка, мы в одном классе учились, Зина Иванова. Зин, проходи, не стесняйся. Аня, покажи Зине, где можно руки помыть, а мы с тетей Дусей пока все разберем и стол накроем. Я сегодня зарплату получила, надо это отметить.
Когда сели за стол, Аня заметила в пакете коробку.
– Мам, а что в той коробке лежит?
– Ой! Что же это я? – Валька, смеясь выскочила из-за стола – Это же тебе.
– Мне? – Округлившимися глазами девочка заворожено смотрела, как мать достает из коробки куклу.
– Ура!! Кукла!! Это Барби! Бабушка Иванна! Мне Барби купили! – Она понеслась в комнату к бабушке показывать куклу.
– Тетя Дусь, а это вам.
– Батюшки-светы! Какая красота! В нем только по праздникам ходить. – И тут же выговорила – И зачем ты денег столько потратила, транжира. Ну такая красота! Спасибо тебе. Господи! Еще и крышки купила! Небось всю зарплату профукала!
– Ничего, я через неделю еще получу.
– Ну все, – вступила Зинка, – торжественная часть окончена. Давайте выпьем за знакомство.
Они пили сладкое шампанское, закусывая жареной картошкой, солеными огурцами, колбасой и сыром. Потом немного попели и стали вспоминать школу. Тетя Дуся уложила Анечку спать, еще раз поахала над подарками и пошла к себе, надев на тапочки галоши. А девчонки выпили еще и, забравшись с ногами на диван, разоткровенничались.
– Знаешь, Валь, а я ведь в Лешку Самохина была влюблена, да, не удивляйся. Между прочим, в него были влюблены почти все девчонки из класса, а он, как верный рыцарь, был предан только тебе. А ты вообще никого вокруг не замечала кроме своего Лешеньки. Почему вы расстались-то?
– Так получилось, он уехал…
– Ну?
– Ну и все.
– Нет, Валентина, что-то здесь не так, он ведь приезжал, я сама его сколько раз видела, да и Димка говорил. А ты прямо сразу замуж вышла, да еще ребенка сразу родила… Постой… А ребенок-то случаем не Лешкин? – Она хлопнула себя по лбу. – Ну конечно! Ведь вылитая! Один портрет! Вот здорово! Ой!.. – Она замолчала и уставилась на Вальку. – Валь, а он-то знает?
Валентина покачала головой.
– Почему?
– Сама не знаю, глупо получилось… Хотела сказать, думала, что приедет, а он как-то холодно со мной разговаривал, в общем, получилось вот так…
– А если сейчас сказать ему?
– Нет, не хочу. Понимаешь, Зин, я встретила его с девушкой…
– Да говорила уже ты про эту девушку!
– Нет, я поняла тогда, что мы стали чужими.
Зинка задумчиво смотрела на нее.
– Ну и бес с ним, с Самохиным, другого найдешь, получше.
– А ты, Зинаида, почему одна?
– То меня бросили, то сама я бросила – все пустое, по-настоящему не влюбилась еще ни в кого. Да и кого тут найдешь? Жду принца, а все шуты попадаются. Надо в Москву ехать, там женихов полно…Ладно, давай быстренько все приберем и спать.
День был выходной, Зинка тоже не работала и вызвалась помочь по хозяйству, Валя попросила ее погулять с Анечкой – погода была хорошая, солнечная, а сама устроила стирку. Она как раз развешивала белье во дворе, как ее окликнули.
– Валентина Васильевна!
Обернувшись, увидела стоявшего рядом Михаила Петровича. «И правда губошлеп», – подумала Валя, глядя на его сытую физиономию и толстые губы, которыми он постоянно причмокивал.
– А я по делу. Вот, – он похлопал по кожаной папке, – привез документы, а также письмо от вашей матери.
– Письмо? – Валька удивленно вытерла руки о передник и взяла письмо, быстро пробежала глазами и уставилась на Михаила Петровича.
– Видите, ваша матушка согласилась на продажу дома.
– А нам куда же?
– Но вы с дочкой себе что-нибудь купите, а бабушку, – он притворно тяжело вздохнул, – уж так и быть, поможем пристроить в пансионат.
– Ей нельзя в пансионат, она уже поправляться начала… Как же так?
– Валентина Васильевна, до конца месяца вы должны освободить дом.
– Это невозможно!
– Ну тогда мы примем меры, выселим, так сказать, принудительно.
– Нет, погодите, мне надо с матерью связаться. Она что-то не поняла… Господи! У меня же телефон есть!
– Вы, конечно, можете звонить, но документы все подписаны, я оставлю вам копии для ознакомления.
– Но мы здесь прописаны: и я, и бабушка и Анечка.
– Раз у вас есть телефон, дайте мне номер, я вам позвоню в понедельник. Всего хорошего.
Валька бестолково тыкала по кнопкам и неизменно получала ответ «не правильно набран номер», она в сердцах отшвырнула телефон. Вошедшая Зинаида застала ее неподвижно сидящей перед окном. Она несколько раз ее окликнула, Валя не отвечала.
– Эй! Трофимова! Очнись! Мы пришли, Анюта осталась на улице, вон куклу соседке показывает. Валь! Да что с тобой, случилось что?
– Вот, почитай.
– Это что такое, письмо?
– От матери… прочти.
Зинаида читала, время от времени вскидывала глаза на Валентину и переваривала содержимое.
– Чего-то я плохо поняла… Ты дом продаешь, что ли?
– Да не хочу я ничего продавать!
– А она пишет, что согласна. На что согласна-то?
– Понимаешь, этот мужик, Михаил Петрович прицепился ко мне с этим домом, чтобы продала. Я говорила ему, что дом записан на мать. Он попросил ее адрес и, представляешь, съездил туда. Вот, привез подписанные документы и письмо.