Перерождение (СИ) - Романов Вик. Страница 6

— Руслан, солнце, прости, я заболталась, — спохватившись, мама подбежала ко мне и подтолкнула инвалидную коляску вперёд. — Знакомься, это госпожа Трубецкая.

— Р-руслан, — прохрипел я. От волнения у меня спёрло дыхание.

— Какой милый мальчик. Я видела, как ты рос, когда твоя мама работала у меня. Ты знаешь, что твоя мама — удивительная женщина? Она всегда защищала тебя как разъярённая медведица, — ласково проговорила… герцогиня Трубецкая. Да, буду называть её так. Иначе сойду с ума. Она присела передо мной на корточки и потрепала меня по щеке. В её глазах блеснули слёзы. — Рада, что хотя бы у кого-то всё закончилось хорошо.

Она поднялась и оглянулась на палату с номером «31».

— У вас тоже всё будет хорошо, — взволнованно заверила мама. — С вашими-то возможностями!

— Может, мне отпустить охрану на пару денёчков, чтобы к моему сыну наведался отравитель? — горько рассмеялась герцогиня Трубецкая и, покачав головой, быстро добавила: — Простите. Дурная шутка.

Не попрощавшись, она развернулась и зашла в тридцать первую палату. В приоткрытую дверь я успел увидеть мальчика, обвитого трубками и проводами. Так странно было смотреть на собственное лицо со стороны. Я словно был одновременно в двух местах — там, на кровати, абсолютно бездыханный и неподвижный, и здесь, в коридоре, исцелённый и полный сил. Дверь захлопнулась, и я вздрогнул, выходя из задумчивости.

— Бедный, ты у меня такой впечатлительный, — мама с беспокойством на меня посмотрела и покатила коляску к лифту. — Не переживай, у этого мальчика всё самое лучшее. Врачи следят за его состоянием каждую секунду.

— От-ткуда т-ты з-знаешь?

— Я несколько лет работала у герцогини Трубецкой. Славная женщина. И самое главное — справедливая и щедрая. В то время я была обычной служанкой, но как бы это сказать… Эх, ладно, без лишней скромности! — мама задорно хихикнула. — Я была лучшей служанкой и выполняла обязанности управляющего. Но у Трубецких есть традиция — делать мажордомом членов Рода. Понимаешь, в любом Роду есть эм-м-м-м… бедные ветви.

— Р-разве эт-то спр-рав-ведливо?

— Герцогиня Трубецкая платила мне зарплату управляющего и положила тебя в одну палату со своим сыном. Так что о карьерном росте я решила подумать позже, — мама беспечно пожала плечами. — Ну а потом управляющей сделали сварливую бабу, с которой невозможно было сладить. В это же время герцогиня Львова предложила мне место мажордома в её родовом особняке. Как-то так.

— А ч-что с её с-сыном?

Мама понизила голос до шёпота и наклонилась ко мне:

— Родился мёртвым. Герцогиня больше не может иметь детей.

— М-мёртвым? Н-но он же т-там… — я ткнула пальцем назад.

— Не знаю. Не понимаю в медицинских терминах. Он как бы мёртвый, но тело дышит, — мама погрустнела и взъерошила мои волосы. — Только благодаря её примеру я и не сдалась. Если уж она на что-то надеется, то мне и вовсе стыдно сдаваться. Ты-то у меня хоть мычал иногда, — мама вдруг подобралась и шлёпнула себя ладонью по губам. — Ой дура-то какая! Привыкла с тобой говорить о всякой всячине, что фильтр полностью пропал. Несу какую-то чепуху.

Мы приехали в мою палату. Я перебрался в кровать, накрылся одеялом и притворился, что очень-очень устал. Пусть мама успокоится, заснёт, и я тогда втихаря выберусь в коридор. Послезавтра откроется Преисподняя, а у меня нет ни денег, ни связей. К тому же я не могу раскрыть своё истинное происхождение! Нужно хотя бы раздобыть нормальный телефон с доступом в интернет.

Мне повезло. Маме неожиданно кто-то позвонил. Явно неприятный звонок — она резко встревожилась и вышла из палаты. Через несколько минут она вернулась и сказала:

— Прости, сынок, меня срочно вызвали по работе. Уладить кое-какие… нюансы. Сейчас придёт дедушка, он с тобой посидит.

Она подождала пять минут, нервно поглядывая на часы. Странно. Какая работа? Она же говорила, что Львовы её уволили? Когда дверь отворилась и внутрь вошёл уже знакомый мне дедок-алкоголик, мама вскочила, быстро поцеловала меня в лоб и куда-то умчалась.

— Пшеничка по выбору кормит, а мать-рожь — всех дураков сплошь, — пробормотал дедок, посмотрев ей вслед. Повернувшись ко мне, он немного помялся и буркнул: — Ну ты это, прости дурака за концерт. Водка в голову долбанула. А она такая дама — если перееб… Гм. Если долбанёт по мозгам, то хоть стой, хоть падай. Я твоей матери обещал не пить, но сегодня наша сборная Американскую Республику трахнула. Как же за футбол-то не выпить?

Стоп! В две тысячи сорок третьем году Чемпионат мира по футболу проходил в Российской Империи. И матч за титул чемпиона закончился неожиданно. И это произошло как раз за сутки до открытия Преисподней. То есть… завтра.

— Д-деда, — позвал я, и дедок вопросительно приподнял брови, ковыряя ногтём между зубами. — А т-ты м-можешь с-сделать ставку?

— Ставку? На что? — нахмурился дедок.

— На п-победу к-команды Р-российской Империи.

— Игроман малолетний. Только из комы вышел, а уже про ставки балаболишь. С чего бы мне тебя слушать? Да и денег у меня мало. Заначку откладываю, конечно, да только водка все деньги на ветер пускает. Вот от последней заначки, может, тысяч пять и осталось. Тьфу! Чтоб эту водку! — он сплюнул на пол, но тут же испуганно оглянулся на дверь и растёр плевок туфлёй по полу.

— Д-деда, я б-будущее в-видел. К-когда спал. З-знаю, что н-наши п-победят, — я состроил честные-пречестные глаза. Тут уж пан или пропал. Если дедок мне попался суеверный, то, может, всё и выгорит.

— Будущее? Заливаешь, — дедок с недоверием покачал головой и облизнулся. Его пальцы, пожелтевшие от табака, начали перебирать воздух, словно пересчитывали невидимые купюры.

— П-правда в-видел, — повторил я.

— Да быть такого не может. Не верю! Ни в то, что ты у нас оракулом заделался, ни в то, что Российская сборная Чемпионат выиграет! — протянул дедок и вдруг добавил: — Но в это ведь никто не верит. Все ставят на Португалию. Если ставка сыграет, то мои пять тысяч превратятся в полмиллиона.

— Д-десять п-процентов, — вставил я.

— Что?

— М-мои.

— Ишь какой прошаренный. Ты чего наслушался, пока овощем был? Собственного деда хочешь обобрать? Это куда ж ты пятьдесят тысяч собрался девать? — дедок несколько минут молча пялился на меня, но потом, видимо, ему стало неловко обкрадывать своего внука и он буркнул: — Лады, договорились. Тебе десять процентов. Матери твоей ещё двадцать отсыплю. А семьдесят — мои! — он поднял указательный палец и помахал им перед моим носом. — Но если ты меня наеб… гм, обманул, я с тебя три шкуры спущу. Ну, когда ты выздоровеешь.

— Л-лады, — я ухмыльнулся.

— Так, — дедок, хекнув, встал. — Мамке не говори, что я отлучался. Сейчас сгоняю, сделаю ставку и кабанчиком метнусь обратно.

Я прикрыл глаза, губы растянулись в улыбке. Замечательно. Вопрос с деньгами решён. Не навсегда, конечно, но какое-то время я смогу жить и не тужить. А потом можно закупиться Карборанкой — карборановой кислотой, которая после открытия Преисподней взлетит в цене. А теперь можно и отдохнуть. Телефон я раздобуду завтра — вполне законными методами. Просто куплю в магазине. Я быстро заснул. Снились мне Василина и сыновья. Проснулся я от того, что в глаза мне бил яркий свет. Поморщившись, я помотал головой. Ни мамы, ни деда в палате не было. Интересно, сколько я спал?

Перед глазами всплыла надпись:

«Время сна заняло восемнадцать часов, сорок три минуты и двадцать одну секунду. Из-за ускоренной регенерации организму требуется большее количество сна. Сейчас ориентировочно пять часов вечера. Женщина с рыжими волосами заходила к вам около восьми утра, но после телефонного звонка почти сразу же ушла. Старик не возвращался».

Я порылся в памяти. Во сколько заканчивается матч? Нет, такие подробности я точно не смогу вспомнить, слишком давно это было. Ну ничего — пойму по радостной дедовой физиономии, когда он прискачет в больницу с хорошими вестями.

— В-верни п-полную ч-чувствительность, — приказал я Гидре-помощнику.