Монстры в Академии (СИ) - Бунькова Екатерина. Страница 12

Больше к ней никто не полез ни с расспросами, ни со знакомством. Видимо, она выбрала достаточно серьезный тон, чтобы сразу пояснить свою позицию в вопросах дружбы с коллективом: зачем ей со всеми знакомиться и тратить время на поддержание дружеских отношений, если она здесь не задержится? Впрочем, немножко поговорить с людьми все же стоило. Хотя бы затем, чтобы решить часть проблем.

Перебросившись парой слов с конеподобным мужчиной, Марина выяснила, кто тут исполняет обязанности завуча. Местный аналог должности звучал как «проректор». Им оказался уже знакомый Марине мужчина. Точнее, смутно знакомый: вчера, когда она провалилась в портал, то некоторое время была не в себе, и раздражительного человека запомнила в основном по пощечине, которой он наградил ее, чтобы остановить нервный визг.

Сегодня и она уже успокоилась, и он не выглядел больше маньяком в одеждах сатаниста с коллекцией зародышей в банках с формалином (как прояснилось позже, портал вел в кабинет анатомии, а идею с сатанистами в канализации дорисовала буйная фантазия Марины, впечатлившаяся антуражем).

Закончив светскую беседу с конеподобным, девушка двинулась к проректору.

— Доброе утро. Простите за вчерашнее, я немного перепугалась, — сразу начала она зачищать все неловкие моменты, чтобы настроить отношения с начальством на нейтральный лад.

— Да ничего, я понимаю, — кивнул мужчина, хотя по слегка поджатым губам девушка сделала вывод, что первое впечатление от знакомства все-таки сильно подпортило их взаимоотношения. Впрочем, заморачиваться по этому поводу не стоило: если она здесь ненадолго, то формального прощения вполне достаточно. Тем более, что в произошедшем не было ее вины.

— Марина Игоревна, — снова представилась она и первой протянула руку, продолжая налаживать отношения.

— Лорд Тельпе, — кивнул он и склонился для поцелуя. Марина на секунду растерялась, но действие, в ее мире приобретшее фривольный окрас и ассоциировавшееся с любвеобильными, но культурными старичками, здесь явно имело первоначальное значение — а именно, представляло собой формальный жест вежливости.

В этот момент по залу разнесся звон колокольчика.

— Прошу за стол, — сказал мужчина, жестом указав ей на свободные стулья.

Марина кивнула: какая разница, где обсуждать дела? Пожалуй, беседа за столом даже сделает завтрак в незнакомом месте в окружении незнакомых людей с незнакомым этикетом хоть чуточку комфортнее.

Так и произошло. Беседуя с господином Тельпе, Марина получила возможность вполне естественно наблюдать за тем, какими приборами нужно пользоваться при употреблении незнакомых блюд. Но и задавать интересующие ее вопросы она не забывала:

— Скажите, а в какой форме здесь принимается отчетность? — спросила она. — Господин ректор не успел меня просветить.

— Вы имеете в виду экзамен? — переспросил проректор. — У нас есть примерная форма. Мы подкорректируем ее под Ваш предмет, если дойдет до аттестации.

Марина кивнула, не преминув отметить слово «если». Похоже, в отличие от радужно настроенного ректора, проректор смотрел на жизнь с большим скептицизмом. И так же, как и она, сомневался в успешности авантюры с уголовниками.

— А текущая отчетность? — уточнила девушка. — Четвертные и годовые отметки, срезы знаний, городские контрольные работы?

— Не понимаю, о чем Вы, — покосился на нее местный «завуч». — Способы контроля знаний — это Ваше дело.

— Но на экзамене все же проверяются вполне определенные знания, — нахмурилась Марина. — Должна быть примерная программа, единая на всей территории страны. Ну, или хотя бы программа на уровне школы. Я, конечно, могу написать свою, если я правильно поняла господина ректора. Но даже ее освоение нужно как-то проверять. В какой форме мне предоставлять отчет?

— Послушайте, Марина Игоревна, — поморщился господин Тельпе. — У меня нет желания лезть в эту кашу. Педагогический штат и количество классов увеличилось, а моя зарплата — нет. Пока меня о Вас не спросят, я не горю желанием загружать себя лишней работой. У меня съезд алхимиков на носу, и единственное, о чем я мечтаю: чтобы Ваши магики не попадались мне на глаза.

Марина внутренне поморщилась при слове «Ваши», но спорить не стала. Похоже, ректор был единственным, кто горел желанием открыть новое направление обучения, и коллектив его не поддержал — даже проректор. А Марину автоматически записали в ректорский лагерь, не посмотрев, что ее назначение на должность прошло против ее воли. Собственно, официально она и не была еще оформлена — никаких документов ей не предоставили.

Видимо, на ее лице отразилась игра эмоций, потому что господин Тельпе, глянув на нее, вздохнул и решил уточнить:

— Если Вас это беспокоит — пишите отчеты в любой удобной форме. Быть может, когда-нибудь пригодятся. Но сомневаюсь, что класс вообще пройдет аккредитацию.

Марина поморщилась. Ну вот, теперь ее считают какой-то трудоголичкой. А вот это совсем нехорошо. На трудоголиков всегда сваливают лишнюю работу. Надо срочно исправлять ложное впечатление.

— О, поверьте, я только рада, что у вас тут все устроено гораздо проще, — сказала Марина. — На предыдущем месте работы заполнение бумажек занимало львиную долю времени — некогда детьми было заниматься.

— Вот именно, — удовлетворенно кивнул проректор. — Сосредоточьтесь на своей задаче: чтобы эти магические ублюдки тихо сидели в старом корпусе и никому не попадались на глаза.

Марина едва не подавилась. Ничего себе выражения позволяет себе местное руководство! Нет, местами эти гады вполне тянут на «ублюдков», но зачем это вслух-то говорить? Ведь, как известно, назови человека свиньей, и он захрюкает.

Ей вдруг стало обидно за ребят. Да, на культурных людей они не тянут. Да, подростковые шалости, помноженные на дворовое воспитание, во всей красе. Да, своего учителя они ни во что не ставят и даже смеют над ней довольно опасно шутить. Однако толпа отпетых уголовников с одурманенной неизвестным колдовством девушкой могла поступить куда жестче, чем просто украсить свечкой и белыми тапками — вплоть до отрезания головы и прикапывания по частям где-нибудь в густом кустарнике. Но ее просто «вырубили» и пошли по своим делам. Да и шутка явно была скорее экспромтом, и Марина почти наверняка сама была виновата, что дала им такую возможность.

— А что насчет оснащения? — перевела она тему.

— Не понимаю, — нахмурился господин Тельпе. — Мы все подготовили: учебная аудитория есть, помещение для Вас — тоже. Свободных комнат для студентов полно, только прибраться надо. Но это уж пускай они сами как-нибудь.

— Нет, я имею в виду устройства для воспроизведения музыки, — пояснила Марина. — Может, есть возможность приобрести пару аккумуляторов, колонку и какой-нибудь плеер? Понимаю, Интернет здесь вряд ли есть, но если меня ненадолго вернут домой, я могу скачать все, что нужно. Потом останется только аккумуляторы заряжать время от времени. В моем мире, разумеется.

— Вы меня извините, но артефакты перемещения — это очень дорогая вещь, — остановил ее мечтания проректор. — Особенно межмировые, заряженные сильнейшими магами Освении. Они все на строгом учете, и тратить их для организации какого-то урока музыки — не лучшая идея.

Марина помрачнела. Урок музыки без мощи Бетховена, гармонии Баха и гениальности Моцарта сразу скатывался до уровня урока пения. Петь — это, конечно, полезно для развития музыкальных способностей. Но она-то обещала детям показать иную Музыку. И что теперь делать?

«Слинять по-тихому», — хмыкнуло подсознание, подсказывая самый простой путь решения проблемы. Тем более, что дома ее ждала гора недоделанной бумажной работы и серьезный нагоняй за прогул в такой напряженный момент — конец учебного года.

Хотя, любой учительский прогул — это уже нонсенс, и Марина даже думать боялась о том, что будет чувствовать, когда вернется и взглянет в глаза коллегам. Может, наоборот — не возвращаться вообще?

— Давайте перетащим в мой класс хотя бы фортепиано, — скрепя сердце, предложила она.