Человек из Скибберина - Ламур Луис. Страница 24

— Подержите коней! — крикнул он.

Опустившись на одно колено, Крис навел дуло на темную массу, «где по его предположениям находились всадники, и открыл огонь. Два выстрела последовали один за другим, затем ирландец метнулся влево и выпалил еще раз. Отпрыгнув вправо, Крис снова разрядил винтовку, чтобы нападающие подумали, будто стрелков здесь несколько.

В ответ раздалась целая канонада выстрелов, по большей части из револьверов, но стреляющие находились слишком далеко и в цель не попали. В следующее мгновение всадники поворотили коней и ускакали прочь. Ренегатам вовсе не улыбалось иметь дело со стрелками-пехотинцами, что, как известно, находятся в выигрышном положении по сравнению с верховыми.

Держась низкой насыпи, на которой возвышалось здание станции, мужчина и женщина пешком двинулись вперед. В пятидесяти футах от дома Крис остановился и тихо позвал:

— Это ты, Реппато?

— А кто ж еще? Давай сюда!

Они вошли, ведя коней в поводу. Реп стоял в дверях, сжимая в руке винтовку; за спиною его возвышался полковник Маклин. Барда опрометью бросилась к нему, отец и дочь обнялись и целую минуту хором спрашивали друг друга, все ли у другого в порядке.

— Криспин хорошо обо мне заботился, отец. Со мной ровным счетом ничего не случилось, но у него обожжена рука, и один из бандитов отстрелил ему палец.

— Я о вас тоже заботился, пусть и недолго, — проворчал Реппато.

— О да! И я вам очень признательна.

— Это вы стреляли? — поинтересовался Маклин.

— Мы. Я увидел всадников на фоне неба и сразу же узнал негодяев; затем они открыли огонь, а я атаковал их во фланг.

— Отлично сделано! Сомневаюсь, чтобы они вернулись нынче ночью, а на рассвете прибудет поезд с солдатами. Он отвезет нас в форт Сандерс.

Реппато Пратт ушел в угол, где Криспин уже располагался на ночлег, позаимствовав из спальни лишнее одеяло.

— Что, пальца недосчитался?

— Да только до первого сустава. Этот тип похвалялся перед девушкой своей меткостью. Я знал, что очень скоро пуля угодит мне в брюхо, или колено перебьет, или что-нибудь в этом роде, потому я швырнул раскаленные угли ему в лицо и задал ему хорошенько. Его звали Мюррей,

— Мюррей?! — Реп схватил друга за плечо. — Ты его убил? Если нет, лучше вернись и доверши начатое.

— Да не стал я его убивать. Но он меня запомнит. Я расквасил ему нос и поломал несколько ребер, надо думать. Я его здорово отделал и полагаю, что новых встреч со мною он искать не станет.

Все уснули; полковник и Реп дежурили по очереди. Ранним, холодным утром перед рассветом они заслышали далекий звук, тот самый звук, которого все с нетерпением ждали… свисток поезда, что одиноко катился по прерии, петляя меж холмов. Этот сигнал ни с чем невозможно было спутать.

Криспин Мэйо поднялся на ноги, затем снова сел и натянул сапоги. Он устал как собака, в каждой клеточке руки пульсировала тупая боль, но ничего — скоро он снова окажется в поезде. Конечно, пройдет несколько дней, прежде чем он сможет орудовать киркой или молотком, однако заживет рука, никуда не денется.

Снова раздался паровозный свисток, и Реп поспешно зажег один из фонарей. Пратт замахал фонарем, вращающиеся колеса поезда замедлили ход и застыли неподвижно.

Друзья стояли на крохотной платформе; проводник сошел на землю. Им оказался Сэм Кокинс.

— Ты? — приветствовал он Криса. — А я думал, ты давно сбежал!

— Прошлой ночью я расквасил нос одному парню и в придачу переломал ему ребра; могу и повторить. А ну-ка опускай сходни и заводи лошадей, парень, полковнику ждать некогда.

Кокинс собрался было огрызнуться, но тут вмешался Маклин:

— Делай как он сказал, да поживее.

Снова усевшись в поезд, Криспин Мэйо откинулся на спинку кресла и надвинул на глаза котелок.

— Не тревожь меня, пока не доедем до места, — наказал он Репу и заснул.

Паровозный свисток одиноко зазвучал в умирающей ночи, паровой двигатель запыхтел, таща за собою многоглазое чудище.

С порядочного расстояния Джастин Парли глядел вслед удаляющемуся поезду.

— Придет еще наш черед, — пообещал он. — Придет, и очень скоро.

Глава 10

Форт Сандерс, ранее известный под названием форт Джона Буфорда, был одним из приграничных поселений, возведенных для защиты землекопов и укладчиков железнодорожных путей, что работали к западу от города Шайенн. Несколько поселенцев-скваттеров обосновались здесь задолго до постройки железной дороги, но к тому времени, как в те края провели рельсы, рядом с фортом уже выросли несколько сотен строений, хибар и хижин из бревен, глины, парусины, железнодорожных шпал и старых ящиков. И не прошло и нескольких лет, как Ларами (так теперь гордо именовал себя поселок) превратился в процветающий город.

Криспин Мэйо и Реппато Пратт стояли на узкой платформе того, что в здешних краях сходило за станцию.

— Видал я такие города, — объявил Реп. — Ежели деньга водится, хлопот не оберешься. А без денег тоже не проживешь.

Крис подкинул на ладони несколько монет — все, что осталось от его сбережений. На это далеко не уедешь.

— Значит, надо разжиться деньгами. В этом городе нищих явно не любят.

— Как ты себе это мыслишь? Может, ограбим кого?

— Как насчет этого кондуктора… Сэм Кокинс, так, кажется, его зовут? Слишком много о себе возомнил. Интересно, его здесь хорошо знают?

— В городишках в конце магистрали он отыграл три поединка по правилам Лондонского Призового Ринга. Один из поединков я собственными глазами видел: отличное было зрелище. Кокинс — боксер-профессионал.

— Это нам подходит. — Крис разглядывал вывеску над загороженной стеною палаткой. Вывеска гласила: «Красотка Запада» — салун и казино Бреннана».

Крис неторопливо зашагал по улице и вошел вовнутрь. Игра шла сразу в дюжине мест, в баре толпились завсегдатаи, между столов расхаживали девицы. Под ногами поскрипывал дощатый пол, стены тоже были обшиты досками. Крис решительно пробился сквозь толпу. Пратт поспешал следом, громко протестуя.

В глубине салуна у стойки стоял человек. Гладко прилизанные волосы обрамляли толстощекую физиономию; моржовые усы были аккуратно подстрижены. Румяное лицо казалось крепким, как полированный дуб. На груди здоровяка болталась золотая цепочка с оправленным в нее лосиным зубом.

— Бреннан?

Владелец бара смерил пришедших холодным взглядом.

— Я.

— Я — Криспин Мэйо из графства Корк.

Бреннан вынул сигару изо рта.

— Я из Донегала, и свободных вакансий в салуне нет. Работников у меня хватает. Из тех, кто вкалывает на прокладке путей, семеро из десяти — ирландцы, так что нечего этим козырять. Пивом я не угощаю, бесплатно не кормлю, денег не даю и в долг не ссужаю.

— Я сказал, что я — Криспин Мэйо из графства Корк, и в гробу я видел твои деньги, твое пиво, твою жратву и твою учтивость. Я знавал парней из Донегала, все как на подбор — джентльмены, в отличие от тебя.

Бреннан стряхнул пепел с сигары.

— Будь у меня время, ты бы отсюда живо вылетел, — проговорил владелец салуна. — Но я буду добр и позволю тебе уйти на своих двоих. А ежели не поторопишься, придется помочь.

— Только ничтожество дерется чужими руками, — невозмутимо заметил Крис. — Я бы охотно вздул всех, кто здесь при тебе есть, кабы я не по делу пришел. Ты знаешь Сэма Кокинса?

— Знаю.

— Он меня на дух не переносит. Как, впрочем, всех ирландцев.

— И?

— На него тут нашел стих, и сказал он, что не прочь со мной подраться; и думаю я, что тот же самый стих на него снова найдет, коли подвернется увесистый кошелек и, может быть, групповое пари.

— Хочешь, чтобы я поставил против тебя на Сэма? Да с удовольствием. Сэм классно дерется, а тебя я в жизни своей не видел.

— Ни один содержатель игорного дома не окажется таким дураком, чтобы ставить против неизвестного человека. Я хочу с ним сразиться.

— Зачем?

— Мне нужны деньги. Хочу отыграть приз. Две сотни долларов.