Убийца для Пономаря - Ширянов Баян. Страница 62

По дороге на дачу целитель купил несколько свежих газет. Когда вещи были разложены, телевизор найден и включен, кровать опробована на мягкость и ширину, дело дошло и до прессы.

На первой полосе одной из газет Игорь Сергеевич обнаружил достаточно осторожные комментарии по поводу принятых вчера законов. Автор материала, явно не понимая, хвалить Думу за такое или ругать, пытался рассмотреть проблему опытов над людьми как можно более широко. Вспоминались, правда вскользь, концлагеря, приводилась зарубежная статистика, несколько абзацев было посвящено жертвам Семипалатинского полигона. Вывод был такой: “Если найдутся идиоты, которые будут сознательно гробить свое реальное здоровье на мифическое благо современной науки – туда им и дорога.” Высказано это было гораздо более обтекаемо, но ошибиться в определении позиции автора было невозможно.

Когда же Дарофеев развернул эту газету, на второй ее странице он с удивлением обнаружил собственную фотографию, где он, гордо подбоченясь смотрел в глаза читателю. Появление статьи показалось целителю странным, за последние несколько месяцев он никому не давал интервью. Снимок же был сделан несколько лет назад. Пономарь даже узнал фон. Это была стена с его рекламным стендом в Центре Традиционной Народной медицины.

Игорь Сергеевич стал читать. В начале шло занудное вступление, где общими словами прокатывались по разного рода шарлатанам от биоэнергетики. Неточности и передергивание фактов встречались в каждой фразе. Видно было, что писал эту статью человек, ни ухом, ни рылом, не смыслящий в эниологии [10].

В следующей части наезды стали определеннее и гораздо конкретнее. Дарофеев клеймился как бездушный, алчный деляга, туманящий мозги доверившимся ему людям. Приводились цитаты из разговоров с бывшими пациентами целителя. Суть их всех можно было передать одной фразой: “Сперва, вроде стало получше, зато потом такое началось!..” К счастью, почему-то, приводились неизмененные фамилии интервьюируемых. Пономарь узнал одну из них. Это дама, навестившая Дарофеева всего один раз, но которую он запомнил надолго, хотела чтобы он сразу и выдал замуж ее дочь, спас от тюрьмы ее мужа, которого поймали на каких-то махинациях, выгнал ей шлаки из организма и улучшил настроение. И все это за один сеанс.

Игорь Сергеевич прекрасно помнил, как вспылил тогда, заявив нахальной даме, что чистка ее организма займет месяц, настолько она грязна, что он не сводник и не следователь, а улучшают настроение в цирке. И если она пришла за этим – она ошиблась адресом.

Отогнав неприятные воспоминания, Пономарь продолжил чтение.

В статье целителю припоминался и прошлогодний скандал. И, хотя ничего доказано не было, Дарофеева почти прямо называли как пособника организованной преступности. Еще немного – и целитель стал бы вором в законе и боссом всех преступных организаций на Земле, Луне и Марсе.

Эта часть ничего, кроме досадливой усмешки, вызвать не могла.

Ни резюме, ни вывода в материале не было. Но сам тенденциозный подбор фактов позволял читателю, незнакомому с Игорем Сергеевичем, сделать однозначное умозаключение – от Дарофеева стоит держаться подальше.

Подпись под материалом гласила – Илья Поддубный, и очень смахивала на псевдоним.

Нечто подобное было и в прошлом году, когда, с подачи Гнуса, на целителя возбудили уголовное дело по якобы бывшему изнасилованию собственной дочери. Тогда тоже, любая газетенка считала своим долгом пнуть Игоря Сергеевича. А когда правда восторжествовала, стыдливым петитом вынужденно напечатали опровержения.

На этот раз, Пономарь в этом был уверен, разгромная статья была сделана под диктовку ГУЛа. Впрочем, ситуация сейчас была совершенно иной, нежели год назад, да и сам материал пасквиля позволял дать развернутое опровержение.

Надеясь, что газетчики не пронюхали о деле, заведенном ГРУ, Дарофеев связался с редакцией, представился и попросил объяснений. Они были даны, но весьма невразумительные. Один из редакторов, представившийся как Иван Иванович, что-то мямлил про сертификацию, достоверность, медицинское наблюдение. Пономарь все это внимательно выслушал и детально начал отвечать по всем пунктам:

– Милсдарь! Сертификатов, подтверждающих мою квалификацию у меня целых шесть. Два выданы в России, остальные из Оксфорда, Вирджинии, Осло и Парижа. Каждый мой пациент проходит обязательное наблюдение...

– Хватит, хватит, – Взмолился Иван Иванович. – Я редактор, разбираться в том, что вы говорите – дело журналиста. Я направлю к вам автора статьи, вот с ним и говорите. Мы, конечно, не хотим и не имеем возможности устраивать на наших страницах дискуссии, но, поскольку вы считаете, что этой статьей вам нанесен моральный ущерб...

– И материальный! – Вставил Дарофеев.

– Поэтому, я надеюсь, – Говорящий не умолк ни на секунду, – Редколлегия пойдет вам навстречу... Игорь Сергеевич сообщил, что он будет ждать господина Поддубного у Пушкина в полдень и попрощался. Хотя разговор и закончился уверениями обоих сторон в совершеннейшем почтении друг к другу, на душе у целителя было тоскливо.

Выкроить время, чтобы начать обучать Розу-Свету основам биоэнергетики, Игорь Сергеевич никак не мог. “Вот покончу с ГУЛом, – Говорил он сам себе, – Тогда и займусь.” А пока что целителя ждала очередная медитация. Никогда в жизни, даже во время войны с Гнусом, Дарофеев не медитировал, не выходил из плотного тела, так часто. Вреда вышеупомянутому телу это не приносило, но времени на деятельность другого рода практически не оставалось. Целитель уже просрочил момент выхода на работу в Центр, но звонить Дальцеву ему не хотелось из-за обязательных объяснений причин. Доклад обстоятельств задержки можно было просто отложить. Такое бывало не один раз, когда целитель не укладывался в командировочные сроки, и Павел Георгиевич всегда принимал сторону Пономаря, не отвергая почти любые аргументы в оправдание.

Сегодня Дарофеев принялся распрограммировать оставшихся деятелей от политики. По всей Москве шли разнообразные заседания, совещания и на них присутствовали ГУЛовские избранники. Работать так было гораздо легче, чем прислушиваясь в вибрациям тонкого мира, выискивать тона, присущие запрограммированным, и лететь на этот выявленный сигнал.

Когда Игорю Сергеевичу надоело возиться с этими господами, он навестил редакцию газеты, опубликовавшей разгромную статью. Но там оказалось на удивление чисто. Целителю удалось выявить всего троих. Но все они занимались политическими новостями и того журналиста, который подготовил материал про целителя, среди них не было. Зато в Государственной Думе появились новые ГУЛовские протеже. Их хумский гений набрал из помощников депутатов, референтов и прочих господ, не охваченных в прошлые разы. Среди тех, кого Дарофеев снабдил защитной программой – жертв не оказалось. Структура целителя действительно оказалась способна противостоять чужому программированию.

Снимая и надевая программы, Пономарь усмехался про себя, представляя, как бесится ГУЛ, выяснив, что его московский враг нашел средство обезопасить людей. Но, поняв, какие чувства обуревают его противника, Игорь Сергеевич чуть не вылетел из тонкого мира, поддавшись эмоциям.

Ведь он, Дарофеев, практически уже загнал противника в угол, лишив того власти над людьми. Сама власть, конечно, осталась, но самые первые, самые ценные избранники были уже вне подчинения ГУЛа. И это могло взбесить хумчанина. Толкнуть его на непредсказуемые действия как вообще, так и по отношению к самому Пономарю.

Целитель помчался в Хумск. Купола над городом больше не было. Дарофеев воспринял это как еще один шаг к победе. Но теперь появилось нечто странное. Игорь Сергеевич обнаружил массу запрограммированных людей, но эти, висящие на них структуры, пока не работали.

В НИИЭБе тоже все было по-старому. Лишь в холле четвертого этажа, перед телевизором, на столике, заваленном старыми газетами, лежал прототип увиденных Пономарем программ. Это доказывало, что ГУЛ еще здесь.