Второй ребёнок короля - Орланд Лилия. Страница 6

К сожалению, работы у него было по-прежнему много. Мы встречались только, когда я приносила ему еду, и во время ежедневных осмотров.

Каждое утро я спускалась в лабораторию, где магистр исследовал моё состояние и записывал показатели. Сначала он брал меня за запястье и считал пульс. Затем приставлял к груди расширенную на конце трубочку и слушал сердцебиение. Потом проделывал ту же манипуляцию с моим животом.

Наконец он решал, что отклонений нет, развитие эмбриона идёт, как надо, и отпускал меня до следующего утра.

Сначала я ждала, когда у магистра появится время на подготовку к экзаменам. А затем нашла медицинскую энциклопедию со схематическими картинками и описаниями.

И неожиданно увлеклась.

Нашла несколько разновидностей бюксов и теперь ни за что не спутала бы их с другой лабораторной посудой. Ещё узнала, что трубка, при помощи которой отец слушает моё сердцебиение и дыхание, называется стетоскоп.

В общем, за последующие дни я совершила множество открытий. И поняла, что отец был прав – из меня получится сестра милосердия. Всё это было ужасно интересно.

Глава 5

Время побежало быстрее. Теперь я покидала библиотеку лишь по необходимости. А однажды даже забыла приготовить обед. Магистр тогда очень осерчал и пригрозил, что лишит меня доступа, если продолжу манкировать своими обязанностями.

Наконец утром после очередного осмотра отец сообщил, что время пришло. Завтра явятся заказчики за своим эмбрионом. Он уже сформировался в достаточной степени и готов к пересадке в материнский организм.

Это известие наполнило меня ощущением скорой утраты. Впрочем, как и всегда. Каждый раз, когда магистр пересаживал эмбрион клиентке, мне казалось, что он забирает моего собственного малыша.

– Хорошо, отец, – отозвалась еле слышно, украдкой кладя ладонь на живот.

Весь день я с трудом могла сосредоточиться. Всё думала о малыше. Кто его родители, как сложится его жизнь, каким он вырастет. Разговаривала с ним.

И даже ночью мысли о нём меня не отпускали. Мне снилось что-то странное, зыбкое. Какие-то погони, попытки спрятаться, страх обнаружения. К утру осталось только сумрачно-тоскливое чувство безысходности. Словно во снах я искала выход, но так и не сумела его найти.

Я подбодрила себя тем, что этого малыша очень ждут, раз решились даже на магическое оплодотворение. А значит, его будут любить и заботиться о нём.

К тому же отцу за этот заказ хорошо заплатят. И он выделит деньги на мою учёбу. Так что всё к лучшему.

В лабораторию я спускалась с этими мыслями. Всё хорошо. Всё как обычно. Но почему-то меня не отпускало то самое тоскливое чувство безысходности. Будто я продолжала спать и видела дурные сны.

Я не верила в плохие предчувствия, точнее старалась справляться со своими страхами. Поэтому отмахнулась от глупых мыслей и постучала в дверь лаборатории.

Отец открыл спустя десяток ударов сердца. За это время я сумела взять себя в руки и вошла в лабораторию относительно спокойной.

Яркие лампы освещали внутреннее убранство и цветастое женское платье, перекинутое через ширму. Похоже, я настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала, как пришли заказчики.

Хорошо, что отец сумел сам их встретить, иначе случился бы конфуз. Наверняка он ещё выскажет мне по этому поводу, когда всё закончится.

Я зашла за ширму. Ноздри тут же наполнил запах дешёвых духов. Он был сильным и навязчивым. Я огляделась. Кроме женского платья здесь больше ничего не было. Именно от него и исходил этот запах.

Я удивилась. От наших клиенток всегда пахло иначе. Я бы сказала, от них исходил запах богатства. В то время как это платье пахло… пороком и бедностью.

К тому же оно само выглядело дешёвым и дурно сшитым. Я даже коснулась края аляпистого подола. Ткань пыталась выглядеть, как шёлк, но не была ни гладкой, ни струящейся.

У меня было только одно объяснение – клиентка пыталась соблюсти инкогнито и выдать себя за кого-то другого.

Размышляя, кто она такая и почему так сильно стремится скрыть свою личность, я переоделась в наряд для процедуры пересадки. Перекинула своё платье через ширму, стараясь, чтобы оно не соприкасалось с одеждой заказчицы. Этот аромат потом будет сложно выветрить.

– Ты готова? Поторопись! – устав ждать, отец приоткрыл дверь, выглядывая в большее помещение.

– Иду, – откликнулась я, ступая босыми ногами по плитам, сегодня казавшимся совершенно ледяными. А может, меня знобило от нервного напряжения.

– Добрый день, – я поздоровалась с клиенткой, уже лежавшей на левом столе.

Она даже не повернула головы, чтобы взглянуть на меня. И я поняла, что ещё показалось мне странным – заказчица против обыкновения не проявила никакого любопытства к моей персоне.

А ведь я целый месяц носила её будущего ребёнка. Он зрел во мне. Сформировался для того, чтобы без осложнений переместиться в её организм.

Но её это совсем не интересовало.

– Лидия, поторопись, – в голосе отца сквозило нетерпение.

И я послушалась. Ступила на подставленную скамеечку и забралась на стол, почти привычно ощутив холод металла под лопатками.

И всё же необычная клиентка вызывала любопытство, поэтому я слегка повернула голову, чтобы рассмотреть её с близкого расстояния.

Рыжие, будто выкрашенные волосы (уверена, что это парик). Худощавая фигура с землистой кожей, особо заметной на фоне белых штанишек и рубашки с открытым животом.

Заказчица казалась мне более чем странной. А вот отец, напротив, не выказывал ни малейшего удивления. И это успокаивало. Значит, всё идёт, как надо.

Я смотрела, как магистр Марград, протирает её живот спиртом. И мне показалось, что на его лице промелькнула брезгливая гримаса. Это произошло так быстро, что я не могла бы поручиться, что это случилось в реальности.

Скорее всего, я выдумала этот неприязненный взгляд. Как и преувеличила непрезентабельность внешнего вида этой женщины.

Просто я привыкла носить в себе маленькую частичку, которую уже воспринимала живым существом. И мне не хотелось с ней расставаться.

Я смотрела, как отец рисует стеклянной трубочкой символы на животе женщины. При первых же касаниях её веки смежились, и она погрузилась в сон.

Через несколько минут магистр подошёл ко мне. От прикосновения влажного комка ваты по коже побежали мурашки. Запах спирта стал сильнее запаха духов. А когда на моём животе начали рисоваться прозрачные символы, меня тоже утянуло в тёмные воды озера…

Я очнулась от внезапной боли в животе и согнулась пополам, резко выдыхая.

– На, выпей, – раздался рядом голос отца, а следом в руки мне ткнулся стакан с тёплым питьём.

– Но… – я непроизвольно приняла его и тут же попыталась возразить.

Зачем оно мне теперь?

Ведь это лекарство следовало пить, когда в меня только подсадили частичку, созданную из крови. Оно необходимо, чтобы эмбриону было комфортно. Чтобы он прижился и начал развиваться внутри «сосуда». Но сейчас…

– Я сказал – пей! – повторил отец настойчиво и с такой интонацией, что спорить мне совершенно расхотелось.

Я выпила лекарство, и боль отступила. Но успокоения это не принесло. Всё было не так, как должно быть. Неправильно. Слишком много странностей.

– Отец… – у меня накопились вопросы, и я хотела получить ответы на них. Прямо сейчас. Немедленно.

Однако у магистра были другие планы.

– Я всё объясню, – снова перебил он. – Но позже. Сейчас мне нужно уехать, а когда вернусь, мы поговорим.

– Уехать?! – вскричала я. Потому что удивилась настолько, что даже забыла о своём почтении к отцу. – Куда уехать? Зачем?

– Всё потом, Лидия! – магистр тоже повысил голос, тут же заставив меня замолчать. – Я уеду по делам. Ненадолго. Может, на неделю или чуть больше. Вернусь и отвечу на все твои вопросы. Договорились?

– Договорились, – а что я ещё могла сказать?