Избранница Белого Волка (СИ) - Дворцова Инна. Страница 14

Оба оборотня склонились над своим вожаком, не подающим признаков жизни. Вегейр избавил голову Рагнара от смертельного украшения, и теперь хмуро смотрит на своего племянника и господина.

Сейчас, после того как все оплеухи розданы, в трапезной царит тишина. Майя не шелохнувшись сидит на своём месте тише воды, ниже травы. В глазах её застыл ужас. Она тоже отчётливо осознаёт, чем всем нам может грозить смерть Рагнара. Даже вечно зубоскалящий Ингвар предпочитает держать язык на привязи.

— Он не приходит в себя, — даже по сдержанному голосу Вегейра слышно, что он в отчаянии. — Зовите лекаря! Срочно!

Споро поднимаясь из-за стола, мама бесстрашно направляется к ним. Она опускается возле Рагнара на колени и творит свою целительскую магию. Моё сердце вот-вот проломит грудную клетку. Богиня-хранительница, дай нам всем хоть один шанс! Никогда я ещё столько не молилась.

— Ваш вождь будет жить, — уверенно заявляет мама, поднимаясь на ноги. Нет, не мама, а целитель. Каждый раз поражаюсь, как она преображается, исполняя свой долг.

— Ты уверена, женщина? — Вегейр взволнованно хватает маму за плечо и разворачивает к себе, но, не рассчитав силу, он практически впечатывает её в своё могучее тело. И в этот момент происходит невообразимое. Он вдыхает аромат маминых волос и мгновенно напрягается. Весь он словно натянутая струна. Недоверчиво вглядевшись в лицо мамы, он зарывается носом ей в макушку и, издав низкий рык, заключает её в стальные объятия, плотно прижимая к себе одной рукой, а пальцами другой проводит по маминому лицу, рисуя неизвестные символы, которые вспыхивают и исчезают, ладонью оглаживает длинную шею и хрупкие ключицы.

— Право сильного! — изрекает Вегейр и оглядывает всех присутствующих мужчин, демонстрируя, что это самое право он заявляет не на кого-то, а на Мелиссу Велес.

Мама замирает, боясь спровоцировать оборотня на ещё более дерзкие поступки. Глазами она просит защиты у того, кто перед богами и людьми должен ей её предоставить. У мужа. Но Келси Велес не спешит ей на помощь, трусливо отводя глаза в сторону.

Глядя на моего приёмного отца, Ингвар понимающе склабится. Как бы ни было горько признавать, но названный родитель и Повелитель Западного пограничья — жалкий трус, который смело поднимает руку на женщин, но против настоящего мужчины у него кишка тонка.

— Келси, — отчаянно зовёт его мама. Но безнадёжно. Муженёк, отворачиваясь в другую сторону, делает вид, что не слышит её зова.

Неужто у отца не осталось ни капли гордости?

— Да, сделай ты что-нибудь! — злится на него Марта. — Он твою жену и мать твоих детей лапает у тебя на глазах, а ты готов утереться?

Я понимаю причины злобы Марты. Ни один из красавцев-оборотней не обратил на неё внимание, а женщина старше её вдвое покорила такого видного мужа, как Вегейр. Её женское самолюбие уязвлено. Да и видно, что на отца она смотрит с пренебрежением, какой бы гадюкой она ни была, да только смелости и характера в ней больше, чем в Келси Велесе. Она бы такое не стерпела, и в кои-то веки я с ней согласна. Давай! Сделай хоть что-нибудь, чтобы защитить честь своей жены!

— Не смей мне указывать, сопля! — шипит отец, но всем, кроме Майи, слышен его шёпот. — Я сам разберусь, что мне делать! Это из-за твоей дурацкой выходки мы оказались в такой ситуации!

Он ещё валит всё на слабого, на родную дочь! Чувство стыда за недостойное поведение отца сжигает меня изнутри. Это позор, в глазах оборотней, чтящих семьи, он, наверно, гаже слизняка.

Презрительно усмехаясь, Вегейр шумно вдыхает её запах. На секунду блаженная улыбка набегает на его уста, но секунду спустя, в нём прорезается что-то звериное.

— Моей будешь, — тихо и твёрдо говорит он. Не спрашивая, а утверждая. Мама бледнеет, но молчит. И никто, кроме меня, чей слух обострился, не слышит.

Неохотно Вегейр отпускает маму, вздрогнувшую при этих словах. Пользуясь возможностью, она быстро подходит ко мне. Только оборотень не может отвести от неё взгляда, стараясь держать её в поле зрения, следит за каждым её шагом, угрожающе поглядывая на отца и даже на Ингвара, который всё ещё безуспешно пытается привести в чувство Рагнара.

Это скандальное происшествие отвлекает всех от по-настоящему ужасного. Рагнар будет жить, но что с ним?

Кажется, все уже забыли о том, что я натворила. Словно ничего страшного не случилось. Даже мне на секунду думается, что всё это розыгрыш, чтобы меня проучить. Рагнар специально не поднимается, пугает меня так, потому что я осмелилась пойти против него, проявила неуважение.

Как я смогла? Не понимаю. Будто в меня вселился кто.

До сих пор руки жжёт и колет. И свечение не пропадает.

Сколько это уже длится? Что происходит со мной?

Богиня-матерь, прошу помоги и защити!

Меня кто-то трясёт плечи, это помогает преодолеть ступор, но мысли всё ещё ворочаются вяло. Приходя в себя, замечаю, что это мама настойчиво привлекает моё внимание.

— Беги, Велена, и спрячься так, чтобы никто не нашёл тебя, — шепчет мама мне на ухо.

Я всё ещё плохо соображаю. Смотрю на неё пустыми глазами. Бежать? Куда?

— Да приди ты в себя! — в отчаянии мама всхлипывает. — Беги, моя девочка, да поможет тебе Богиня — матерь!

Глава 16. Новое лицо

Бежать? От оборотней с их идеальным нюхом?

Это утопия! От них не скрыться!

Любой из них возьмёт мой след и отыщет в течение двух часов и то, если мне повезёт уйти подальше. Да и куда мне податься прикажете?

Легко маме говорить, это не она будет скитаться по лесам Западного Пограничья в надежде, что повезёт, и оборотни потеряют след.

— Забери с собой капли и принимай их каждый день, — шепчет она, подталкивая меня к выходу из трапезной. — Да, беги уже! Они не пощадят.

И я, поддавшись какому-то неведомому импульсу, срываюсь с места.

Открываю двери и мчусь по длинному коридору к выходу. Зачем и куда я бегу? Только богам ведомо.

Когда до спасительного выхода остаётся всего ничего, я с разбега врезаюсь в широкую, твёрдую мужскую грудь, больно приложившись носом о цепь с медальоном.

— О, боги! Что за невезение! — вскрикиваю я, потирая ушибленную переносицу. Мужчина отодвигает меня от себя, придерживая за плечи и не стесняясь разглядывает.

Богиня — матерь, вот только этого мне сейчас не хватает! Передо мной собственной персоной стоит император и по совместительству мой брат Гиоргий.

— Куда это ты так спешишь, Велена? — он ещё раз смотрит на меня, но каким-то другим взглядом, который пронизывает меня насквозь. И от которого я ощущаю неловкость.

Я не остаюсь в долгу, дерзко оглядываю его с головы до ног, словно первый раз вижу. Да и на императорском балу мне не удалось хорошенько разглядеть императора. Вокруг было столько интересного, что на него я вообще не обратила внимания. Зачем он был мне нужен? А оказалось, что нас тесно связала судьба родственными узами и никуда мне от него не деться.

Мы с ним словно день и ночь. Он высокий, на вид лет тридцати, с насмешливым взглядом голубых глаз. Тёмную копну волос держит в повиновении узкий серебряный обруч. Одет в чёрный камзол, который лишь подчёркивает статную фигуру брата и высокие сапоги ладно сидят на мускулистых ногах.

Засмотревшись на брата, не сразу нахожусь с ответом.

— Убегаю подальше отсюда, — не скрываю я от него свои намерения.

— А я, грешным делом, надеялся, что меня встречать бежишь сломя голову, — и этот туда же потешается надо мной. Меня так и подмывает окоротить братца. Вот тут точно нужно держать язык за зубами, мне ещё не хватало настроить против себя императора.

— Кажется, я убила князя Белых Волков.

— Скверно, сестрёнка, — притягивает он меня к груди и обнимает. А я опять утыкаюсь носом в эту злополучную императорскую цепь. — Но убегать не станем. Не к лицу сестре императора бегать от кого-либо.

Я отстраняюсь и заглядываю в глаза императора. Он тепло улыбается, и я понимаю, что он-то точно не даст меня в обиду, даже если придётся воевать с оборотнями. Мои нервы не выдерживают, и я утыкаюсь ему в плечо, обильно орошая камзол слезами.