Свидетель смерти - Робертс Нора. Страница 11

Ева искоса посмотрела на свою помощницу, трях­нула головой и отперла дверцы машины.

– Не знаю, не спрашивала.

– Но вам ведь интересно, не правда ли?

Ева пристегнула ремень безопасности и завела мо­тор.

– Что именно?

– Ну-у… про нас с Макнабом.

– Для меня не существует никаких «вас с Макна­бом». Меня меньше всего волнует, трахается ли моя по­мощница с пижоном из отдела электронного сыска. – Пибоди печально вздохнула. – А теперь прекрати бол­тать чепуху и дай мне первый адрес.

– Кеннет Стайлс, он же «сэр Уилфред». Парк-аве­ню, 828. А он, между прочим, очень хорош в постели.

– Кто, сэр Уилфред?

– Да нет же, Макнаб.

– Пибоди!

– Не притворяйтесь, будто вам не интересно.

– Ни капельки. – Однако образ Пибоди в жарких объятиях Макнаба все же мелькнул в ее мозгу. – Сосре­доточься на работе.

– А я могу думать одновременно о многих вещах.

– Тогда подумай о Кеннете Стайлсе и продиктуй мне данные на него.

– Есть, шеф. – Пибоди покорно раскрыла блокнот и стала читать: – Кеннет Стайлс, пятьдесят шесть лет, уроженец и коренной житель Нью-Йорка. Родился и вырос в пригороде. Родители были музыкантами. Пра­вонарушений не числится. Обучался у частных препо­давателей, изучал актерское мастерство, историю кос­тюма, дизайн сцены, ораторское искусство.

– Ух, ты! Значит, мы имеем дело с настоящим про­фессионалом.

– Первый раз выступил в амплуа актера в возрасте двух лет. Обладатель всевозможных призов и наград. Работает только на сцене – никаких съемок. Считается хорошим артистом.

– Он раньше работал с Драко?

– Неоднократно. И пару раз – с Мансфилд. Их последняя совместная работа была в Лондоне. В настоя­щее время не женат.

Ева окинула взглядом парковку, поняла, что поста­вить тут машину не удастся, и подкатила прямо к подъ­езду большого здания послевоенной постройки на Парк-авеню. Однако прежде чем она успела открыть дверцу, возле них вырос швейцар в ливрее.

– Прошу прощения, мэм, но эта зона не для пар­ковки.

– А это – полицейский жетон. – И она сунула под нос швейцару свой служебный значок. – Как найти Кеннета Стайлса?

– Мистер Стайлс занимает квартиру номер 5000 на пятом этаже. Консьерж объяснит вам, как пройти. Ма­дам…

– Разве здесь написано «мадам»? – Буравя швейца­ра взглядом, Ева снова поднесла жетон к его лицу, что­бы он сумел прочитать надпись.

– Прощу прощения, лейтенант. Могу я отогнать ва­шу машину в гараж на то время, пока вы будете нахо­диться в здании? Когда вы выйдете, вам ее подгонят прямо к подъезду.

– Очень мило с вашей стороны, но у меня не будет времени ждать, поэтому машина останется здесь.

Они с Пибоди вышли из автомобиля и направились к зданию, а швейцар остался стоять, растерянно глядя им вслед. Ева не могла его осуждать: место было из до­рогих и, естественно, здесь существовали определенные правила.

Просторный и элегантный вестибюль был выложен черной полированной плиткой, бронзовые светильни­ки источали мягкое сияние, повсюду стояли цветы. За длинной белой стойкой грациозно восседала стройная молодая женщина. Лицо ее лучилось приветливой улыбкой.

– Здравствуйте! Могу ли я вам помочь?

– Нас интересует Кеннет Стайлс. – Ева положила свой жетон на стойку, рядом с медной вазой, в которой благоухали белые цветы.

– Мистер Стайлс ожидает вас, лейтенант Даллас?

– Думаю, да. В противном случае это будет прият­ный сюрприз.

– Одну минуточку. – Не переставая улыбаться, женщина нажала несколько кнопок на коммутаторе. Ее ровный бархатный голос как нельзя больше подходил к этой шикарной обстановке: – Мистер Стайлс? Вас спрашивают лейтенант Даллас и ее помощница. Могу ли я их пропустить? – Выслушав ответ, она сказала: – Спасибо. Желаю вам удачного дня. – Затем, повернув­шись к пришедшим, консьержка указала на лифты в восточном крыле вестибюля: – Проходите, пожалуй­ста, лейтенант. Мистер Стайлс вас ждет. Пятый этаж, квартира 5000. Приятного вам дня.

– Робот, а не баба! – бросила Пибоди, когда они с Евой шагали по черным блестящим плиткам к лифту. – От такой приторной вежливости просто тошнит. Хочет­ся прополоскать рот.

Лифт взлетел на пятый этаж с такой ошеломляющей скоростью, что желудок Евы провалился куда-то вниз, а уши заложило. Она никогда не могла понять, почему скоростные лифты считаются признаком роскоши.

У дверей лифта их ждал еще один «робот» – личный слуга Стайлса, как заключила Ева. Правда, на сей раз это был пожилой мужчина, одетый в такой изысканный смокинг, что рядом с ним ненавистный Соммерсет по­казался бы грязным оборванцем. У «робота» были воло­сы стального цвета и роскошные усы, которые сразу бросались в глаза на его худом костистом лице. Перчат­ки на его руках сияли первозданной белизной.

Слуга поклонился, а потом произнес сочным голо­сом, в котором явно слышался британский акцент.

– Лейтенант Даллас, сержант, мистер Стайлс ожи­дает вас. Прошу следовать за мной.

Он провел их по коридору к двойным дверям край­ней квартиры. Войдя в холл, Ева и Пибоди застыли на пороге. Из огромного, во всю стену, окна открывался вид на Парк-авеню. Интерьер бил по глазам сумасшест­вием красок – всеми оттенками красного, зеленого, си­него. Цвета переплетались и разбегались в разных на­правлениях самым причудливым образом. Посередине комнаты находился небольшой бассейн из белого мра­мора, в котором среди круглых листьев кувшинки лени­во плавала кругами толстая золотая рыбка. Зимний сад, состоящий из увешанных плодами карликовых апель­синных и лимонных деревьев, источал сильный цитру­совый запах. Пол был исчерчен безумной пляской раз­ноцветных линий, из которых при ближайшем рассмотрении складывался рисунок обнаженных тел, переплетенных в какой-то дьявольской оргии.

Наступая на зеленые груди и синие пенисы, Ева прошла в ту часть помещения, где на кушетке шафран­ного цвета, развалившись, восседал хозяин квартиры.

– Ну и местечко! – не удержавшись, пробормотала она.

На бугристом лице Стайлса появилась приторная улыбка.

– Разве возможна жизнь вне искусства, лейтенант! Могу я предложить вам что-нибудь, прежде чем мы начнем?

– Нет, благодарю.

– Что ж, в таком случае вы свободны, Вильям. – Он отпустил слугу величавым взмахом руки и жестом предложил Еве садиться. – Понимаю, что для вас это повседневная работа, лейтенант Даллас, но для меня данная ситуация – в новинку. Вчера я даже, признать­ся, ощутил некоторое возбуждение.

– Знать, что рядом с тобой, возможно, находится убийца, – разве это возбуждает?

– После того как проходит первый шок – да. Ведь это в человеческой природе – испытывать возбужде­ние, даже какой-то мрачный восторг при виде убийства. Иначе на протяжении веков оно не привлекало бы к се­бе столь непреодолимый, болезненный интерес.

Ева отметила, что глаза у Стайлса глубокие, темные и проницательные.

– Для беседы с вами я мог бы избрать какую угодно маску – я ведь очень опытный актер. Я мог бы прики­нуться напуганным, растерянным, нервным, смущенным, опечаленным… Но я предпочел честность.

Ева подумала о Карли Лэндсдоун.

– Похоже, в ближайшее время мне только и при­дется, что иметь дело с масками, – проговорила она. – Включай диктофон, Пибоди.

Ева села на диван и тут же утонула в подушках. Сдержав готовое вырваться ругательство, она выбралась из этой мягкой трясины, устроилась на самом краю ди­вана и, едва удерживая равновесие, произнесла стан­дартную формулу:

– Знаете ли вы свои права и обязанности, мистер Стайлс?

– О да, вне всяких сомнений. – На лице актера вновь появилась приторная улыбка. – Если позволите, лейтенант, должен заметить, что вы произносите эти слова с большой властностью и даже с некоторым ще­гольством.

– Безмерно польщена. А теперь расскажите, пожалуйста, о том, какие отношения связывали вас с Ричар­дом Драко.

– Исключительно профессиональные. На протяже­нии многих лет мы с ним периодически работали вме­сте. В последний раз – в той самой пьесе, премьера которой с таким… гм… успехом состоялась вчера вечером.