Номер двадцать шесть. Без права на ошибку (СИ) - Летова Ефимия. Страница 29

***

Комната самая обычная, небольшое гостевое пространство, столик, стулья, софа, чёрный зев давно не топленного пустого камина, через полуоткрытую дверь виднеется еще одно помещение, краешек кровати — очевидно, спальня. Здесь холодно, пусто и неуютно, комната выглядит нежилой, мёртвой — ни ковров, ни картин, ни каких-либо безделушек, даже окна без занавесок. Но на софе Макилан замечает следы недавнего человеческого присутствия — раскрытая книга и небрежно брошенная пуховая темно-серая шаль.

Пронзительный, резкий, гораздо более громкий стрёкот раздаётся откуда-то сверху, Макилан задирает голову и от неожиданности отшатывается назад.

Потолок высокий, примерно три с половиной метра. Замечательный, тщательно побеленный потолок — а ведь в аристократических домах белить потолки стали совсем недавно, и то только у избранной знати, мода на светлые потолки пошла, как и следовало ожидать, из королевского дома. У него, Макилана, в доме потолки не белили… Но дело было, конечно, не в цвете. Прямо над головой мага, распластавшись на потолке самым нелепым образом, восседала какая-то необыкновенная, ни на что не похожая жуткая тварь.

Впрочем, длинное, будто нарисованное на потолке, как на листе бумаге тонкой кистью туловище при определенном усилии воображения могло напомнить до крайности исхудавшую многоножку. Тонкие древесного цвета нитевидные палочки-ноги, густо оплетенные странной бордово-красной паутиной, непрерывно волнообразно извивались, словно волосы, погруженные в воду. Вдоль тонкого гибкого "позвоночника" то налево, то направо свисали, словно разложенные в прозрачные пузыри, каким-то невероятным образом закреплённые внутренности — сердце, размером чуть меньше мужского кулака, что-то ещё, напоминающее соединенные воедино без желудка пищевод и кишечник. Паутина, очевидно, представляла собой сеть кровеносных сосудов, не прикрытых даже подобием кожи. Тело жуткого, нереального существа венчала внушительная и тяжёлая на вид буро-зелёная щетинистая голова с крупными сетчатыми глазами, как у стрекозы.

Тварь словно смотрела мимо него, то и дело издавая странные, то шипящие, то стрекочущие сухие звуки. Макилан не любил насекомых. Его семья была родом с севера, мелких крылатых и ползучих там было мало, и, когда он наконец-то поступил в Коринскую Академию, тесное знакомство с ними на первых порах было одним из самых неприятных открытий. Но одно дело клопы или мухи, и совсем другое — гигантская монструозная тварь, которая по всем мировым законам вообще не должна существовать. Не похоже, чтобы собиралась нападать, но…

Словно подслушав его мысли, существо вдруг поползло, извиваясь тонкими лапками, с очевидным трудом волоча тяжкий груз вывернутого наружу нутра и неестественно тяжёлой головы, оставляя на полотне потолка узкими бордовыми полосами следы порвавшихся сосудов.

"Надо сказать Алу", — здравая мысль вывела Макилана из минутного ступора, в который он погрузился, рассматривая тошнотворное создание. О, да, с Алом нужно обязательно поговорить, потому что вот это, это уже выходит за всякие…

Многоножка вдруг резко дернулась, хищно повела головой, еще и еще, то ли принюхиваясь, то ли прислушиваясь к чему-то, а потом, совершенно внезапно, расфокусированно вытаращила подвижные, как оказалось, глаза так, что они почти вывалились из глазниц. Это оказалось ее роковой ошибкой. Голова окончательно перевесила туловище и тварь с писклявым верещанием рухнула на пол, еще в падении задергавшись, как в конвульсиях.

Если бы не перепуганная девчонка там, на лестнице, Сартвен, возможно, просто выбежал бы из комнаты — пусть Ал сам разбирается с той мерзостью, что вольготно ползает по его замку. Но девочка… Макилан резко заключил почти беспомощно барахтающееся и негодующе стрекочущее существо в воздушную сферу. Воздух, повинуясь безмолвному приказу, сжался, и хлипкий монстр, сдавленный нечеловеческой силой стихии, попросту лопнул с неприятным влажным хлопком. Магическая сфера не пропустила фонтан из мельчайших кровавых капель и раздавленных внутренностей, и теперь эта омерзительная серо-розовая каша вращалась посреди комнаты небольшим смерчем, ожидая дальнейших указаний мага.

Неожиданно подрагивающими руками Сартвен попытался открыть окно, чтобы выпустить смерч с останками твари наружу, но рамы не поддавались. То ли сломаны, то ли зачарованы, вероятнее, даже второе. Чтобы девчонка не выбросилась из окна, что ли? Внутри глухо, утробно заклокотала ярость. Да как он…

Маг резко развернулся в поисках чего бы то ни было, схватил с софы изрядно потертую шаль и, внутренне морщась от брезгливости, набросил её на замедлившийся смерч — магия не всесильна, к сожалению, нельзя взять и бесследно уничтожить даже то, что очень хочется. Завязал получившийся куль и бросил у двери. Выскочил из комнаты, не отказав себе в удовольствии как следует хлопнуть дверью.

Он был уверен, что девочка давно сбежала, но нет: она всё ещё стояла, держась за перила, и сходство с призраком только усилилось — её худое лицо белело в полумраке, при отсутствии движения магические светильники гасли, а она, надо полагать, не шевельнулась, даже глазом не моргнула за время его короткой и довольно бесславной битвы.

Сартвену захотелось как-то подбодрить её, он с трудом удержался от почти того же прикосновения, что у Ала. Нет, ни за что.

— Твари там больше нет, — неловко сказал маг, не зная, что еще сказать. — Но ты пока не заходи, там нужно… прибраться.

Девчонка молчала. Наверное, красавицей вырастет. Несмотря на бледность и измождённость, черты лица у неё тонкие, изящные, правильные. Пожалуй, всё же не так и похожа на Мелинду — у сестрёнки лицо было попроще, круглее, и глаза светлые…

- Как тебя зовут? — он постарался говорить по возможности мягко. Как странно. Как долго, с тех самых пор, как умерла Мелинда, он ни с кем не говорил… вот так. Ласково. Ал, приятели, маги, король и его служащие, девки из числа дворцовых женщин для утех, трактирщик, прочие — для каждого у него был свой, особый, но далеко не ласковый голос. Мак снова подумал, что девочка может быть немой, и что-то внутри сжалось, кольнуло жалостью, нежностью, печалью. И еще — злостью.

- Мне нужно поговорить с… хозяином замка, — невесть зачем сообщил он девочке. — Побудешь здесь или пойдёшь со мной?

Немая или не немая, но глухой она явно не была и смысл сказанного поняла мгновенно. Чуть закусила губу, размышляя, а потом совершенно неожиданно протянула Сартвену тонкую узкую руку. Доверчиво и в то же время до крайности робко.

Макилан взял ее за руку, осторожно, как будто она была соткана из воздуха. И пока они шли обратно, держась за руки, он ни на мгновение не переставал чувствовать каждый удар собственного сердца. Каждый, абсолютно каждый удар.

Глава 19.

/Макилан Сартвен/

У двери в кабинет Ала девочка остановилась, аккуратно извлекая тоненькие прохладные пальцы из его ладони, и внутрь он зашел один. Разумеется, Алариус всё еще сидел там, документы на подпись были небрежно брошены на пол. По всей лаборатории распространился едкий, раздражающий глаза запах. Окно под воздействием магии воздуха распахнулось, впуская свежий воздух — вообще-то, Ал мог сделать это и сам, или попросту очистить воздух, но на подобные мелочи он никогда не разменивался. Это было второстепенно.

Хозяин тринадцатого замка увлечённо склонился над пресловутой полусферой, растрёпанные волосы были небрежно перевязаны веревочкой — вероятно, чтобы не загорелись в ненужный момент и не помешали эксперименту. Макилан подошёл и решительно потряс его за плечо.

- Ал, демоны тебя раздери! Ал!

- Что? Прекрати орать в ухо. Оно не получается! Посмотри сюда, а что, если…

- Ал, по твоему замку разгуливает здоровенная уродская многолапая тварь, которую я только что превратил в спрессованный фарш.