Плохая девочка. 2 в 1 (СИ) - Сокол Елена. Страница 119

– Я договорился с ней завтра встретиться! – Кричу вслух.

И замираю.

Сегодня она меня не оттолкнула.

Сегодня мне предложили контракт, ради которого придется уехать.

* * *

– Мне сразу показалось странным, что ты попросил меня встретиться в ледовом дворце. – Глаза Марианы испуганно расширяются, когда я выхожу к ней с двумя парами коньков.

– Привет. – Волнение захлестывает меня.

Секунду мы, молча, смотрим друг на друга, и я вспоминаю все, что было между нами. Плевать, что ждет меня дальше – жизнь без хоккея или с ним, потому что я сейчас мертв. Живу под землей и кормлю червей – вот, кто я без Марианы.

– Что это? – Она выгибает брови, переводя взгляд на то, что у меня в руках.

– Коньки. – Улыбаюсь я.

– Ну, уж нет. Я в последний раз стояла на них в детстве. Да и то не на таких – что это за коньки такие?

– Хоккейные. Пришлось взять у Мальцева, у него самый маленький размер – тридцать девятый.

– Я ношу тридцать седьмой. – Усмехается она.

– Ну, извини. У нас тут нет пункта проката для массовых катаний, а времени, подготовиться у меня было не так уж много. – Оборачиваюсь к сторожу. – Василич, это мы, открой, а!

– Заходи. – Лукаво улыбается он, бросая ключи. А когда мы проходим к нужной двери, добавляет. – Через час придут коммерческие арендаторы на тренировку!

– Мы успеем! – Машу ему рукой.

Помогаю дрожащими руками надеть Мариане коньки и, поддерживая ее под локоть, вывожу на лед.

– Ай! А-ай! – Качается она.

– Погоди. – Кидаю шайбу на лед, беру клюшку и подъезжаю к ней.

– Я сейчас упаду. – Она застывает в неестественной позе с вытянутыми вперед руками.

– Не упадешь. – Подкатываюсь к ней сзади, и, игнорируя бешеный стук сердца, прижимаюсь плотнее к ее спине. Обнимаю ее, одновременно фиксируя ее ноги в одном положении, и кладу ее руки на клюшку. – Держи. Вот так. Тяжесть тела переноси вперед.

Мы начинаем движение: она спереди в моих объятиях, я позади – не давая ей раскачиваться и падать. От жара, идущего от нее, у меня мурашки бегут по коже, а от запаха ее волос – кружится голова. Но я продолжаю катить Мариану вперед, пока клюшка не находит шайбу.

– Отлично. – Говорю ей. Мои губы как раз возле ее уха. – А теперь веди шайбу. Движения широкие и плавные. Держи этой рукой клюшку легко, непринужденно, а этой покрепче.

– Ой! – Восклицает Мариана, когда шайба приходит в движение. – Ух, ты!

Мы держим клюшку вместе, и вместе управляем ею. Шайба двигается в ритм.

– А это исходное положение для броска. Так. – Направляю ее движения. – Ближе к пятке. Давай!

– Гол! – Радуется она, распрямляясь, когда шайба влетает в ворота.

И мы чуть не валимся вместе на лед. С трудом, но мне удается удержать равновесие.

Мариана хохочет:

– Не буду больше так делать!

– Да давай еще!

Я снова склоняюсь над ней, помогаю удерживаться на льду, двигаться и вести шайбу. Показываю, как останавливать ее и подталкивать, учу приемам и ударам по воротам.

– Не думала, что хоккей… вот такой. – Признается Мариана, забив очередной гол.

– Какой?

– Я думала, это просто. Но это так сложно и красиво, аж дух захватывает! И это не просто спорт, это искусство… – Она вдруг о чем-то задумывается и словно прислушивается к какой-то музыке вдалеке, и я осторожно разворачиваю ее к себе.

– Я получил контракт, о котором мечтал с детства. – Выпаливаю с ходу.

– Вау. – Выдыхает Мариана.

Она смотрит мне в глаза, и меня словно бьет током – прямо в грудь.

– Придется уехать.

Ее рука случайно ложится на мою, которой я держу клюшку.

– У тебя все получится, Кай. – Эти ее слова звучат так печально, что у меня сохнет в горле. – Я верю в тебя.

– Спасибо…

«Поехали со мной?» – молю ее глазами.

– Кажется, время вышло. – Вдруг замечает Мариана, отводя взгляд. – Нам пора.

Беру ее за руку и помогаю покинуть лед. У меня так и не хватает сил позвать ее с собой. Наверное, я просто боюсь, что не выдержу отказа.

Переодевшись в обычную обувь, мы покидаем спортивный центр. Идем, вдыхая морозный воздух – просто вперед, куда глаза глядят, не сговариваясь, и я прошу ее рассказать о работе над университетской газетой. Мариана рассказывает увлекательно и долго, а я думаю только о том, почему она так легко меня отпускает?

Наверное, нужно сказать ей, что я теперь совсем другой. Что много работал над собой и почти справился с внутренней агрессией. Что не курю больше, не пью и не пропустил с октября ни одной тренировки. Нужно сказать, что не представляю жизни без нее, и никакой контракт без Марианы мне тоже не нужен.

Но вместо этого я слушаю ее и молчу. Задаю все новые и новые вопросы, используя ее развернутые ответы лишь для того, чтобы самому не нагородить глупостей, а она рассказывает про Хвостика, про бассейн возле дома, про старичка из книжного, которому она помогает вечерами – как будто я и так не знаю об этом.

А потом мы удивительным образом оказываемся возле лотка, где румяная бабулька с озорными ямочками на щеках продает свой кофе.

– Ведь говорила же – вернешься! – Смеется она.

Перекидывается парой слов с Марианой, пока наливает нам кофе, а затем дарит мне заговорщическую улыбку, типа «Смотри у меня!» И когда мы уже собираемся идти дальше, к ее лотку подходит седой мужичок – целует ее в щеку, забирает пустой термос, а затем поворачивается к нам:

– Ну, что, ребята, как кофе?

– Ой, спасибо, замечательный. – Благодарит Мариана.

А он дарит ей обаятельную щербатую улыбку:

– Моя Маруся варит лучший на районе!

– Действительно вкусный. – Удивляется Мариана, когда мы отходим. – И совсем недорого.

Мне хочется взять ее за руку, притянуть к себе, обнять, поцеловать, сказать столько всего, но я двигаюсь, как замороженный. И даже вдохнуть нормально не могу в предчувствии неминуемой разлуки.

Неужели, это навсегда?

Я пытаюсь представить, что она встретила кого-то другого, вышла за него замуж, и у них появились дети. Он, конечно же, не оболдуй, как я – достойный человек из хорошей семьи. Такой грубого слова никогда не скажет, не заденет ее и пальцем – потому что правильный до зубовного скрежета.

Будет вместе с ней подбирать занавески в кухню и чертить план дачного домика, сам заберет детей из садика и сходит на родительское собрание в школу, будет регулярно готовить ужин и убирать в доме, а летом повезет ее на море и будет три часа на карачках делать снимки, которые не стыдно выставить в соцсети.

Стоп. Это Мариана. Она не любит соцсети.

А готовить, прибирать и ходить на собрания и я могу. Почему для этого нужен какой-то посторонний мужик?

– Кай? – Вытаскивает меня Мариана из моих мыслей. – Ты чего молчишь?

– Что?

У меня перед глазами проносятся картинки нашего совместного будущего: дети, занавески, дачный домик, посуда, море. Я трясу головой.

– Я говорю, мой автобус. Мне пора. – С сожалением произносит она. – Нужно поработать над статьей в колонку редактора и подписать газету в печать.

–Я люблю тебя до безумия! – Говорю я, но вместо этого выходит. – Ладно, до встречи.

Она с улыбкой касается моего плеча и запрыгивает в автобус. Легким взмахом руки одаривает на прощание. А я смотрю на нее, ощущая дикую панику: нужно запомнить каждую черточку ее лица.

– Эх, не судьба! – Говорит кто-то.

Я оборачиваюсь. Какой-то мужчина в мятом костюме.

– Чего? – Морщусь я.

– Не судьба, говорю. – Поясняет он. – Автобус-то ушел, придется теперь пилить пешком.

Мариана

«И некоторые элементы хореографии и балета тоже можно найти в хоккее. Например, элевация – высокий, парящий, продолжительный прыжок, зависание танцора в высшей точке полета. Красиво пролететь и упасть, как умирающий лебедь, чтоб показать, что тебя зацепили, и тем самым заработать удаление противника – это для хоккеистов легче легкого. Фуэте – изящное вращение, оно для техничного игрока тоже не проблема: на маленьком участке льда он накрутит сразу несколько оппонентов! Кордебалет – групповое исполнение танцевальных номеров. В хоккее тоже бывает – в виде массового ледового побоища, славу о некоторых из таких сражений даже проносят через года.