Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич. Страница 53

В четыре я вальяжно вышагиваю по Лубянке и гляжу по сторонам. Людей на улице мало, вероятно, после сегодняшнего происшествия они попрятались по офисам и квартирам. Все вокруг выглядит как-то непривычно, а машины, стоящие в пробке, похожи на взъерошенных котов, которых только что напугали. Вероятно, это из-за солнца, оно светит сквозь тучи какими-то полосами. Проходя мимо кафе «Щит и меч», я разглядываю в витрине манекенов в форме работников госбезопасности разных лет. Между фигурами кто-то повесил постер с Боно и его группой. Странно видеть здесь изображения всемирно известных рокеров, еще и поддерживающих Amnesty International. Может, владелец кафе таким образом демонстритует свою диссидентскую сущность? Но приглядевшись, я врубаюсь, что никакие это не «Ю2». На плакате – Патрушев и офицеры ФСБ, стилизованные под «Ю2», с гитарами на крыше ГУМа, откуда они смотрят на колонну олигархов, идущую под конвоем по Тверской. Сзади горят здоровенные неоновые буквы:

Поселок Мирный: WHERE THE STREETS REALLY HAVE NO NAME!

Я оторопел. Такое впечатление, что одно изображение вылезло из-под оболочки другого, будто змея, скинувшая старую шкуру, сменив окрас, а заодно и основную идею. Я несколько минут пялился на картинку, потом направился к Чистым прудам.

До самого «Шатра» я думаю о том, какие таланты встречаются в России. Как креативно, а главное, правдиво все у них выходит. Может, потому, что в таких людях все по-настоящему прекрасно: и холодная голова, и чистые руки, и горячее сердце? А может быть, кто-то хорошо разбирающийся в современном искусстве провел с ними пару-тройку базовых занятий?

Я захожу в «Шатер» и вижу Сашку и Никитоса. Они мне радостно машут, а Сашка показывает пальцем на стоящую на столе бутылку водки.

– Привет, – я обнимаюсь с ними и сажусь, – как дела?

– Да вроде хорошо, – улыбается Никита, – а у тебя?

– Да так… местами, но в целом хорошо.

– А у меня плохо, – судя по красноватым глазкам, Епифанов уже бухой, – я с выборами мэра в Норильске завис.

– Ну, наливаю тогда. – Никита берет бутылку. – Давайте только жрать возьмем, а то мы тебя заждались.

– А что случилось-то? – спрашиваю я Сашку, когда мы чокаемся.

– У нас вчера двоих работников штаба в Норильске убили…

– Начинается, – говорит Никита, – не успели сесть, как вы тут же про жмуров начинаете базарить. Другого места, что ли, нет? Дайте хоть пожрать спокойно, без стрессов.

– Да погоди ты со своей жратвой, тут такие новости! – перебиваю я его. – Стрессы его беспокоят! Тоже мне, существо тонкой душевной организации.

– Да, тонкой. Разговоры о трупах усугубляют мой гастрит. Мне, может, вообще нервничать нельзя.

– Давно ли, Никита, ты стал думать о таких вещах? Ты мне скажи, в девяностых, когда ты в составе ОПГ краевые предприятия отжимал, ты тоже такой благостный был? Небось, когда сам людей толпами валил, о гастрите не думал? – смеюсь я. – А тут пара трупов, и то не твоих.

– То когда было!.. Вспомнила бабка, як дивкой была, – притворно обижается Никита. – Я, если хотите, слова больше не скажу. Хоть о массовых расстрелах базарьте.

– Возвращаясь к расстрелам. Из-за чего убили-то, Саш?

– Чистый криминал. Ребята возили кэш сумками на одном и том же водиле. Ну, кто-то из них, видать, по пьяни ему и слил. Тот и навел. Утром обоих грохнули, а водила скрылся.

– Денег много? – участливо спрашивает Никитос.

– По нашим прикидкам, штук триста. Глупо все. Толковые ребята были, что обидно. Еду завтра в Норильск с ментами разговаривать.

– Жалко… бабки, – говорю я, делая глоток вина. – Триста штук все-таки.

– Какой же ты, Антоха, циник! Я думал, ты меня пожалеешь, мне завтра внутренними линиями в Норильск. Тереть там с ментами. Три дня, а то и больше, в нечеловеческих условиях Крайнего Севера.

– Ну и тебя, конечно. Хоть ты и не забесплатно едешь, я тебе сочувствую. Все-таки друг. Ты, кстати, не хочешь из этого убийства политическое дело сделать? Ну, там… «городской голова, связанный с Кремлем, заказал убийство…»

– У меня другого варианта и нет. К Кремлю мэра привязывать за уши – слишком много чести, а то, что это мэр мочканул оппозицию, тему разыграем.

– Ну смотри. Тебе там, на месте, виднее.

– Давайте еду закажем, пожалуйста! – канючит Никита.

– «Еду-у-у закажем», – передразнивает его Саша. – Тебе худеть надо, брат, а ты все про еду.

– Во-во, – включаюсь я, – а то ты костюм купил импортный, в полоску, очки в дорогой оправе и думаешь, сразу интеллигентным человеком стал. Ряха-то тебя выдает, Никит. Ох, выдает!

– Я в фитнес хожу, – угрюмо отвечает Никита, – и плавать еще начал. Начну… с понедельника.

– Ты не о теле думай, Никитос, – хлопает его по плечу Саша. – Интеллигент – это состояние души!

– Ладно, давайте действительно заказ сделаем, – примирительно говорю я, – а то мы так человека потеряем.

Пока официант принимает заказ, я успеваю ответить на три телефонных звонка (один из звонящих – Вадим, обещающий заехать) и довольно сильно лягнуть под столом Сашку, прошипев ему в ухо: «Хорош так быстро нажираться». Сашка обиженно отворачивается. Когда официант отходит, Никитос снова разливает водку.

– Я, кстати, в Норильске был. Два года… Ваще-то тяжко там. Люди в ежедневной жизни проявляют чудеса мужества и героизма. Без звезды и без картинок.

– Хорошая присказка, надо запомнить, – смеется Саша.

– А то! С Никитосом надо больше общаться, он же кладезь народной мудрости, – говорю я.

– Ну, про «без звезды» понятно, – продолжает веселиться Саша. – А почему «без картинок»-то?

– Потому что рисоваться не перед кем. А «без звезды», кстати, тоже натурально. Баб очень мало, а симпатичных – так и вообще…

– А как же ты обходился? С твоей африканской страстью? – продолжает Саша. – Северным оленям, что ли, присовывал?

– Саша, ты мне друг, но, в натуре, прошу, есть вещи за гранью. – Никитос хмурится.

– Не, Саня, ты не шаришь. У Никиты образование техническое. Он же у нас механик или кто там. Ну, соображал, наверное, с тракторами и вездеходами. Исходя из размеров выхлопной трубы. – Начав стебаться, я чувствую, что остановиться будет уже трудно.

– Картина в духе соцреализма. «Ударник верхом на тракторе». – Сказав это, Саша закрывает лицо салфеткой, и его смех переходит во всхлипывания.

– Никита кладет салфетку на стол, отворачивается от нас и говорит тихим голосом:

– Я с вами больше никуда не пойду, гадом буду!

– Ладно, Никит, не обижайся, мы шутим. Расскажи нам про Север.

– Не буду я вам ничего рассказывать. – Никитос шмыгает носом. – Бля, ну, когда жрать-то дадут?

Приносят салаты. Никита резко набрасывается на свое блюдо, закидывая пищу в рот быстрыми, как сказали бы хоккейные комментаторы, кистевыми бросками. Жует он тщательно, изредка обнажая мелкие зубы хищника. Сашка ест вяло, а у меня так вообще аппетита нет. Есть только желание напиться.

– А ты там на чьей стороне работаешь? – спрашивает Никита у Сашки.

– Мы там работаем против мэра. Один местный коммерсант наш клиент.

– А основной пункт для популизма – «северный завоз» или как там это называется? – включаюсь я.

– Ага. Именно. Завоз пока не распилили. Продукты купили через свои фирмы по завышенной стоимости, а по топливу еще решения нет. Мэр блокирует сделки, которые наш клиент хочет через свои фирмы провести, а мы в местной прессе проводим кампанию под знаком того, что мэр не способен готовить город к зимнему периоду.

– Ужас. Пока они будут решать, кто через себя сделки поведет, начнется сезон, судоходство закроют – и звездец. Отапливаться нечем, продуктов нет. Город голодать начнет, гондоны! – Никита опрокидывает стакан и наливает себе еще. – Ты представляешь, там дети маленькие, а молоко – дефицит… Я когда там был, случилась у меня одна история…

– Слушайте, а зачем в блюда трюфели добавляют? – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

– Для запаха. Ты на горячее шашлык взял? – поворачивается ко мне Сашка.