Темные Пути (СИ) - Анджей Бухлак. Страница 57

- Правильно, – спокойно кивнул головой карлюк. – Мы с Пинном так и предполагали.

- Да? – ехидно скривился глыбарь, - а то, что его в Капитул выберут, ты тоже предполагал?

- Как это? – теперь уже хозяин забыл про еду. – Кого выберут? Пинна?

- А вот так-то! Пинн теперь вместо Тортура назначен главой Перехода. Уже всему Ордену объявили. А ещё ходят слухи, будто бы он и не фрай вовсе, а самый настоящий веркувер. Не зря мы так и подумали, по роже ведь видно, что хуман.

- Не может быть! – Тляк возбужденно вскочил с лавки, покрутился на месте и снова сел.

- Ещё как может! Тот приказ много народу слышало, из тех, кто Ордену прислуживает. И сами веркуверы только об этом и говорили, удивлялись, да всякие догадки строили.

- Всё равно не верю! Он же дрался с Орденом, сам веркуверов убивал.

- Может, и так, - не стал спорить глыбарь. – Хотя сам я не видел, да и ты тоже. Но разве случалось когда-нибудь, чтобы фраи в Капитуле заседали? И не ты ли мне рассказывал, что толком не знаешь, откуда этот Пинн появился?

Возразить на это карлюку было нечего. Он налил себе полную кружку домашнего пива, сделал большой глоток и задумался.

Кут прав. Нужно самому на месте во всём разобраться. Только как быть с Луффом? Первые дни ещё удавалось поить его сонным отваром, а потом объяснять сонливость последствиями болезни. Но потом и отвар закончился, и парень что-то подозревать начал, вопросы разные задавать. Тляк отбрехивался, как мог, но когда Луфф заявил, что больше здесь торчать не намерен, всё-таки сдался и рассказал обо всём. Ведь не дурак же он, их бывший колдун, должен и сам понять, что нельзя ему сейчас на глаза веркуверам показываться. И самому не безопасно, и другим навредить может.

Луфф, конечно же, был ошарашен. Несколько дней не разговаривал с карлюком, уходил с утра в лес и только под вечер назад возвращался. По его усталому и разочарованному виду нетрудно было догадаться, что он пытался колдовать. Только теперь-то вместо шлепков, валивших деревья, получалось лишь приятное дуновение ветерка. А вместо огненого шара – маленький сноп искр, как от ударя кремня. Пшик…

Потом Луфф уходить перестал, но молчал по-прежнему. А Тляк старался лишний раз не беспокоить парня. Кто его знает, что чувствует колдун, утративший свой дар?

Но не может же Тляк навсегда оставаться при нём нянькой? Пусть Луфф сам привыкает к новой жизни, находит в ней своё место. Пусть пробует, ошибается, пусть даже наломает дров, но здесь в глуши, а не на глазах у всего Ордена. И так судьба всех фраев сейчас висит на волоске, любая ошибка может стать последней.

- Хорошо, Кут, - решительно выдохнул карлюк, - на закате уходим. Ты пока отдохни, а мне ещё с Луффом поговорить надо.

Луфф

Какая, оказывается, неудобная вещь эта свобода! Вроде бы радоваться нужно – наконец-то все оставили тебя в покое, никому ты ничего не должен, никто от тебя ничего не требует. Иди себе, куда хочешь. Вот я и иду. Только не очень-то представляю, куда и зачем. Ну, для начала – до Дремухи, а дальше?

И ведь не сказать, что я совсем уж не знаю, чего хочу. Просто мои желания как-то не уживаются друг с другом. Например, я хочу… нет, об этом не стоит. Что ушло, того не вернёшь. А ещё я хочу вернуться домой, в Вюндер. Очень хочу. Меня там, если Хлоффель не врал, новый пояс ожидает. Надену его и заживу долго и… счастливо? В том-то и дело, что в этом я не уверен. Кроме пояса, ничто и никто меня в городе не интересует. Кто мне там обрадуется?

Хлоффель, который без зазрения совести отправил наивного, ничего не знающего о жизни в Загороде приятеля почти на верную смерть? Вот он обрадуется, когда я приду и задам ему парочку вопросов!

Или начальник департамента культуры и просвещения? Да он, наверное, впервые за много лет вздохнул спокойно, когда узнал, что я у него больше не работаю.

А может, новый хозяин моего бывшего дома? Только приобрёл себе жилище в аристократическом квартале, ещё не успел его обставить по своему вкусу, и вдруг – здрасьте, вообще-то тут я живу. И ещё поди докажи, что это твой дом.

Но главное – в городе не будет Шаи. Всё остальное уже не важно. Наверное, я должен остаться с ней. Вернее, не должен, а хочу остаться. Очень хочу. Больше, чем вернуться в город. Я теперь не колдун, и она уже не будет меня бояться. Я ведь чувствую, что нужен ей не меньше, чем она мне. И нам будет хорошо вместе. Мы… как это у них называется… поженимся. Возможно даже, что у нас появятся дети.

Потом дети вырастут, а мы состаримся и умрём. Хм… Но я не хочу умирать раньше времени! С какой стати? У меня ведь есть пояс, с которым я могу жить долго-долго. Но только в городе. А может быть, позвать Шаю с собой в Вюндер?

Предположим, она согласится. Но выдержит ли она Переход? Вдруг она превратится в чудовище? Или не в чудовище, а в обычную безмозглую городскую самку. Может быть, в городе нельзя иначе. Тогда уж лучше пусть остаётся, и можно будет хотя бы вспоминать о ней. Но ведь этого мало, я хочу видеть её, слышать её, касаться её кожи, и много чего ещё хочу. Надо всё-таки попытаться провести её с собой.

Но если получится, долго ли продлится наше счастье? Лет через тридцать она превратится в старуху, ещё через тридцать – умрёт. И я останусь один. И что я буду делать дальше? Опять прятаться от настоятеля? Подойти к нашим самкам после Шаи меня уже никто не заставит. А по вечерам я буду напиваться до беспамятства, чтобы только не вспоминать о ней. И не умру от пьянства только потому, что пояс не позволит. Зачем мне такая бессмысленная долгая жизнь?

Что же, в конце концов, делать?

А вот и не знаю. Не могу решить… Я иду в Дремуху, к Шае, а дальше видно будет.

Вот только почему-то уже давно не оставляет ощущение, что иду я не один. В лучшие времена я бы не гадал, а точно знал, есть ли кто-нибудь поблизости. А теперь только и остаётся, что хвататься за лютобой. Вещь, конечно, полезная, лесного хищника остановит, но что она может сделать против крупного нахта? Или против веркувера…

Всё, хватит! Я же решил не вспоминать об этом. А как тут не вспомнить, когда всё время напоминают? Лучше буду думать о чём-нибудь постороннем. Тем более что вон оно, это постороннее. Бежит, руками машет, кричит что-то.

- Дяденька-а, помоги-и-те! Отец ногу поранил, идти не может. Помогите его до дому довести!

Ишь ты, как переживает! Отец, видите ли! Даже у самого распоследнего фрая дети имеются, не то что у меня. Откровенно говоря, этот-то урдёнок – так себе сокровище. Изо рта слюни, из носа сопли, из глаз слёзы. Да и весь какой-то неказистый. Кожа коричневая, пупырчатая, руки даже для урда слишком длинные, и говорит с заметным подсвистом. Так ведь здесь же не город, отбраковки делать некому.

- Ну, где там твой отец, показывай! А до дома далеко?

- Там, - урдёнок неопределённо махнул рукой в сторону кустов. – Недалеко.

Вот деффективный! Что значит там? Там дом, или там отец?

И тут я увидел, что там. Из кустов на меня глазела тупая слимучья морда. Зверь пожевал губами, словно раздумывая о чём-то, и смачно плюнул прямо в меня. Левая рука тут же прилипла к штанам, вместе с висящим с той стороны лютобоем. А правой рукой я выхватил нож и сдуру попытался отскрести с себя тягучую слимучью слюну. За этим занятием я не сразу заметил, как из кустов выскочило пять или шесть агрессивно настроенных личностей, в которых даже такой специалист, как я, без труда узнал лесных нахтов. Вот оно что – засада! А ты, сопляк, значит, с нахтами заодно?

Перемазанным в быстро застывающую слизь ножом я всё-таки дотянулся до урдёнка. Убивать его не хотел, но задницу порезать очень даже был настроен. Однако моё оружие без особого сопротивления погрузилась в ягодицы маленького предателя по самую рукоятку. Потом тихо и обиженно зашипело и исчезло. Растворилось в теле того, кого по ошибке принял за мальчика-урда. Оказывается, он тоже нахт, да только какая мне теперь разница? Слимук плюнул ещё раз, затем подбежали его хозяева и, не очень-то доверяя надёжности слюны, первым делом приложили мне дубиной по голове…