Дорога на Скво-Спрингс - Ламур Луис. Страница 27

Остальным бандитам, похоже, было не до них. Они увидели свежих лошадей и бросились к ним, как будто за ними гнался сам сатана. Но лошади вдруг как по команде вставали на дыбы, испуская пронзительное ржание всякий раз, когда кто-то из бандитов пытался вскочить в седло.

Внезапно лопнула подпруга, за ней другая, и несколько бандитов с размаху шлепнулись в дорожную пыль. И тут город словно ожил. Из полуоткрытых дверей салуна и лавки выскочили люди, и вскоре ошеломленные бандиты, которых безжалостно лупили по головам дубинками и прикладами ружей, распростерлись на дороге, беспомощные и неопасные.

Среди нападавших горожан сновал и сам Даффи, передвигаясь со скоростью, несвойственной обычно людям его возраста и комплекции. Только одному из бандитов удалось выбраться из этой свалки и удрать. Он успел добежать до конюшни, и подпруга его лошади оказалась покрепче, чем У других. Скорее всего, ее просто пропустили, когда перерезали все остальные. Вскочив в седло, он круто развернулся и, подняв револьвер, прицелился в человека Даффи.

Ковбой рванулся к дверям конюшни за спрятанной там винтовкой, хотя и был уверен, что не успеет добежать. Прогремел выстрел, и, удивляясь, что стрелявший промахнулся, человек Даффи схватил винтовку и, обернувшись, увидел, как последний уцелевший бандит качнулся в седле и кулем свалился в пыль.

В дверях салуна стояла Джули со старым охотничьим ружьем в руках, а из дула еще тонкой струйкой поднимался дымок.

Все закончилось так же внезапно, как началось. Качая затуманенной головой, Клип Харт пытался приподняться, придерживая рукой окровавленную и, похоже, сломанную челюсть. Под глазом у него наливался огромный синяк, указательный палец был сломан, — то ли тогда, когда он упал, то ли когда человек Даффи выбил у него из рук винтовку.

Один из бандитов был убит наповал, еще одному пуля перебила руку и оставила огромную рваную рану, превратив плечо в кровавое месиво, другие отделались шишками и ссадинами, и у одного оказалась сломана ключица.

Их отвели в конюшню и оставили там связанными под надежной охраной, чтобы передать в руки людей шерифа. Так они и стояли, с изумлением оглядывая своих противников: четырех стариков, двух подростков, хрупкую девушку с ружьем и человека Даффи. Там их и арестовал подоспевший шериф.

— Застрелив кассира, эта банда ограбила банк в нашем городе, — рассказал человек с повязкой, — и, если бы тут они получили свежих лошадей, только бы мы их и видели. Так как же вам это удалось?

Даффи, который как раз в этот момент расседлывал лошадей, стянул со спины одной из них попону и продемонстрировал уродливую колючку со следами засохшей крови на многочисленных шипах.

— Один из нас, — гордо пояснил он, — сунул их под каждую попону, а затем надрезал подпруги.

Шериф, не веря своим глазам, воскликнул:

— Вы хотите сказать, что это сделали вы?

— Единственная штука, которая могла заставить лошадей внезапно взбеситься. А что мне оставалось? Я ведь не стрелок и не военный, и уже старый человек.

Шериф покосился на окровавленную физиономию Харта и усмехнулся.

— Ну что ж, хотя я бы так не сказал, по-моему, вы очень даже неплохо сегодня повоевали. Спасибо, старина!

Даффи хитровато взглянул на своего ковбоя.

— Небось считал, что я уже вышел в тираж? А вот и ошибся, правда, ребята? Мы ведь задали им жару, верно?

Хозяин салуна махал руками, зазывая всех в свое заведение.

— Ставлю всем выпивку, парни! — весело кричал он.

— С радостью выпью с вами, — ковбой Даффи повернулся к своему хозяину, — идите, я вас догоню через пару минут.

Он взглянул на притихшую Джули, стоящую рядом с ним.

— Помнишь, я говорил, что в таком городке хорошо остаться навсегда.

— А что, ты неплохо управляешься с топором?

— С топором я управляюсь замечательно. А кроме того, — и он усмехнулся, — здесь, в горах, иногда бывает здорово одиноко, особенно если нет никого, кто бы мог состряпать горячий ужин, когда парень вроде меня возвращается домой.

— Так ты совсем не умеешь готовить?

— Совсем.

— Ну ладно, это я возьму на себя.

Он указал на крышу маленькой церквушки, едва видневшейся из-за высоких тополей на окраине городка.

— Священник вернется только утром. И нам придется встать пораньше.

— Я успею собраться. — Внезапно ей стало грустно. Она сложила руки под передником и отвернулась. — А ты иди, выпей с остальными, — прошептала она и направилась к дому.

В салуне праздновали победу. Мужчины со звоном сдвинули стаканы, приветствуя его.

— Нет, нет, за меня пить не стоит, — запротестовал он. — Я бы никогда не решился на это, если бы не один человек, который сказал мне когда-то очень важную вещь. — Он высоко поднял стакан. — Итак, за здоровье того, кто вдохновил меня. За здоровье Патрика Генри. — И залпом осушил его.

— За Пата Генри! — прогремело вокруг.

БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК

Черри Нобл впервые появился в Вэгонстоп верхом на черном муле. Соскочив на землю, он сразу повел его и еще трех усталых вьючных животных к воде. Когда он стоял возле них, держа в руках уздечки, горожане, прогуливавшиеся поодаль, оглядывали его с любопытством и почтительно перешептываясь. Ибо росту в нем было, не считая сапог на толстой подошве, шесть футов и семь дюймов, и это при весе не меньше ста тридцати фунтов.

Неожиданно он поднял голову и, очнувшись от своих мыслей, весело улыбнулся.

— А что там? — спросил он, конкретно не обращаясь ни к кому, и кивком указал на запад.

Прохожие непроизвольно повернули головы, но ничего особенного не увидели. Если не считать заходившего солнца, которое окрашивало в багровый цвет остроконечные шпили утесов и горы, издалека похожие на гигантские столбы.

— Ничего, — равнодушно отозвался Лей Бентон, — ничего, кроме Богом проклятой пустыни да еще кровожадных дикарей.

— И людей там нет?

— Ни души.

— А вода? Пастбища?

— А черт его знает. Может, и есть.

— Вот так, значит! Ну что ж, парни, поеду-ка туда и буду там жить, а когда еще кто-то нагрянет, он уже придет не на пустое место. Рано или поздно, но люди появляются всюду, а после долгих скитаний как приятно отдохнуть и напиться вволю! У меня же там будут и вода, и пастбища, и путников будет ждать сочный кусок мяса.

— Ты, приятель, спятил, не иначе! — усмехнулся Бентон. — Ни один белый не выживет в таком пекле, откуда уходят даже индейцы, а ведь это их родной край.

Громко расхохотавшись, Черри Нобл стукнул себя кулаком в грудь.

— Ну да ладно, попробуем. Я уверен, нет таких мест, где парень вроде меня не смог бы выжить, если бы захотел. — Он отвязал от седла небольшой мешочек и хвастливо помахал им перед лицами собеседников. — А вы знаете, что у меня здесь? Ни за что не угадаете — вишневые косточки! Я всегда мечтал развести вишневый сад, если уж осяду где-нибудь насовсем. Нет на свете ягод вкуснее, между прочим, меня и прозвали Черри — вишенка — из-за этого! Фамилия моя Нобл, а друзья зовут Черри. И там, где я проезжал, я везде сажал вишневые деревца, так что, ребята, за мной вроде как след тянется!

Лей Бентон, известный буян, обожавший острые ощущения, сразу невзлюбил Черри Нобла. До появления этого великана, взявшегося Бог весть откуда, он слыл самым здоровенным парнем в этих местах и привык к мысли, что его считают крутым ковбоем во всей округе. Добродушный тон и приветливая улыбка незнакомца раздражали его.

— Если ты действительно собрался в такую глухомань, — с презрением процедил он сквозь стиснутые зубы, — значит, ты дурак!

— Лучше быть дураком, чем негодяем, — бросил Нобл.

Он по-прежнему улыбался, но глаза его настороженно и цепко оглядывали Бентона. Черри старался понять, насколько тот опасен.

Радуясь предлогу завязать ссору, Лей тут же изобразил безумно оскорбленного.

— Как ты посмел назвать меня?

Сделав всего один шаг, Черри Нобл оказался почти вплотную с Бентоном и смерил его внимательным взглядом.