Когда земли окутает мрак - Вуд Яна. Страница 101
В ее воображении стена принялась меняться. Камни создавались прямо из пыли и вставали на свои места. Трещины уходили, вся стена зашевелилась, точно она и вправду была живой. Краем мысли Хейта коснулась и городских ворот. Воздух огласил скрежет и треск.
Когда девушка наконец осмелилась открыть глаза, то не поверила тому, что увидела. Стена стала ровнее и выше, камень был чистым, точно только что добытым из недр земли.
– Получилось! – воскликнула Хейта, обернувшись.
Но в тот же миг кровь отхлынула от ее щек. Из лесу на нее смотрела пара белесых глаз, покрытых жуткими красными прожилками.
Она не успела подать Брону воспрещающий знак. Не успела сделать вообще что бы то ни было, когда неведомая тварь кинулась на него со спины. Острые, как шила, зубы вонзились в плечо оборотня, горячая кровь брызнула во все стороны, окропив рубаху.
Брон взревел как раненый вепрь, впился когтями в загривок неведомой твари и перекинул через плечо. Клыки вышли из раны с мерзким звуком, но Брон даже не поморщился. Обычно безмятежно-спокойные серые глаза его теперь горели янтарем, в них плескалась бешеная, безудержная ярость.
Тварь приземлилась на все четыре лапы. Теперь, в солнечном свете, Хейта без труда признала в ней злыдня. Подумалось: «Харпа не ошиблась, они и вправду пришли». Кривые уродливые рога торчали из угольно-черной шерсти, как обглоданные кости. Жуткая морда походила на череп, обтянутый кожей. Кровавые глаза вдруг обернулись к Хейте. Мерзкая тварь разверзла клыкастую глотку и свистяще зашипела. Пахнуло смрадом.
Злыдень, долго не раздумывая, бросился на Хейту, выставив когтистые лапы. Неестественно длинные, они сгибались коленями внутрь. Казалось, на Хейту несется не живое существо, а отрез тьмы, до отказа набитый зубами и когтями. Хейта вскинула руки для защиты, но тело злыдня вдруг неестественно дернулось и грохнулось оземь, а над ним нависло искаженное свирепой гримасой лицо Брона.
Волчьи клыки сомкнулись на длинной шее чудовища, сипло хрустнули кости, злыдень не то взвыл, не то взревел последний раз, дернулся, клацая зубами, и затих. Брон распрямился, утер окровавленный рот рукавом, пошевелил прокушенным плечом и болезненно поморщился.
Хейта опрометью бросилась к нему. Брон упреждающе вскинул руку. Видать, хотел сказать: «Не надо лечить, заживет как на собаке». Но девушка вдруг дернула его за больную руку, и оборотень зашипел, стиснув зубы и глотая не прорвавшиеся ругательства.
– Скорей! – воскликнула Хейта, указывая куда-то ему за спину.
Оборотень обернулся и мигом перестал шипеть. Меж деревьев на них таращились такие же белесые глаза, испещренные, словно червями, тонкими красными сосудами. С десяток пар глаз, а то и больше.
Брона второй раз поторапливать не пришлось. И они кинулись к городским воротам наперерез ледяному ветру. Земля так и мелькала под ногами, грудная клетка разрывалась от частых вдохов, а город, казалось, и не приближался даже, застыл на месте, как насекомое в толстом слое льда.
Наконец перед глазами выросли высокие окованные железом ворота. Хейта и Брон разом заколотили по ним кулаками. Стражники были наготове. Дикой псиной провизжала широкая задвижка, и ворота, впустив Хейту и Брона, вновь намертво сомкнули свои стальные челюсти.
Хейта прилипла спиной к шершавым доскам. Брон тяжело уперся в них рукой. Стражники сверлили их с Броном выжидающими взорами, на дне их глаз плескался животный страх.
– Полчища… химеры… под воротами, – только и смогла выдохнуть девушка.
III
Шум со стороны леса становился громче и громче. В нем смешалось всё: топот ног, скрежет когтей, волчий вой и визги упырей. Одни деревья трещали, скрипели и содрогались, точно охваченные ужасом, другие падали замертво, заставляя защитников города в страхе гадать, какой твари было под силу сотворить такое с могучими лесными стражами.
Ночное небо заволокло тучами. Изредка сквозь них прорывалась яркая полная луна. Белесый туман наползал отовсюду со стороны реки, касаясь крепостных стен, точно злое предзнаменование. Когда ожидание стало совсем невыносимым, ветви передних деревьев зашевелились, неохотно пропуская тех, кто шел на Бервит, шел убивать. Свирепые, грозные, с факелами в руках, они потекли из леса ядовитой огненно-черной рекой. Буйная, смертоносная, она вскорости замерла, разошлась в стороны, пропуская вперед высокую женскую фигуру в темном плаще.
Люди, созерцавшие эту картину из укрытий на стене, невольно позабыли о страхе и подались вперед, ибо голову незнакомки венчали два крутых рога и сидела она не на коне, а на огромной уродливой крылатой твари. Из уст в уста полетел испуганный шепот: «Химера!»
Мерек растянула точеные губы в улыбке, больше напоминавшей звериный оскал. Чуткий слух ее уловил этот шепот, и она наслаждалась произведенным эффектом, упиваясь человеческим ужасом, что сочился из города, смешиваясь с туманом, как бесценное подношение.
Она вскинула змеиные глаза и цепко оглядела крепостную стену. Во взгляде ее читалось безумие, пугающее предвкушение и ледяная ярость.
– Жители Бервита! – выплюнула она. – Убийцы, трусы и предатели. Губители народа химер. Моего народа! Настал час расплаты! – Она надменно вздернула подбородок. – У кого из вас хватит духа что-нибудь сказать?
В ответ не донеслось ни звука. Никто даже не пошелохнулся. Казалось, химера пришла осаждать вымерший город, и она бы поверила этому, если бы не слышала частый-частый стук до смерти перепуганных человеческих сердец. Губы ее вновь тронула жестокая, лихорадочная улыбка.
Как вдруг туман всколыхнулся.
В недрах его химере почудилось движение. Мерек сжала коленками бока гаргульи, понуждая ее придвинуться ближе. Рукс, восседавшая за ее спиной на гаргулье поменьше, тоже нетерпеливо пошевелилась.
А в следующий миг глаза химеры изумленно распахнулись. Со стороны городских ворот через туман к ней неторопливо шла Хейта.
В походке девушки не было страха или неуверенности, хотя она и шла навстречу несметному свирепому войску. Шагах в двадцати от гаргульи она замерла.
Мерек хищно склонила голову набок.
– Какая встреча! Когда мне передали, что ты сбежала, я сперва не поверила. – Она жестко хмыкнула. – Что ж, этого стоило ожидать. Надо было прикончить этого рыжего недоноска после битвы. Его страдания лишь подстегнули твою силу.
– Рада, что ты учишься признавать свои ошибки, – холодно ответила Хейта.
Химера снова хмыкнула, но в голосе ее заворочалось раздражение.
– Для чего ты спустилась сюда? Покинула надежный круг городских стен?
В последних словах таилась насмешка – уж конечно, химера не считала город надежно защищенным, – но Хейта снова и ухом не повела.
– Я пришла поговорить с тобой, Мерек из рода Горгов. От себя и всех людей Бервита. Еще не поздно передумать и повернуть назад.
Глаза химеры вспыхнули, точно два факела.
– Я ни за что не передумаю, – свирепо прошипела она. – И не поверну назад. Даже не мечтай об этом, Чара.
– Подумай о том, что ты собираешься совершить, – печально ответила Хейта. – Сколько жизней ты погубишь. Сколько причинишь зла.
Химера оскалилась.
– Мне незачем думать. Я была самым невероятным существом во всех Запредельных землях. Дочерью правителя химер и должна была править после него. А они лишили меня всего! Моей семьи, моего предназначения, моего народа! Они сделали меня чудовищем!
Хейта устало покачала головой.
– Чудовищем ты делаешь себя сама. Но еще не поздно всё исправить. – Она подалась вперед. – Правителей, повинных в гибели твоего народа, больше нет. А эти люди ни в чем перед тобой не виноваты!
Мерек гневно сверкнула глазами.
– Ошибаешься! Они виноваты. В том, что живы, когда мой народ мертв.
Хейта упрямо стиснула зубы.
– То, что сотворили с твоим народом, ужасно. Но сегодня ты хочешь совершить то же самое. Это ли не безумие?
Химера ядовито хмыкнула.
– Пусть я и стану подобной тем, кто уничтожил химер. Они всё равно мертвы и этого уже не увидят.