Колючка для мерзавца, или сводные в академии драконов (СИ) - Князева Алиса. Страница 3

Платье оказывается даже краше предыдущих. Белое, с россыпью прозрачных, будто капли дождя камешков. Кажется, придётся признать, что отец пусть немного, но знает меня.

Чем ближе вечер, тем сильнее болит моя голова. Хоть и сижу на пуфике, а ощущение, будто… не знаю, ползамка убрала. Эта усталость затапливает ярость и окунает в липкую и скользкую апатию. Поэтому, когда от моего лица убирают кисточки, мне уже почти всё равно.

Почти.

— Ну как вам, госпожа? — спрашивают девушки.

Смотрю в отражение и едва себя узнаю. Кто бы ни стоял по ту сторону зеркала, это не я. Бледная из-за пудры, с большими глазами и ярко подведёнными губами. Видимо, выбрали то, что привлекательнее для успешной сделки.

Вот только я не товар. И сегодня они в этом убедятся.

Раз отец решил меня продать, пусть попытается. В его адекватность я уже не верю, посмотри, насколько бесстрашными окажутся те, кому меня предложили.

— Всё прекрасно, — сдержанно отвечаю я и потираю ладони друг о друга.

Служанки радуются и принимаются за уборку косметических принадлежностей и не замечают сорвавшуюся с пальцев искру.

Так… Нужно подумать, куда эффектнее применить мои скромные успехи в искусстве магии.

Глава 3

Спускаюсь в бальный зал поместья. Мы редко устраиваем приёмы, так мне непривычно видеть работающими абсолютно все светильники, включая огромную люстру, камни которой стоят, как целая деревня где-нибудь в провинции Аниона.

На расписанном под ночное небо полукруглом потолке мерцают будто настоящие звёзды. Позолоченная лепнина ловит блики свечей. А вдоль белых стен расставлены круглые столы, застеленные скатертями и украшенные цветами.

Не будь в заявленной программе вечера моей помолвки, я бы наверно даже восхитилось тем, как всё успели собрать за один день. Впрочем, мы в столице, тут и не такое могут.

Гостей тоже хватает. Большая часть общается, сидя за столами и играя в карты, некоторые танцуют.

Я спешу сбежать с лестницы, и уйти к стене, чтобы не привлекать внимания. Итак, что я могу здесь натворить?

Если я спалю причёску какой-нибудь жутко знатной даме, это будет слишком мелочно. Лучше уж женишку что-нибудь испортить, чтоб на собственной шкуре осознал, что ко мне правильнее не приближаться.

Замечаю отца в компании худой женщины в бледно-голубом платье. Судя по позам, это и есть его новая пассия.

Ужас. Я, конечно, понимаю, что после мамы ему вряд ли удалось бы найти кого-то хоть отдалённо настолько же привлекательного, но чтоб… Эту женщину иначе как мышь не назовёшь!

— Смотрю, ты опять крадёшься по углам будто воришка.

Вздрагиваю и оборачиваюсь. Мерзавец стоит у стены с бокалом, в котором позвякивают цветы из карамели. Он всё в той же форме, будто намеренно игнорирует строго торжественный стиль остальных гостей.

— Отвали, а?

— Твой женишок ещё не приехал, — кривится мерзавец и отпивает. — А даже если и приехал бы, чего толку прятаться? Думаешь, от судьбы сбежишь?

— Вот тебя только не спросила, — огрызаюсь я.

Мимо проходит слуга, предлагая напитки и я снимаю с его подноса бокал, в котором так же плавает беловато-розовый цветок. Лёгкий фруктовый вкус обволакивает и приятно пощипывает язык, оставляя мятный холодок.

— Зря вы приехали, — бросаю я. — Твоя мать ему не пара.

— Твой отец ей тоже, — парирует зеленоглазый. — Он слишком старый и мерзкий.

— На себя посмотри! Думаешь, я верю в сказки о том, что такие, как ты, людей защищают? Уверена, на твоих руках крови-то немало, — тут же вспыхиваю я, а потом оскаюсь.

Я что, бросилась защищать отца? Того, кто продать меня собрался?

Мерзавец только хмыкает.

— Твой отец — советник. Он разменивает куда больше людей, чем я могу убить за всю жизнь. Не интересовалась, почему он до сих пор на посту?

Закатываю глаза. Зачем я вообще разговариваю с тем, кто меня бесит?

Оглядываю зал. Может мне и делать ничего не нужно? Женишок сам смекнул, что ему счастья со мной не увидеть, вот и свалил куда подальше?

Гаргулья срань, так нечестно! Я уже настроилась пакостить!

Смотрю в сторону отца и вижу, как он украдкой целует мать мерзавца. О, боги… кажется, меня сейчас стошнит…

— А знаешь что, — мой вроде-как-сводный, вырастает над плечом. — Тут скука смертная. Пошли-ка, потанцуем.

— Чего? Эй, отстань!

Мерзавец меня не слушает. Отнимает бокал, опрокидывает в себя содержимое и ставит, схватив за руку, тащит меня в центр зала. По пути он успевает оставить на столе пустые бокалы. Выбора у меня как бы и нет…

3.2

Само собой, мы привлекаем всеобщее внимание. Разговоры стихают, многие уже выдохшиеся парочки спешат убраться с паркета, освобождая нам пространство. Отец с Марлой игнорируют, слишком занятые друг другом.

Ну конечно.

Очень хочется прям сейчас метнуть в них всполох магии. Заставить отойти друг от друга. Будто подростки, честное слово. И не стыдно вообще?

Замечаю, что это злит не только меня, но признавать, что мы с мерзавцем на одной стороне не хочу.

Музыканты оживляются, почувствовав ответственность за грядущее веселье. Ну или посмешище, посмотрим, как пойдёт. Эта мелодия нравится мне гораздо больше предыдущей заунывной. Плавная, но в тоже время мощная.

С усмешкой смотрю на незадачливого кавалера. У меня за плечами не один день практики в этом самом зале, а он что? В армии такому точно не учат.

Торжественные, немного угрожающие аккорды, падают на пол тяжело и грозно. Мерзавец безмятежно улыбается, выпрямляясь передо мной, и просит мою руку. Я успеваю отметить, что, возможно, я спешу с выводами и что-то он всё же умеет, а в следующий миг на мою талию ложится ладонь, притягивая ближе.

Танец начинается медленно. Вперёд-назад, шаг в сторону, плавное вращение и переход в начало. Вынуждена признать, что этот гад и правда неплох.

Не знаю точно, что мы делаем, но танец всё сильнее напоминает поединок. Каждый выпад – как смертельный удар, а поворот – ожидание атаки. Чего он пытается добиться этим? А я?

Корсет моего платья ловит блики свечей, а струящаяся и невесомая как тень юбка, лихо закручивается и путается в ногах ухмыляющегося мерзавца. Порхая по залу, я вижу, что отец, наконец, отлепился от новой пассии и наблюдает за нами, сузив глаза. Это жуть как радует, решаю себя не сдерживать.

Тягучее вступление рассыпалось в клавишных. Шаг, шаг. Шаг, шаг, поворот, шаг, шаг. Музыка обжигает не хуже пламени, заставляя двигаться, кружиться, и успевать при этом следить за Фергусом.

Он как раз ловит мою руку и дёргает на себя. Я не успеваю ничего предпринять, а его ладонь уже обвивает талию и увлекает за собой. Танец становится опасным. Не столько в плане здоровья, сколько… Я не знаю, как это объяснить.

Резко сменив направление, мерзавец шагает навстречу, а я вынужденно отшатываюсь. Он тут же ловит моё запястье и заставляет обернуться, взвинчивая невесомую юбку и снова прижимает к себе. Хмыкаю, опуская подбородок, и вот уже Фергус вынужден отступить.

Когда танец проводит нас близко к зрителям, я слышу восхищённый шёпот, гуляющий над головами. Отец выглядит злым, даже начинает о чём-то спорить с Марлой.

О, да!

Значит, всё правильно. А как тебе такое, папочка?

В следующую секунду музыка вскрикивает особенно ярко, и я резко закидываю ногу на бедро Фергуса.

Камни на платье искрится так, словно его сшили из тысячи лоскутков пламенного золота. Я отталкиваю Фергуса и кружусь огненным смерчем. В последний миг, на финальном аккорде каблук моих туфель скользит, я оступаюсь и падаю. Прямо в распахнутые руки мерзавца.

Все настолько поражены увиденным, что первым, кто решается аплодировать, оказывается невысокий мужичок с шикарной причёской, которую я назвала бы «озеро в лесу». Сперва он показался мне даже милым, а после я слышу: