Колючка для мерзавца, или сводные в академии драконов (СИ) - Князева Алиса. Страница 32

Мне становится противно.

— Мне плевать, что они скажут на попытку продать девчонку с цветными волосами, — опускает подбородок Фергус. — Я устал извиняться за то, кто я есть, ясно? Да, я дракон. Монстр, чудовище, считайте как хотите. И она тоже. Мы такими родились, нашей вины в этом нет.

— То есть ты хочешь сказать, что мы виноваты в том, что происходит? — злится советник.

— Какой смысл искать виноватых? — поднимает ладони дракон. — Это ничего не изменит.

— Фергус, приди в себя, — качает головой его мать и кладёт ладонь на грудь. Отец замечает это и бросает на дракона полный презрения взгляд.

— Что ж ты делаешь? Мало мать страдала из-за тебя? О ком-то кроме себя думаешь?

Фергус сперва дёргается к ней, собираясь помочь, но потом обрывает движение и складывает руки на груди. Немного понаблюдав за представлением, он качает головой и, мельком взглянув на меня, отвечает.

— Да.

Обо мне значит.

Поджимаю губы. Вся сцена максимально неловкая и странная. Меня обижает то, что в этой ситуации меня защищает Фергус, а не родной отец. Думал ли он обо мне хоть когда-нибудь?Как дальше-то? Отчасти я могу понять их сомнение. Выдать меня замуж для него очевидно самый лёгкий способ решить вопрос с моим будущим, но так я буду зависима от мужчины.Нужно закончить академию. Это вопрос жизни и существования в роли бесправной куклы. Но что-то кажется, весь мир против меня.

— Идём, Марла, — отец перехватывает женщину за талию. — Видишь же, они не в себе. Нужно подумать, как быть дальше.

— Прости, прости, Фестер, — охает та. — Я не думала, что мой сын будет вести себя как ребёнок. Это… ужасно.

— Спокойно. Сейчас выпьем чай и всё обсудим.

Забыв о нашем существовании, влюблённая парочка уходит, оставив дверь открытой. Смотрим на неё несколько секунд, потом Фергус подходит и закрывает её.

— Мда, — выдыхает он, слабо стукнув по ней кулаком, и, обернувшись, прислоняется к ней спиной. — Жаль, что они оказались не готовы к серьёзному разговору.

— Всё как всегда, — я закатываю глаза и сажусь на кровать, упираясь в колени ладонями. — Примерно так заканчиваются все мои разговоры с отцом. Он никогда не слушает. Нужно просто делать, как сказано.

— Но это больше не работает, да? — усмехается мерзавец. — Ты не его подчинённая, чтобы он мог угрожать тебе увольнением, у него нет сторонних рычагов давления на тебя. Даже не может угрожать тебе выселением, потому что знает, что я прикрою.

— А ты и рад спорить с ними, да? — горько усмехаюсь я.

— Нет. Просто я понимаю, что в таких вопросах слабину давать нельзя. Иначе никогда не получишь контроль над своей жизнью.

— Было бы тут что контролировать, — качаю головой я. — Разве в семье он нужен? Почему все просто… не могут слушать друг друга? Хотя бы слушать…

— Если хочется того, чего у тебя нет, значит надо это создать.

Я не сдерживаю смешка.

— С тобой, ага? Покажешь на примере, какой должна быть семья?

— Примера у меня и самого нет. Будем на ходу придумывать.

Я непонимающе свожу брови. Фергус смотрит на меня с нечитаемой улыбкой, потом прикрывает глаза и усмехается.

— Ты мало обо мне знаешь, колючка.

Глава 32

Не то чтобы мне было сильно интересно. Но, если уж мы связаны нравится нам это или нет, стоит узнать его получше.

Лишь поэтому!

— Ты же с мамой рос как минимум, — складываю руки на груди, — а я с отцом, который и за человека меня никогда не принимал.

— Мама мягче была? — спрашивает Фергус и усмехается по-доброму. — Наверняка и на волосы внимания не обращала?

— Нет. Была самой обычной матерью. В меру строгой и доброй. Я чувствовала себя обычным ребёнком.

— Где она теперь?

Я вздрагиваю и осекаюсь. Перед глазами будто туман появляется. Фергус замечает это и качает головой.

— Ладно, неважно. В конце концов, ты меня спрашивала, а я тему перевёл. Захочешь, потом сама расскажешь.

Он пересекает комнату и берёт стул, стоящий у письменного стола. Ставит его ко мне спинкой и садится верхом.

— Ты же всегда жила в Серифеане? Слышала про «Крылья свободы»?

— Ну, что-то помню, да. Они пытались противостоять императору. Освобождали цветы, вели какую-то подпольную деятельность. Ходили слухи, что среди них и драконы есть.

— Это правда. Мой отец был одним из них. Ну и в крыльях был, само собой.

Я давлюсь воздухом. Вот это как-то совсем неожиданно.

Я была маленькой, когда «крылья» проживали свои лучшие времена. Изначально их дело было вполне мирным. Они пробовали договариваться со старым императором, проводить встречи, объяснять людям, что драконы не монстры. Пытались даже сравнивать их с оборотнями, к которым общество вполне лояльно. Слушать их, конечно же, не стали.

Когда ничего не вышло, методы пошли агрессивнее. Демонстрации, диверсии, даже восстания. Я не знаю наверняка, после чего «крылья» распались или ушли в подполье, а после, возможно, перестали существовать, но ходили слухи, что нынешний император, Алистар Тенгер, который в то время был генералом и выполнял самую грязную работу прошлого правителя, приложил к этому руку. Хочется верить, что вопрос решился мирно.

— Стой, но… ты же был в гвардии.

— Ну да.

— Как тебя допустили? Там же всех проверяют! Репутация должна быть безупречной!

— Из-за мамы, — Фергус рассеяно постукивает пальцами по спинке стула. — Она тоже не из простой семьи. Входила в высшие круги, а потом влюбилась в моего отца. Бросила всё, разругалась с семьёй. Она не знала, кто он и какую жизнь ведёт. Родился я, отец пропал. Позже выяснилась вся эта грязь.

— Про «крылья»?

— Нет, про них я узнавал, уже став гвардейцем. Мать, естественно, тяжело переносила одиночество, — Фергус рассеянно трёт шею. — Пыталась вернуться в семью, но её не приняли. Помощи ждать неоткуда, она одна с ребёнком, сама понимаешь.

Мы погружаемся в молчание. Если до этого я видела в его матери охотницу за деньгами, то сейчас всё несколько изменилось. Мне становится жаль её. Ровно до того момента, как я не вспоминаю продолжение этой истории.

— Она отдала тебя? В приют?

— Нет, — усмехается он, а после добавляет, будто извиняясь. — Сразу туда. Не знаю, повезло ли, или вмешался кто-то, но меня взяли. Для всех история звучала так: мать загуляла с тем, кого не одобрила семья, вскоре осталась одна, и теперь срочно нужно замести совершённые ошибки под ковёр. Мне даже жалование назначили, которое я попросил выплачивать ей.

— Зачем?

— Мама же.

Снова молчим. Ну а что тут скажешь? У меня даже колкости ни одной на уме нет.

Судьба паршивее моей. Он с самого начала жизни оказался заложником обстоятельств, но при этом не стал каким-нибудь отморозком или вроде того.

— Ладно, признаю, твоя история паршивей моей.

— Это не соревнование, колючка, — Фергус встаёт и подходит ко мне. — Просто хочу, чтобы ты понимала, что я тебе не враг. Мы на одной стороне, а где-то сможем понять друг друга так, как не поймут другие. Те, кого мы считаем близкими.

— Я не знаю! — сжимаю голову руками. — Эта истинность… Мне бы со своей жизнью разобраться, а тут всё снова меняется!

— А кто просит тебя решать всё немедленно? — хмыкает он и садится передо мной на колено. Я напрягаюсь сначала, но Фергус просто стягивает с меня обувь. — Я и сам не знаю, как и что дальше. Было время, когда я, по примеру мамы, зарекался, что никогда я не свяжу себя с кем-то обязательствами, И посмотри, где мы теперь?

— В полном дерьме? — хмыкаю я.

— В точку, — Фергус перехватывает меня поперёк талии и, не обращая внимания на возражения, затаскивает на подушки. — Так что сейчас я не собираюсь ничего решать. Мы оба вымотаны, нужно поспать.

— Ты здесь собрался спать?!

— Да.

— Это моя комната!

— Я знаю.

Невероятный аргумент.

Я не успеваю возмутиться, как оказываюсь крепко прижата к тренированному торсу дракона. Не считая кошмарного положения, мне очень даже удобно. И усталость резко наваливается. Может он магию на меня какую-то набросил? чтоб не выпендривалась.