Без памяти (СИ) - "Алекс Д". Страница 15

— Зачем ей это делать? — сипит Фишер.

— Ты мне скажи. Может быть, вы с Алатеей действовали сообща? — я небрежно пожимаю плечами и лениво прикуриваю сигарету.

Судя по побелевшей физиономии и выпученным бегающим глазам, Фишер вот-вот наложит в штаны от страха. Очевидно, что тупой недоумок ни при чем. Он бы не рискнул своей задницей, кишка тонка и слишком труслив, чтобы ввязаться в подобную схему.

— Ладно, я вижу, что ты не в курсе событий, — милостиво бросаю я. — Но это не снимает с тебя ответственности. Как, по-твоему, я имею право на возмездие?

— Я вас предупреждал на ее счет, — ослабив узел нелепого пестрого галстука, Роланд хватается трясущимися мясистыми пальцами за кружку и делает несколько жадных глотков остывшего кофе. — Я изначально говорил, что девчонка не проста, но вы упорно настаивали на встрече с ней, — промокнув потное одутловатое лицо бумажной салфеткой, он пытается перевести стрелки на меня.

— Я купил эту встречу, Фишер, — с леденящим спокойствием напоминаю обстоятельства нашей сделки. — А ты продал не протестированный товар, подвергнув жизнь покупателя смертельной опасности. Мне положена компенсация, Роланд.

— Я могу вернуть вам…

— Деньги мне не нужны, — перебиваю я. — Ты окажешь мне услугу, и мы будем в расчете. — Фишер дергается от моих слов, словно я выпустил ему пулю в лоб. — Когда следующее представление?

— Завтра вечером, но я не могу сделать то, о чем вы меня просите, — продажный ублюдок ожидаемо идет в отказ и порывается встать, опираясь ладонями на стол, а в следующее мгновение визжит, как резанный поросенок, уставившись на вилку, торчащую из его кисти. Дешёвая белая скатерть моментально пропитывается кровью, от вида которой рыхлый толстяк едва не хлопается в обморок.

Я загоняю столовый прибор глубже и приказываю ему сесть. Болевой шок делает его на удивление покладистым. Плюхнувшись откормленным задом на стул, он воет в кулак, обезумевший взгляд лихорадочно бегает по залу, но немногочисленные посетители кафе продолжают спокойно есть, не обращая на нас ни малейшего внимания. Единственный официант тоже не спешит на помощь к истекающему кровью клиенту.

— Завтра во время выступления с Алатеей Граф произойдёт несчастный случай по причине обрыва креплений и отсутствия страховочной сетки, — наклонившись вперед, четко проговариваю я. — Как итог — быстрая и почти безболезненная смерть. Печально, но так случается. Акробаты каждый раз рискуют, выходя на сцену и, увы… — скорбно вздыхаю и растягиваю губы в ледяной улыбке. На лице Фишера расползается дикий ужас. — Иногда разбиваются насмерть. Это не первый и не последний трагический эпизод. Халатность технических сотрудников или неосторожность самих артистов — причин на самом деле может быть масса. Ты проведешь внутреннее расследование, назначишь виновных и выплатишь ее матери компенсацию, которая покроет расходы на содержание в клинике.

— Меня посадят. Я не могу, — хрипит Фишер и снова взвывает от боли, когда я медленно проворачиваю вилку. Его нехило колотит, лицо покрывается багровыми пятнами от лопнувших сосудов.

— Тюрьма — это не то, чего ты должен бояться, — усмехнувшись, я несколько секунд с садистским удовольствием наблюдаю за его жалкими кривляньями, после чего рывком вытаскиваю вилку из трясущейся окровавленной кисти и неторопливо протираю ее салфеткой. Затем бросаю кристально чистый прибор в его тарелку.

Фишер затравленно скулит, прижимая травмированную руку к груди, а здоровой шарит по карманам в поисках телефона.

— Не советую, Роланд. — цокнув языком, я киваю на кружку, из которой он пару минут назад так жадно пил. — Как тебе кофе? — мой вопрос заставляет его окаменеть, телефон с грохотом падает на пол, выскользнув из ослабевших пальцев. — Вкус не показался странным?

— Да кто… ты такой… — закашлявшись, он начинает судорожно хватать воздух.

— Тебе лучше этого не знать, — широко улыбнувшись, я смотрю на циферблат своих часов. — У тебя есть одна минута, чтобы принять решение. После противоядие не подействует, и ты сдохнешь, захлёбываясь кровавой рвотой и испражняясь в свои клоунские штаны.

Двое здоровых амбалов с соседнего столика резво поднимаются со своих мест и одновременно приближаются к Фишеру со спины. У одного из них шприц, у второго пистолет, дулом упирающийся в затылок загнанного в угол ублюдка.

— Думай быстрее, Роланд, — подсказываю я.

Остальные «посетители», как по команде, теряют интерес к еде и внимательно следят за исходом событий, терпеливо дожидаясь моих дальнейших указаний.

— Хорошо… Ладно! Я согласен, — задыхаясь и брызгая слюной, хрипит Фишер.

— Вот и отлично, — удовлетворенно бросаю я, и взглянув на парня с «противоядием», коротко киваю. Тот без промедления выполняет, вливая в вену трясущегося клоуна пять миллилитров физраствора. Панический страх в налившихся кровью глазах ублюдка сменяется облегчением. Ничтожный клоп, раздавить бы его прямо здесь, но он мне еще пригодится.

Встав из-за стола, я неспешно подхожу к обмякшему, воняющему потом Фишеру.

— Я рад, что мы нашли общий язык, Роланд, — ободряюще хлопаю его по полечу. — Но не надейся соскочить, иначе сдохнешь не только ты, но и вся твоя семья. Ты понял? — дождавшись согласного кивка, брезгливо вытираю ладони влажной салфеткой и уверенной походкой направляюсь к двери. — Трое остаются, чтобы все тут убрать и доставить мистера Фишера домой, остальные за мной, — не оглядываясь командую я. Через пару секунд в кафе остаются только четверо.

— Я считаю, что имеет смысл надавить на девчонку прежде, чем убрать. Прикажи, и я организую. — Предлагает начбез, как только мы рассаживаемся по машинам. — Она — ключевой свидетель и может указать на заказчика, — добавляет он, не дождавшись от меня никакой реакции.

Опустив стекло, я прикуриваю сигарету и задумчиво наблюдаю за мелькающими за окном рекламными билбордами.

— Она — мелкая сошка, Влад. Расходный материал. Уверен, что Тея никогда не контактировала с заказчиком напрямую. Я бы на его месте не стал так рисковать, а судя по всему, мы имеем дело с продуманным врагом. Попытаться можно, но я готов поставить миллион на то, что она ни черта не знает. Или ты хочешь взять на себя работу Фишера?

— Почему нет?

— Потому что у тебя другая задача, — отрезаю я. — Меня вычислили, Влад, и открыли охоту. Девчонка — первый удар, но будут другие. Оставаться в Москве больше небезопасно. Нам нужно убираться отсюда и зачищать следы, а Алатея напоследок пусть полетает. Нет никакого смысла оставлять ее в живых.

— Тогда зачем ждать до завтра? — резонно рассуждает Влад. — Одно твое слово, и проблема в ее лице будет решена.

— Нет, — резко бросаю я.

Снова накатывает испепеляющая ярость, но она уже не застилает глаза, как несколько часов назад. Алатея умрет — это решено и не подлежит пересмотру. У меня заготовлен сценарий — как и где это произойдет — и я не отступлю от него ни на шаг.

Пусть это блажь и безумие, но я хочу, чтобы она умерла красиво, а не после пыток с пулей в голове. Позже, когда я получу видеозапись с падением, я выберу особенный кадр и перенесу его на холст, чтобы навсегда запечатлеть момент ее расплаты. Тея станет единственной, кого я напишу мертвой… как напоминание, что никому в этом мире нельзя доверять. Даже ожившим призрачным фантазиям с лицом Ми. Слабости нужно вырывать с корнем, а еще лучше — не допускать, чтобы они проросли. Я отступил от правил, поддался мимолётному наваждению, потерял контроль. Очередной урок усвоен. Больше подобного не повторится.

— Создается впечатление, что ты специально оставляешь себе время, чтобы передумать, — ошибочно предполагает Влад.

— Я оставляю время тем, кто ее нанял, чтобы проявить активность, — усмехнувшись, поясняю я. — Где Алатея сейчас?

— У себя. Отсыпается, — рапортует начбез.

— Аккуратно наблюдайте, не отсвечивайте, и сообщи, если твои парни заметят подозрительную деятельность, — сухо распоряжаюсь я. — Но вряд ли кто-то из этой шайки сейчас сунется к ней. В любом случае, у них есть ровно сутки, затем она умрет.