Ворожей Горин – Зов крови (СИ) - Ильичев Евгений. Страница 61

— Даже так? — озадаченно протянул я.

— А вот так, Горин, — развела руками Пелагея.

— Сюрприз! — прокричали обе ворожеи и истерически засмеялись.

Их смех хоть и был веселым, но все же каким-то чужеродным, что ли. Совершенно непохожим был этот смех на тот, каким смеются простые люди. Было ощущение, что смеются не они, смеются внутри них. Кто смеется — хороший вопрос, тут уж я не возьмусь угадывать.

— И зачем нужно было устраивать весь этот цирк? — ясно осознавая, что проиграл, спросил я.

— Как зачем? — отсмеявшись, произнесла Пелагея. — Во-первых, это действительно смешно, когда люди вроде тебя считают, что могут бороться с такими, как мы, на равных. А во-вторых, нам нужно было экспериментально проверить, действует противоядие против ворожбы Варвары или нет.

— Какое противоядие?

Ответила уже Радмила:

— Ты, Гриша, сильно нас напугал, когда меня чуть на тот свет не отправил. Не думала я, что твой кот таким находчивым окажется. Что ж, поделом мне. Сама, дура, виновата — не надо было на русский авось надеяться. Нужно было дождаться, когда сварится противоядие, и только после этого тебя окучивать.

— Да какое противоядие?

— На крови твоей противоядие, Гришенька. Подобное лечат подобным, разве ты не слыхал о таком? Кровушку нашей бабки Варвары получить мы не могли никаким образом, а с тобой все оказалось много проще.

— Ничего не понимаю.

— А тебе и не нужно, Гришенька, — улыбнулась Пелагея. — Главное, что мы теперь от твоей крови защищены надежно. За что спасибо матушке моей, это она сварила столь сложное зельице. Ну и тебе, Гришенька, спасибо, что любезно предоставил материал для его создания.

— Не припоминаю, чтобы когда-то сдавал кровь на анализ в вашей ворожейской лаборатории.

— А кровь мне и не нужна была, соколик! — подмигнула мне Радмила, и тут я вспомнил, с чего именно началось мое с ней знакомство. Она ведь первым делом меня в баночку писать заставила, а я уж и забыл.

— Хотите сказать, вы варили зелье из моей мочи?

— Ну, моча же из крови получается, не так ли? — подсказала мне Радмила.

Все правильно, ее почки фильтруют. В моче, на самом деле, от крови мало что есть, но никто и не говорил, что ворожеям для создания зелий именно кровь нужна. Как оказалось, можно и другими биологическими жидкостями воспользоваться — мочой, например. А уж если там твое семя по прихоти природы окажется, то вообще супер!

Теперь понятно, для чего меня Радмила тогда соблазнить пыталась. К чему это все было: халатик на голое тело, томный взгляд, феромоны и так далее. У мужиков весь ум в таких случаях промеж ног сосредотачивается, а тестикулы активно сперматогенезом занимаются. И да, признаю, бывает и такое, что в мужской моче, особенно утренней, появляются сперматозоиды. Любому медику это известно. Только что это меняет в целом? Зачем было доводить меня до членовредительства, если можно было сразу предупредить — мол, нет у тебя, Горин, никаких шансов спастись. Прими как данность и кровопусканием не занимайся больше.

— И все же я не понимаю, зачем было весь этот цирк устраивать? — вновь задал я волнующий меня вопрос.

— А все просто, милый, — Пелагея подошла ко мне вплотную и ласково поцеловала в щеку. — Я понести от тебя должна, а без снятия защиты это сделать не получится. Кроме того, мы не были уверены, что ты не выкинешь какую-нибудь штуку, подобную этой, — и она кивнула на мой самопальный нож, который можно уже было смело выбрасывать. — Ты же, Гриня, оказался до боли предсказуемым.

— Сестру не трогайте, — сухо сказал я, понимая, что больше ничего этой парочке противопоставить не смогу. — Если обещаете, что она живой останется, я готов сделать все, что вы мне скажете. А нет, так… — и я поднес к глазу свой нож. — Пусть Веру забирают полицейские. Это мое единственное условие. Если откажетесь и решите ее вместо морковки для меня-осла держать, так я все одно не жилец. Вгоню себе в мозг эту железку, и ищите потом свищите свою силу. Я в посмертии принципиально от нее отказываться не стану и никому из вас ее не передам. Так что выбирайте, да или нет. Но быстро, я на взводе сейчас, могу и психануть.

Вдруг откуда-то из сеней донесся чей-то мужской с хрипотцой голос:

— Потрудитесь прекратить балаган, молодой человек. Тоже мне, удумали руки накладывать на себя. И из-за кого? Из-за этих, что ли?

— Вот дьявол! — чуть слышно выругалась Пелагея, отступая на свою прежнюю позицию возле столешницы.

— Дьявол? — я внимательно посмотрел на вошедшего мужчину в монашеском одеянии.

— Боже упаси! — перекрестил меня батюшка и уставился на ворожей. — Это наши беглянки так шутят, а работаю я на другое ведомство. Скорее, противоположное озвученному. Верно говорю?

— Иногда я в этом сомневаюсь, — со злостью в голосе ответила Пелагея.

— Пелагея, Радмила, — и священник, всем своим видом источавший миролюбие, протиснулся между застывшими в воздухе полицейскими, вошел в кухню и кивнул ворожеям, — мое почтение.

— Ты не имеешь права вмешиваться, дьяк! — зашипела на священника Радмила. — Сила наша по праву!

— Да, дьяк, мы в своем праве! — добавила Пелагея. — Убирайся по добру…

Теперь они с Пелагеей выступали одним фронтом. Даже если между ними и были когда разногласия по поводу правообладания наследством Варвары, то сейчас эти споры отошли на второй план. Было видно, что обе ворожеи с опаской относятся к тому, кто поломал им всю игру. Я же уставился на священника.

— А вы, простите, кто?

— Я, Григорий, твоя палочка-выручалочка на сегодня.

— Я еще раз повторяю, дьяк, у тебя нет никакого права нам мешать…

— А Совет так не считает, — спокойно ответил священник. — Вы, девочки, правы лишь в одном, а именно в том, что силой вашей этот неразумный молодой человек владеет, скажем так, полулегально.

— Именно поэтому мы и имеем…

— Имеете вы право лишь умолкнуть и выслушать вердикт Священного суда Совета! — рявкнул священник на ворожей и тут же добавил более мягким тоном. — Дамы, не будем пугать гражданских и усложнять и без того щекотливую ситуацию. Наша война — наше дело, вы же впутали в свои игры слишком большое число обывателей, среди которых большая часть — православные христиане, то есть моя паства. Именно поэтому Совет считает своим долгом вмешаться в судьбу этого молодого человека.

Вперед вышла Пелагея. Она уже не источала флюиды ненависти и говорила вполне спокойно.

— Отец Евгений, мы чтим Канон, за его черту не заступали…

— Еще не заступали… Но лишить этого человека жизни, — и священник указал на меня, — Совет вам позволить не может.

— Мы знаем Канон, дьяк, — прорычала Радмила. — А ты знаешь, что мы имеем право забрать то, что принадлежит нам. А он, коли взялся за чужое, должен понесть за то ответ.

Радмила, кстати, выглядела куда несдержаннее своей дочери. Если не знать всех хитросплетений их семьи, можно было решить, что старшая из них как раз Пелагея — она и выглядела старше, и вела себя сдержаннее, и говорила рассудительней.

— Канон — он ведь что дышло, — улыбнулся им священник, — как повернул, так и вышло, верно?

— Ты о чем? — Пелагею, судя по всему, начал раздражать этот разговор.

— Вот вам решение Совета по этому вопросу, — и священник, которого Пелагея назвала отцом Евгением, протянул ворожее какой-то свиток. Та взяла его, разорвала длинным ногтем сургучную печать с каким-то странным гербом, развернула и принялась изучать.

— Год? — она перестала сдерживать свои эмоции. — Вы даете этому олуху год⁈

— Да, — кивнул священник. — По Канону вы обязаны вызвать его на дуэль, коль сила его признала.

— Не признала она его! — заверещала на священника Пелагея.

— Да неужели⁈ — воскликнул священник, улыбнулся сквозь свою жиденькую бородку и медленно повернулся ко мне.

— А ну-ка, Григорий, заголяй руку!

— Что? — не понял я, продолжая держать руку согнутой в локте, чтобы хоть как-то остановить сильнейшее артериальное кровотечение, которое сам же и вызвал.