Охотник-отступник (ЛП) - Сэндс Линси. Страница 38

У Николаса было два кусочка на тарелке, готовых загрузиться в печь… что бы это ни было… и он налил вино в бокалы, когда Джо вернулась на кухню. Ставя бутылку, он оглянулся, а потом повернулся и просто смотрел, как Джо подходит к нему. Ее ноги были голыми, волосы влажными, и на ее лице полностью отсутствовал макияж. Она выглядела бы примерно на двенадцать, если бы не надела атласный, красный шелковый халат, который прилип к тем местам, где она еще была влажной, когда надевала его, подчеркнув, что у нее фигура женщины.

— Это единственное, что Сэм оставила, что мне налезет, — сказала Джо с усмешкой, когда дошла до столешницы. — Она, тощая как щепка. Так что я бросила мою одежду в стирку и мне придется быть в этом, пока она не высохнет.

— Это прекрасно, — сказал Николас, нахмурившись, когда услышал, какой у него хриплый голос. Прокашлявшись, он взял один из бокалов с вином и протянул ей.

— Ммм, маленькие Пингвины, — сказала она, косясь на бутылки на столешнице, когда приняла бокал. — Это мой фаворит среди не смехотворно дорогих вин. У Сэм тоже.

— Тогда это объясняет три бутылки, — сказал весело Николас.

Джо улыбнулась и сделала глоток, обойдя вокруг него к микроволновой печи. Она открыла дверцу, схватила тарелку с пиццей и поставила ее внутрь.

Николас наблюдал, как она нажимала кнопки, понимая, что никогда не сможет повторить эти действия сам. Казалось, что теперь, когда он собирался снова есть, ему есть чему поучиться. Хотя можно быть его желание съесть было только рядом с Джо, и оно исчезнет, когда Джо уйдет из его жизни, как это было с его первой парой, Энни, когда та умерла.

Сглотнув эти мрачные мысли, Николас повернулся и поднял второй бокал, чтобы сделать глоток. Потеря Энни трудно ему далась, но он знал, что потеря Джо будет еще сложнее. Она не будет мертва, а просто вне его досягаемости. Он будет вечно нищим и голодным молодым парнем, всматривающимся в прекрасный торт в витрине магазина. Он как бы мог видеть сладкое, что лежало за его пределами, но никогда не попробует или вкусит его.

— Еще пара минут и мы сможем поесть, — объявила Джо, обращаясь к нему, когда микроволновая печь начала жужжать. — Ты хочешь поесть за столом или в гостиной?

Николас смотрел на нее молча, смотрел, как она пила из своего бокала. Когда она опустила его, ее губы были мокрыми и капля красной жидкости осталось на ее нижней губе, просто одна капля вина, дрожащая, но она завораживала его. Николас, казалось, не мог оторвать глаз, а потом она начала скатываться и язык Джо выскользнул наружу, чтобы поймать ее и он прорычал:

— Стол.

— Ладно, — пробормотала Джо. — Ну….

Все, что она собиралась сказать, умерло и ее глаза расширились от удивления, когда он вдруг взял у нее бокал, повернулся и поставил его на столешницу с его собственным. Николас потом обернулся обратно, поднял ее и отнес к столу. Ее глаза были широко раскрыты от удивления, когда он посадил ее там.

— Что мы делаем? — спросила неуверенно Джо, но он знал, что она догадывалась, что он задумал. Он чувствовал запах возбуждения, исходящий от ее, и мог видеть, как ее соски встали, затвердели и уткнулись в шелк ее халата.

Николас поднял руку, чтобы легонько одним пальцем пощекотать сосок через шелк и проворчал:

— Я голоден.

— Ох, — выдохнула она.

Николас улыбнулся и поднял палец, чтобы погладить ее губы, почувствовать, какие они мягкие и жаждущие. Он провел пальцем до ее горла, и, наконец, проскользнул до ворота ее халата. Джо вздрогнула, когда его палец скользнул вдоль выреза, проводя кривую ее груди, а затем он внезапно изменил направление, двигаясь в сторону и раздвигая ткань, пока не обнажил ее грудь.

Дыхание Джо стало чаще и быстрее, и вовсе прекратилось, когда он остановился, чтобы потом слегка провести пальцем вокруг соска, который он обнажил. Он знал, что она возбуждена, ее ответная реакция поражала его, и он чувствовал, что его член встал по стойке смирно, когда его палец слегка обвел вокруг бледно-розового ареола, недалеко от темного соска, медленно придвигаясь к нему.

— Николас, — наполовину вздохнула, наполовину простонала она.

Улыбаясь, он склонил голову, чтобы провести языком по стоящей вершинке. Трепет, который он вызывал в ней, прошелся вниз по его собственной спине, и это также подстегнуло его схватить сосок губами и слегка его втянуть, а затем более настойчиво, когда их общее возбуждение возросло и пронеслось между ними. Это был еще один признак пары… разделенное удовольствие, он чувствовал ее, а она чувствовала его. Первый раз, когда он взял ее в отеле, Николас не получил возможность насладиться этим. Сильно возбужденный от их общего сна, их первый раз был как в тумане, необходимость и жажда поглотили их, но на этот раз он намеревался воспользоваться этим аспектом их отношений, решил он, и выпустил ее грудь, резко выпрямляясь.

Джо шире открыла глаза и вздрогнула, когда он вдруг потянул края ее халатика, полностью распахивая, обнажая всю ее для него. Николас встретился с ней взглядом, наблюдая за ней, когда он сжал ее колени и развел их друг от друга так, чтобы он мог уместиться между ними. Затем он скользнул руками вокруг ее спины и надавил на поясницу, заставляя ее выгнуться дугой, чтобы он мог просто нагнуть голову и облизать сначала один сосок, а затем повернуть голову, чтобы сделать то же самое с другим. Джо схватилась за его плечи, ее голова со стоном откинулась назад, пока он облизывал, пощипывал и посасывал ее грудь, посылая волну за волной возбуждения, и эти волны пробегали через них обоих.

— Николас, пожалуйста, — простонала она, обвивая ноги вокруг него и потянув его ближе к себе, но он знал, что возможно, это его последний раз с ней, и он хотел его продлить. Он хотел то, что он сможет вспоминать последующими длинными, одинокими ночами.

Потянувшись руками вверх, Николас поймал ее за руки и убрал их от его плеч, прижав ее спиной к столу собственным телом. Держа ее в подчинении, он выпустил сосок изо рта и прошелся ртом вниз по ее животу, останавливаясь, чтобы опустить язык в ее пупок. Она пахла апельсинами. Очевидно, это мыло, которое она использовала в душе, но Николас не мог удержаться, облизывая и покусывая ее кожу, заставляя ее сжиматься и дрожать. Он перемещался все ниже, проследив путь вдоль ее тазовой кости.

Джо тяжело дышала, ее тело дрожало, а ее ногти больно впились в его руки, так как он держал ее. Но Николас почти не чувствовал боли от ее ногтей, его тело купалось в тех же волнах наслаждения, которые испытывала она… но этого было недостаточно. Зацепив ближайший стул ногой, он подтянул его к себе и плюхнулся на него. Николас отпустил ее руки, раздвинул ноги еще шире, и подтащил ее вперед, чтобы приготовить ее для его пира.

Джо закричала, ее бедра взбрыкнули на столе, когда Николас зарылся лицом между ее ног, как будто она была кусочком дыни. Она почувствовала, как его язык потерся об ее чувствительное ядро, а затем закрыла глаза и тяжело задышала, а он продолжал сводить ее с ума. Ее тело было напряженно, как натянутая тетива лука, ее мускулы напряглись, в ожидании удовлетворения, которое он обещал, и ее мозг был поражен поступающими волнами наслаждения, которое, казалось, усиливалось при каждом порыве и вскоре стало почти невыносимым.

Либо она кончит в удовлетворении, либо она разорвется на миллион кусочков, изумленно подумала Джо, хватаясь за края стола и сжимая их до боли. Как раз в то самое время, когда она думала, что будет скорее всего второй вариант и что ее разум пошатнет под давлением, Николас вдруг встал между ее ног. Ее глаза открылись, чтобы увидеть, как, хотя он все еще был полностью одет, он расстегивает свои джинсы. Она закрыла глаза, снова застонав, когда он схватил ее за бедра, привлек ее вперед, и, наконец, вошел в нее.

Николас замер, и Джо заставила себя открыть глаза, его глаза были закрыты. Его лицо — это портрет того, что является удовольствие — боль. Джо подождала один удар сердцебиение, а затем сжала свои ноги вокруг него и села на стол, прикоснувшись к его щеки.