Двадцать семь костей - Нэсоу Джонатан. Страница 6

– Когда я только ушел, то думал, что у меня появится больше времени для игры в гольф. Первые шесть месяцев так оно и было.

– А как дела с книгой?

Автобиографию Пандера, которая была написана по его заказу, опубликовали три месяца назад. В ней просто и без прикрас подробно пересказывалась пестрая карьера человека, завоевавшего славу самого безвкусно одевающегося агента за всю историю ФБР. Она начиналась с ранних лет службы, когда Пандер работал рядовым сотрудником в Арканзасе и Нью-Йорке, повествовала о славных годах охоты за серийными убийцами для престижного отдела поддержки связей и о темных временах, когда пьянство и связи с женщинами разрушили его брак и едва не стоили ему работы, и, наконец, рассказывала о финале его деятельности, когда он был признан настоящим героем, лично покончившим с двумя самыми свирепыми маньяками нашего времени.

– Мой редактор сказал следующее: «Банди и Дамеры всего мира живут в памяти людей, а человека, который их поймал, забудут через месяц». Зато я оставил себе аванс.

– Вижу, у тебя нет сейчас важных дел, – сказал Коффи. – Что ты скажешь по поводу полностью оплаченного двухнедельного отдыха на Карибах в обмен на твои услуги?

– Наверное, я скажу: «Здравствуй, бесплатный отдых на прекрасных Карибах!», – ответил Пандер. – Но зачем тебе понадобился такой старый хрыч, как я?

– Есть одно дельце.

– Серийный убийца?

– Пока три жертвы.

– И все-таки почему я?

– Во-первых, ты умеешь ловить маньяков. Во-вторых, ты в пределах моей досягаемости. В-третьих, умеешь держать рот на замке, – если хотя бы малейшая информация станет известна общественности, это нанесет еще один кровавый удар по индустрии туризма нашего острова. Мы и так едва сводим концы с концами, а после этого просто погибнем. И в-четвертых, кто еще согласится поработать бесплатно?

– Лучше бы ты ограничился только первым пунктом, – отозвался Пандер.

– Единственное достоинство аэропорта – это то, что бары здесь на каждом шагу. Твое здоровье! – Пандер, лысый и домашний, как вареная картошка, в светло-голубой кепке для гольфа и короткой зеленой клетчатой куртке, надетой поверх широких, цвета сливы, брюк из полиэстра, лишь слегка приподнял стакан, произнося тост. Опытные выпивохи, как и ветераны бейсбольной команды, стараются избегать лишних движений.

Джулиан Коффи, сидевший на стуле рядом с ним, сделал ответный жест, отхлебнул виски и поморщился.

– На Сент-Люке, дружище, бары тоже на каждом углу, спиртное там не облагается пошлиной, а чистый солод стоит дешевле, чем эти помои.

– Отлично, – отозвался Пандер. – Дешевое спиртное на острове алкоголиков – что еще мне нужно?

– Вообще-то мы считаем, что на Сент-Люке очень мало алкоголиков.

– А кого вы называете алкоголиками?

– Всех жителей моложе шестидесяти, которых подбирают на улице не реже двух раз в неделю.

– Почему моложе шестидесяти?

– Мы уважаем наших стариков.

Пандер улыбнулся. Ему нравились люди с чувством юмора. У Джулиана оно явно присутствовало. Пандер познакомился с ним в начале семидесятых, когда ФБР – тоже не без чувства юмора – направило Коффи, выросшего на острове, где девяносто процентов населения было цветным и расистские настроения почти не были известны, в свой офис в Литл-Роке.

Пандер посмотрел на свой незаметно опустевший бокал и подал бармену знак снова наполнить его. Посмеялись – и хватит.

– Что ты можешь рассказать про этого маньяка?

– Не много. Если бы не ураган на прошлой неделе, мы бы даже не знали о его существовании.

– Да, я слышал про ураган в новостях, – произнес Пандер. – Нелегко вам пришлось.

– Бывало и хуже. Но волны вынесли на берег два тела: мужчины и женщины. Оба в ужасном состоянии и пока не опознаны. Но хоть их и принесло одновременно, вскрытие показало, что один из утопленников старше другого от полугода до года. Я имею в виду время смерти, а не возраст погибших. Пока нам удается скрывать появление тел, но…

– Как тебе это удалось?

– Один из братьев Зигги – владелец единственной на острове газеты.

– Ты действительно думаешь, что сможешь скрывать это от общественности?

– Пока у меня это получается. – Джулиан три раза постучал по барной стойке. – Итак, как я сказал, обе жертвы были убиты в разное время…

– Но тела нашли одновременно.

– Они лежали друг на друге.

– Ну, значит, у них уже есть кое-что общее.

– Это еще не все. Когда я сказал, что у жертв не было ничего общего, я имел в виду время, когда они были еще живы. У тел…

– Что? – воодушевленно спросил Пандер.

– Слуш, друужище, не таак быстро. – Коффи не мог больше сдерживаться и перешел на диалект. Для него это было так же естественно, как для птицы начать петь. – Трупы, которые вынесло на берег на прошлой неделе, стали второй и третьей жертвами убийцы. Жертва номер один – Гетти Дженканс, двенадцати лет, четыре года назад исчезла средь бела дня, когда возвращалась домой из школы. Через два года грибник увидел ее ногу, торчащую из земли. Кто-то закопал девочку в неглубокой могиле на старом кладбище рабов в лесу. После двух лет от нее почти ничего не осталось, кроме скелета. Но он был почти нетронут, только правая рука исчезла. Так вот, у трупов, всплывших на прошлой неделе, тоже не было правых рук. Они были аккуратно отрезаны в районе запястья. Возможно, мачете. Поэтому мы назвали его Человеком с мачете.

– Легко запоминается, – заметил Пандер.

– Так зовут старое чудовище Сент-Люка, которым пугают детей. «Человек с мачете придет и заберет вас всех, так что будьте начеку». – Коффи посмотрел на часы и допил отвратительное виски. – Знаешь, Эдгар, я пойду займу очередь на досмотр багажа. Ты сам купишь билеты, или мне позвонить моим агентам из бюро путешествий?

– А они хорошо работают?

– Нет. Но бизнесом владеет один из кузенов Зигги, и если они сделают что-то не так, то им не поздоровится.

«Теперь я готов выслушать длинную версию», – подумал Энди Арина, собирая последние крупицы юмора на развалинах своей жизни. Его прежняя жизнь, которую он вел за пределами пещеры, казалась ему теперь далекой, как сон.

Но если она была сном, то сейчас он погрузился в настоящий кошмар. Поцелуй Эмили Эпп оказался для него неожиданностью, но, когда через секунду он обнаружил, что ползет по туннелю, ведущему в пещеру, его губы пощипывает и он совершенно не помнит, как оказался здесь, это привело его в настоящее замешательство.

Потом была сама пещера. Энди жил на Карибах уже пятнадцать лет, обследовал все дикие берега Сент-Люка, видел много замечательных известняковых пещер Вест-Индии: пещеру Харрисона на Барбадосе, Хрустальную пещеру на Бермудах, пещеру Мира на Ямайке. Эта пещера вполне могла сравниться со своими знаменитыми сестрами, если не превзойти их по красоте и мрачной атмосфере.

В первом зале были песчаный пол, черные стены, отражавшие свет от ламп на касках, и потолок, усеянный короткими, похожими на драконьи зубы сталактитами, такими острыми, что они могли порвать человека на части. Бенни взял снаряжение, и Энди последовал за Эппами вниз по пустому коридору, во второй зал, где они прошли мимо конусообразных сталагмитов, торчавших из пола и похожих на огромные пурпурные шишки.

Другой проход, такой же низкий, но не такой широкий и длинный, вел в третий зал – одну из самых великолепных и жутких пещер, которые только видел Энди. Пол, стены и потолок состояли из чистого доломита, белого, как свадебный пирог; но, когда Эппы включили фонарики, тени растаяли и белизна съела все окружающие краски. Это все равно что оказаться в застывшей вспышке фотоаппарата.

Пол третьего зала покрывали ковры из пальмовых листьев. Это удивило Энди. Поцелуй, пещера, огни, настил. «Когда ты на грани, все кажется немного странным», – подумал он. Наступил тот самый момент, когда пора было переходить к действиям.

– Где мы начнем копать? – спросил он, выключая свой слишком яркий фонарик на каске.