Долг чести - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 66

– Тимофей! – хлопнул по столу ладонью отец. – Извинись перед бабушкой сейчас же!

– Извини, бабуль, гормоны играют, – глубоко вздохнув, повинился я. – Мне больше пятидесяти лет, а в детском теле на всякие проказы тянет. А тема денег для меня болезненная, не люблю, когда под кожу лезут. Чтобы не было больше вопросов, я действительно искательством собираюсь заняться. Нужно же на что-то домик на Черном море купить, дачку в Подмосковье. Мне мотоцикл, в конце концов, что-то не хочу уже мопед. И я не собираюсь сдавать находки государству, денег у него много, если миллиарды, которые можно потратить на улучшение жизни своих граждан, отдают всяким людоедам в Африке. Я так скажу: прекратят всяких дармоедов за рубежом кормить, которые любят кричать, что они коммунисты и, ничего не делая, получать деньги за это от наших дурачков, вот тогда и клады сдавать буду, и получать свои законные двадцать пять процентов. Кстати, повеселю вас: приказ о выдаче нашедшему клад двадцати пяти процентов от находки есть, а органов что должны заниматься этим, нет. И кто будет выдавать эти проценты? Весело, да? Ладно, еще вопросы есть?

Вопросы были, так что до самого вчера я описывал девяностые: захват власти, по именам тех, кто виновен в развале. Отец мой, кажется, записывал. На этом все, почистил зубы и отправился спать.

Встали мы утром в шесть часов, позавтракали, бабушка приготовила, мама еще спала, затем, покинув дом, направились к гаражам. А там председателя профсоюза повстречали, тот у открытых створок ворот одного из боксов стоял, внутри – старенький синий «Москвич» и хозяин машины, что с председателем общался. Чего это они так рано тут делают?

– Здравствуйте, – веселым тоном поздоровался я. – Познакомьтесь, это мой папа.

– А, новичок-автолюбитель? – здороваясь с отцом за руку, сказал председатель. – Вы же вроде осенью должны быть?

Отец бросил на меня недовольный взгляд, врать он не любил, а тут пришлось ему придерживать легенду. Поэтому ответил, как мы и договорились:

– Не получилось с «Волгой», уже оформлять начали, а один знакомец узнал хозяина. Машина в аварии побывала, «перевертыш». Восстановили из обломков. Мы с сыном как раз на авторынок собрались, тут машину купим.

– Что, одни? – удивился председатель.

– Если хотите, то давайте с нами, – вклинился я в разговор, подмигивая отцу, чтобы не мешал.

– Вот это правильно, – довольно кивнул председатель. – Мыхалыч, ты с нами?

Вопрос был адресован хозяину «Москвича-403». Он кивнул с заинтересованным видом. Сказал, что на его машине поедем, тоже сбегает переоденется, все же в грязной одежде машины не покупают. Он выгнал машину и оставил «Москвич» у закрытого бокса, а мы направились к своему.

Отец по пути спросил:

– И зачем они нам?

– Пап, ты как ребенок. Автолюбители – это как братство, и сейчас ты сделал заявку на вступление в клуб автолюбителей. Для мужчины поездка на авторынок и выбор машины – это экстаз. Это как маме ходить по магазинам…

– Все-все, я понял. Ты прав, тем более что они опытные автолюбители, да и такси вызывать не нужно, довезут. А если что сломалось, можно попросить совета или помощи, никогда не откажут, но и мне им в просьбах отказывать нельзя. Не так ли?

– Ну вот видишь, ты все понимаешь.

– Мне особенно понравилось сравнение с мамой в магазинах. Да, ходить с ней – это еще то испытание. Глаза горят, энтузиазм неистощим. Как вспомню, так вздрогну.

– У мужчин в магазинах примерно то же самое. Только если это автомагазины, ну или охотничьи. У каждого свои игрушки.

– Да, все не привыкну к тому, что мой сын старше меня. Этот бокс?

– Да.

Сняв оба замка, я распахнул створки и продемонстрировал гараж. Не зря прибирался, отцу очень понравился. Отдал деньги на машину, разберется, всю наличность передал, только НЗ оставил, двадцать рублей. Тут как раз председатель подошел, да и Михалыч, так что мы заперли бокс, отец лишь мельком успел его осмотреть, но увиденному явно порадовался.

Уточнил насчет велосипеда и кивнул, узнав, что он стал нашим вместе с гаражом. С его наличием мопед мне особо и не нужен был, а так бокс большой, можно часть ненужных пока вещей сюда снести, освободить квартиру и балкон. Отец это озвучить успел, на что я согласился. Тут присесть некуда, поэтому я не против небольшого диванчика, место действительно есть.

Батя и в погреб успел спуститься и осмотреть его. Также я выдал ему его комплект ключей к гаражу, еще один дома будет храниться, кому нужно, возьмет.

На «Москвиче» мы покатили на авторынок. Добрались быстро, светофоров мало, машин тоже не так уж и много, и в полвосьмого уже были на месте. Оставили машину снаружи и прошли на территорию.

А солидно, продавалось около пятисот машин разных моделей и марок, ну и отдельная площадка для мототехники. Глянул на мопеды и скривился: велосипеды с моторчиками. Нормальных не видно. Лучше легкий мотоцикл возьму, вроде «Минска», там как раз новенький стоял, красный. Ха, будет два «Минска», велосипед и мотоцикл.

Кстати, среди машин я приметил три явно кустарной сборки, но номера у них были и продавались вполне официально. Как интересно, в свое время я такого не припомню, да, кстати, в это время меня еще не было, да и отец мой чуть старше моих теперешних лет, шестнадцать ему, бегает на северной окраине столицы. С матерью, естественно, они еще не встречались. Я родился в семьдесят пятом. Отец семью бросил, я с ним не общался, не знаю, жив ли был на момент моего переселения в тело Волкова или нет. Первую чеченскую я не застал, а вот вторую хлебнул по полной. Под конец и получил ранение, в двухтысячном.

Выбор действительно был. Повсюду шли споры, торговались, кто-то ударял по рукам и уезжал с хозяином на купленной машине, чтобы оформить приобретение. Председатель все тянул к «Жигулям», описывая их достоинства. У него самого «копейка» была, причем одна из первых, сошедших с конвейера. Бежевая. Так что он был фанатом этой модели, успев оценить все ее плюсы.

Михылыч стоял на своей модели, восхваляя «Москвичи», и первым делом предлагал осматривать эти модели. Они с председателем явно получали просто море удовольствия. Отец метался, ему и «Жигули» своим дизайном нравились, тут почти все они новыми были, редко год-два, и своей надежностью «Москвичи» двух моделей, «408» и 412». Я же больше улыбался, поглядывая на это, отец тоже понимал, что соседи по гаражам просто отдыхают, и стал больше крутить головой, высматривая машины.

Наконец за час хождений по авторынку он устал и спросил у меня:

– Что скажешь?

– Из всего выбора я определил две машины в отличном состоянии, что нам по карману. Даже сэкономим. Это те «Жигули» третьей модели этого года выпуска, зеленые, с мятым крылом, за семь тысяч, и «Волга», как я и хотел, «двадцать первая», с оленем на капоте, все на месте, явно гаражное хранение, пять лет, а состояние идеальное, как новая. Пробег всего двадцать тысяч. Цвет «голубая ночь»…

– Подожди, это которую сюда на площадку на буксире притащили? У которой ты десять минут крутился? У нее же двигатель не рабочий…

– Нормальный там двигатель, просто у хозяина руки из жопы растут. Я за час все в порядок приведу. И цена хорошая, шесть тысяч.

– Шесть тысяч на буксире таскать, – пробурчал он и, покосившись на меня, поинтересовался. – Ты уверен?

– Да. Не хочу всю жизнь локти кусать, что упустил такую машину. Там не сиденья, а диваны, спать можно, пахнет все новьем. Нигде ничего не протерто.

– Запчасти потребуются? – деловито уточнил отец.

– Это чуть позже, когда я мотор модернизировать и форсировать буду, а пока нет. Я прямо сейчас могу машину на ход поставить, только продавцу этого знать не нужно. «Москвичом» на буксире дотянем до милиции, и пока вы все оформляете, я мотор и восстановлю.

– Как вообще так случилось с ним? Я видел, ты общался с продавцом.

– А, это сын профессора. Тот машиной пользовался редко, а тут на дачу ехали с родственниками, машина и встала, мотор почихал и не заводится. Отбуксировали в гараж Академии наук, там авторитетный мастер сказал, что двигатель клина дал. Чушь полная. Не знаю, почему он солгал, может, себе присмотрел машину, но профессор решил от нее избавиться, не понравилось, что так неприятно подвела его, и велел сыну продать на рынке. У его жены подошла очередь на «Жигули», вот он и решил на «тройку» пересесть. Вот и вся история.