Сокрушенная империя - Джейд Эшли. Страница 24

Янг мрачнеет.

– Ты же знаешь, что у меня нет таких денег.

– Не мои проблемы. – Я разглядываю свои ногти. – Хотя, если подумать, ничего страшного. Я просто выложу те видео на все порносайты, которые только смогу найти.

Его взгляд полон смятения.

– Ты поклялась, что не сделаешь этого. Не наказывай ее за мою ошибку…

Резкий звук пощечины эхом отскакивает от стен кабинета.

– Моя мать не была ошибкой.

Она была искалеченной душой, которая доверила ему свое спасение. Но он не справился. Потому что был слишком занят тем, что пользовался ею.

– Бьянка, пожалуйста. Умоляю, не делай этого.

Я иду в сторону двери.

– Так же, как мама умоляла тебя, прежде чем покончить с собой?

Он опускает плечи, признавая поражение.

– Я попробую взять еще один кредит.

– Молодец. – Я берусь за ручку, но замираю. – И еще кое-что, Марк.

– Что?

– Скажи своей дочери прекратить распускать слухи обо мне, или я сделаю все, что у меня есть на нее, всеобщим достоянием, наплевав на наш уговор. – Я посылаю ему воздушный поцелуй. – Я напишу тебе время и место, куда ты сможешь привезти чек.

Глава пятнадцатая

Бьянка

Твою мать.

Отец Хейли – психотерапевт моей мамы. И мужчина, с которым мама изменяла отцу.

Я выхожу из аудитории, чувствуя головокружение. Теперь понятно, почему я шантажировала его. И использовала для этого Хейли. Не то чтобы это было правильно. Отчасти я хочу позвонить Стоуну и рассказать ему об этом, но не могу.

Я никому не могу рассказать.

Я настолько погружена в свои мысли, что не понимаю, куда иду, пока перед глазами не возникает озеро. Сердце замирает, когда я замечаю Оукли, жующего сэндвич на моей лавке. Я подхожу к нему с такой осторожностью, словно передо мной неразорвавшаяся бомба.

– Привет.

Его голубые глаза расширяются, и он замирает, поднеся сэндвич ко рту.

– Мы можем пого…

Прежде чем я успеваю договорить, он встает, собравшись уходить.

– Пожалуйста, – умоляю я, наблюдая, как он выбрасывает в мусорку недоеденный сэндвич. – Дай мне пару минут.

Я вижу, что он хочет поспорить, но, к моему удивлению, послушно возвращается на лавку. Все мое напряжение исчезает, когда я сажусь рядом с ним. Несмотря на его недружелюбие… рядом с Оукли мне спокойно.

– Я подожгла твою траву, – вспоминаю я.

Оукли немного веселеет.

– Было дело.

Я грустно улыбаюсь ему.

– Прости.

Он усмехается.

– Все нормально.

Я вытираю потные ладони о джинсы.

– Ты все еще пишешь стихи?

Очевидно, этот вопрос застал его врасплох, потому что Оукли бледнеет и замирает.

– Прости, я не хотела…

– Бьянка.

Он произносит мое имя так, словно это его последние слова.

– Да?

Резко втянув воздух, Оукли стискивает зубы так, что его челюсть напрягается.

– Я думал, у тебя амнезия.

– Так и есть.

На мгновение отчаяние исчезает из его взгляда.

– Тогда откуда ты…

– Ко мне иногда возвращаются воспоминания.

После этих слов Оукли снова мрачнеет.

– Точно.

Словно я отняла у него надежду.

– Прости.

У него начинают ходить желваки.

– Хватить извиняться.

Я не могу перестать. Почему-то чувствую, что должна это делать, однако не понимаю почему. Я перевожу взгляд на озеро, где две утки дерутся за кусок хлеба.

– Мне нужно задать тебе очень странный вопрос.

В горле застревает ком, ведь, несмотря на то, что в каждом моем воспоминании он посылает меня, мне кажется, Оукли меня знает.

Очень близко.

– Мы когда-нибудь… мм… спали вместе?

Пока мы смотрим друг на друга, проходит, кажется, целая вечность. Его взгляд заставляет мое сердце биться чаще.

– Твое время истекло.

Оукли резко встает с лавки. В груди все сжимается, когда он уходит. Злость начинает растекаться по моему телу, и, прежде чем успеваю себя остановить, я уже бегу за ним.

– Почему ты не можешь ответить на мой вопрос?

Оукли останавливается так быстро, что я едва не врезаюсь ему в спину. Боль в его глазах едва не сбивает меня с ног. Воздух вылетает из легких, а сердце начинает биться чаще, когда он берет меня за руку. Мне кажется, что нас связывает оголенный провод, который затягивается вокруг моей шеи, когда он показывает на мое обручальное кольцо.

– Вот почему.

Усмехнувшись, Оукли отбрасывает мою руку, словно обжегшись, и уходит. И на этот раз, несмотря на необъяснимую связь, которую я чувствую между нами…

Я не иду за ним.

Глава шестнадцатая

Оукли

На секунду мне показалось, будто она вернулась.

Как же это глупо.

Подметая пол в коридоре, я ощущаю, как где-то в груди скопилась тяжесть. Даже если бы Бьянка не выходила замуж за другого, это ничего бы не изменило.

Ее больше нет…

Из-за меня.

И теперь у меня нет другого выбора, кроме как собраться уже наконец и жить с этим.

Чей-то жестокий смех заставляет крошечные волоски на затылке встать дыбом. Я знаю этот смех. Слышал его сотни раз. Обычно, если кто-то на свою беду злил Джейса.

Мгновение спустя в поле зрения появляется мой бывший лучший друг. Прищурившись, он бросает на пол банку из-под газировки… несмотря на то, что в трех футах от него стоит мусорная корзина.

– Очень забавно наблюдать за тем, как отбросы убирают отбросы.

Его гнев более чем справедлив, но он из ума выжил, если думает, будто я позволю ему мешать мне работать. Я серьезно смотрю на него.

– Поднимай.

Он делает шаг в мою сторону.

– Пошел на хер.

Черт. Да, у нас сейчас дерьмовые отношения, но это не отменяет того, что раньше он был моим лучшим другом. Джейс поддержал меня, когда я только переехал в этот город. Я мог поговорить с ним обо всем том дерьме, что происходило у меня в голове в те ужасные дни, когда я скучал по маме. Он заботился обо мне, когда я укуривался или у меня случался приступ.

Раньше я сделал бы ради него все что угодно. Черт, и сейчас бы сделал. Но, очевидно, он не разделяет мою позицию, потому что… пытается вывести меня из себя.

Джейс пинает банку дальше по коридору.

– Сам поднимай, ублюдок.

Лучше уж дерьма поесть.

Я делаю шаг к нему.

– Ты можешь издеваться над кем хочешь, но со мной это не прокатит. Не на того нарвался.

Его ноздри раздуваются.

– Ты просто пустое место, сука.

Этот придурок, очевидно, хочет драки. Что ж, он ее получит.

Я толкаю его в грудь.

– Хочешь ударить меня?

Я больше не злюсь. Я просто в ярости. Из-за него. Из-за ситуации, в которой оказался. Но больше всего? Из-за себя самого.

Потому что я убил человека и потерял девушку, которую люблю.

– Ну давай, мудак, попробуй. – Я поднимаю подбородок, подстегивая его. – Прямо здесь.

Джейс смотрит на меня очередным ледяным взглядом, отведя кулак в сторону. Я готовлюсь к удару. Потому что хочу этого. Но ничего не происходит.

– Хватит! – кричит издалека Бьянка.

Мгновение спустя она становится между нами.

– Оставь его в покое, Джейс.

Он отталкивает ее.

– Это не твое дело.

Джейс снова отводит кулак, но Бьянка хватается за голову и кричит:

– Черт! Как же больно.

Мы сразу же забываем о нашем конфликте и бежим к ней. Я осматриваю ее, выискивая причину боли.

– Что такое?

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Джейс.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить его.

– Она могла удариться головой, когда ты толкнул ее.

Джейс бледнеет.

– Дерьмо. – Он смотрит на свою сестру. – Ты в порядке?

Она потирает виски.

– Я не знаю. У меня очень болит голова.

Не подумав, я касаюсь ее щеки.

– Хочешь, чтобы я…

– Отошел от нее, урод, – выплевывает Джейс, ударяя меня по руке. – Сейчас же.