Совершенство (СИ) - Миненкова Татьяна. Страница 52

Здесь его фото мелькают с завидной регулярностью. И всё же, на них он не такой, каким я успела его узнать. На них Марк — серьезный и строгий, одетый в деловые костюмы, явно сшитые на заказ. От него веет властью и опасностью. Со мной он был другим. Или мне просто так казалось.

Убираю телефон и окунаюсь в воду с головой. Сознание неприятно напоминает о том, как я совсем недавно чуть не утонула. О том, как такая же соленая вода готова была поглотить меня целиком, утащив на морское дно. Если бы Марк не вырвал меня из ее плена. Он дал мне мечту о том, что всё в моей жизни может быть иначе. И он же — ее забрал.

Звонок телефона, звук которого проникает даже сквозь воду, отвлекает от печальных мыслей. Выныриваю, вытираю руки о полотенце и, увидев на экране имя брата, беру трубку:

— Привет, цыпленок, — его голос звучит утомленно. — Не занята?

— Не занята, Тош, и тебе привет.

— У тебя всё в порядке? Мне кажется или ты чем-то расстроена?

«Давай, расскажи ему, что ты переспала с его врагом, и теперь грустишь, потому что влюбилась, то-то он обрадуется, — саркастически подначивает чертенок. — Антон — единственный, кто у нас остался. Давай хотя бы его не потеряем».

— Все нормально, Тош, просто немножко устала, — отзываюсь я, стараясь, чтобы эмоции меня не выдали. — А ты как?

Брат тяжело вздыхает:

— Хотел поговорить с тобой кое о чем, — по короткой заминке я понимаю, что разговор предстоит не из приятных. — Завтра тебе придется приехать в «Архитек» на собрание учредителей.

Это кажется странным. Моя доля в уставном капитале настолько мизерная, что меня никогда не приглашали на собрания, предпочитая решать все вопросы без моего участия. И меня тоже это устраивало, поскольку в дела «Архитека» я никогда не лезла. Но, раз надо, значит приеду.

— Во сколько? — спрашиваю я, стараясь мысленно распланировать завтрашний день, а Тоша нехотя отвечает:

— В девять.

— Так рано?

— К сожалению, да. Извини, цыпленок, я спрашивал, можно ли и на этот раз обойтись без твоего участия, но получил отрицательный ответ.

На моей памяти такие собрания всегда планировали на послеобеденное время. Любопытно, что может понадобиться учредителям от меня, да еще и в такую несусветную рань?

Обещаю Антону, что приеду и, поговорив с ним еще какое-то время, кладу трубку. Выбираюсь из ванны, заливая пол водой, заворачиваюсь в махровое полотенце. Устроившись на кровати в спальне, выкладываю в соцсети фото и видео, которые успела заснять во время отдыха. Рассказываю о том, что интересного и красивого успела увидеть, умалчивая о самом важном.

Ловлю себя на том, что блогерство перестало приносить прежнее удовольствие. Кому нужна эта красивые картинка? Какую пользу она несет?

И всё же, рассказ об отдыхе собирает небольшой отклик лайков и комментариев.

За окном темнеет, и я перебираюсь из-под полотенца под одеяло. Спать совершенно не хочется, но вставать завтра рано. Не хочу подвести Антона.

Опускающаяся на город тьма не пугает меня и впервые я запиваю водой горькую таблетку не для того, чтобы спастись от панической атаки. Я хочу хотя бы на время избавиться от воспоминаний о Марке, которые точно не дадут мне спокойно спать.

«Такой мямлей ты мне не нравишься, Милашечка», — доверительным тоном признается чертенок.

Надев атласную мужскую пижаму, он, зевая, устраивается на моем плече, спускает со лба на глаза маску для сна.

— Это потому, что ситуация — хуже не придумаешь, — бормочу я в ответ, чувствуя, как сон с готовностью раскрывает свои объятья передо мной. — Всё пройдет. Я погрущу и забуду.

«Это ты зря, дорогуша. Жизнь так устроена, что, когда тебе кажется, что хуже уже не будет, она всегда любезно предоставляет возможность понять — хуже всегда может быть».

Но я не успеваю ответить, погружаясь в темную бездну снов без сновидений.

Глава 21. Хозяин для собачонки

«Don't make me sad

Don't make me cry

Sometimes love is not enough

And the road gets tough

I don't know why»

Born to Die — Lana Del Rey

(Перевод: Не огорчай меня, не доводи до слёз. Порой любви недостаточно. И путь труден. Не знаю, почему.)

Просыпаюсь с первым звонком будильника.

Как ни странно, я выспалась. Выполнив привычный комплекс упражнений, наношу на лицо тканевую маску и устраиваюсь завтракать на широком подоконнике.

Это — нарушение привычных церемоний, но отчего-то сегодня мне так хочется. Утренняя туманная серость и умиротворяющий вид соседних домов и моря вдали придает сил для начала нового дня.

Лениво ковыряю боул с авокадо и форелью, с тоской вспоминая о завтраках, что готовил Нестеров. Само-собой, мысли о нем возвращаются в мою голову с первой же секунды, после пробуждения. До него меня никогда не смущало неумение готовить. Я даже воспринимала это как признак некой избранности, дескать, что «не барское это дело». Марк — первый, кто заставил меня смутиться по этому поводу.

Теперь привычная еда кажется до мерзкого пресной. За окном уже шумят машины. Мне и самой скоро собираться, но я сижу, разглядывая пейзаж. Район Первой речки, в котором я живу с тех пор, как Антон снял для меня эту квартиру, мне нравится. Он совсем недалеко от центра, но в сравнении с ним, тише и спокойнее. Рядом магазины, неподалеку кинотеатр, куда я иногда хожу смотреть новинки, за окном — море. Большего мне не требуется.

Отец рассказывал, что когда-то на месте района был северный пригород, именуемый в народе «Каторжанкой» из-за того, что первыми его поселенцами были ссыльно-каторжные. Впоследствии их сменили семьи уральских казаков, которые с удовольствием ловили в речке, прозванной Первой, кету, пили воду, считая ее чистейшей и полезной, и даже мыли золото, просеивая песок, через старательские лотки. Сейчас это район плотной застройки, в котором есть место и промышленной зоне, и жилой, где архитектура прошлых лет легко соседствует с новостройками вроде той в которой обосновалась я.

После завтрака делаю легкий макияж, укладываю волосы свободными локонами, надеваю ярко-красный деловой костюм, чтобы чувствовать себя увереннее. Ненавижу, когда снобы-учредители смотрят на меня свысока, как на «ту самую неугодную дочь Аверина». Образ завершают лодочки от Ив Сен Лоран на фигурном каблуке.

Останавливаюсь у зеркала перед выходом, отмечая, что в целом я выгляжу неплохо, но не чувствую внутри привычной невозмутимости и высокомерия, которые сейчас очень не помешали бы. Несколько раз глубоко дышу. Сжимаю и разжимаю кулаки, так и не сумев понять, почему мне так тревожно и неспокойно.

«Поехали уже, а то опоздаем», — ворчит чертенок, который с утра тоже почему-то слегка не в духе.

Спустившись на подземную парковку, сажусь в машину, пытаясь безуспешно привести мысли в порядок, но все время в пути ловлю себя на рассеянности и неорганизованности. Ходить по вечеринкам и светским мероприятиям я могу и люблю, а подобные деловые собрания — ненавижу. Снова придется делать умное лицо и заинтересованный вид, пытаясь вникнуть в чужие рассуждения.

И все же душу продолжает терзать неприятным предчувствием. Ощущением, словно что-то не так. Словно опасность, как хищный зверь притаилась за поворотом и ждет, пока я подойду поближе, чтобы поймать в свои сети. Ежусь от жгучих мурашек, тотчас пробежавших по позвоночнику, и включаю кондиционер на обогрев.

Подъехав на парковку перед офисом «Архитека» без десяти девять, обнаруживаю, что машины Тоши еще нет. И вообще, судя по всему, не так уж много сотрудников явились на работу так рано. Глушу двигатель и выхожу, на ходу поправляя узкую юбку-карандаш.

Забрав из машины только ключи и телефон, неторопливо направляюсь в сторону входа в офис. От туманной мороси кожа быстро становится влажной, а волосы пушатся, заставляя пригладить их ладонями. К обеду распогодится, и сырая прохлада чудесным образом преобразится в душную влажную жару. Морщусь, предпочитая не думать о том, какой из вариантов предпочтительнее.