Совершенство (СИ) - Миненкова Татьяна. Страница 89

Нас троих фейс-контроль пропускает легко, а вот у компании парней за нами какие-то проблемы. И, пока они спорят, мы с девчонками спешим войти внутрь, сходу окунаясь в грохот музыки, яркий свет мерцающих прожекторов, серебристые блики диско-шаров и людское море, увлекающее нас за собой.

Нужно время, чтобы к этому привыкнуть, но я быстро осваиваюсь в этой сверкающей карусели лиц, запахов и звуков, что звучат в унисон с моим внутренним хаосом.

Столики заняты и за барной стойкой мест тоже нет. Но я всё-таки пробираюсь к бармену. Заглядываю в черно-белые карточки-меню, ведя пальцем вниз по описанию алкогольных коктейлей.

— Закажи мне «Секс на пляже», — громко просит Аня, прямо над моим ухом.

«Кажется, у тебя теперь с сексом на пляже отнюдь не коктейльные ассоциации, да Милашечка?» — крылатый человечек на моем плече хихикает так скабрезно, что я невольно оглядываюсь проверить, не выросли ли на его кудрявой голове новые рожки.

Но его голова в порядке, в отличие от моей собственной, откуда и без дурацких напоминаний никак не получается выбросить мысли о Нестерове и сладкие воспоминания о той счастливой ночи на безлюдном песчаном берегу.

— Его нет в барной карте, — кричу я Зориной, чтобы перекричать музыку. — Из похожего есть «Лонг Айленд Айс Ти» или «Акапулько» с апельсиновым и грейпфрутовым соком. Тебе какой?

Но Аня отвлекается на сообщение в телефоне и, кажется, не слышит окончания моей фразы. Почему-то весь вечер, когда она смотрит в светящийся экран, с улыбкой отвечая на чьи-то послания, у меня замирает сердце от мысли, что ей может писать Марк.

Тревожное воображение уже печатает перед моими глазами эти вопросы мелкими буквами телефонного шрифта. И я почти верю в то, что это именно он спрашивает у Зориной, как дела. Что беспокоится о том, где она и с кем. Что заботливо просит быть осторожней.

— «Акапулько» — кислятина, я пробовала, — встревает Лера, отвлекая меня от мрачных мыслей.

Отпихнув от стойки какого-то парня с мутным от выпитого алкоголя взглядом, подруга устраивается рядом со мной.

Сегодня она уверенная, дерзкая и яркая. В одном из новых платьев, которые мы выбирали вместе, с макияжем и красиво уложенной прической. Теперь Дубинина и выглядит, и ведет себя как хозяйка жизни, хотя и прежний оптимизм умудрилась не растерять. Такой она нравится мне гораздо больше.

Интересуюсь:

— А что тогда?

— Дайте сладенькое что-нибудь, — просит эта сладкоежка у бармена с сияющей улыбкой. — «Шелковый чулок» или «Б-52».

Он улыбается в ответ и рекомендует что-то, но я не слышу, что именно. Не хочу ничего выбирать, поэтому с радостью предоставляю выбор Лере.

Она вся светится теперь, как я когда-то. На фоне этого внутреннего сияния, не заметен ни один ее изъян, вроде носа-картошки или несовершенств фигуры. И я вижу, как на ней один за одним останавливаются восхищенные мужские взгляды. Неужели она когда-то могла казаться мне некрасивой?

Она ведь не могла измениться настолько кардинально?

«Просто поменялось твое отношение к ней, — объясняет невидимый ангелочек. — Красота в глазах смотрящего: если тебе нравится человек, то ты считаешь его прекрасным. А если не нравится, то, как бы красив он ни был, будет восприниматься отвратительным».

Кажется, я что-то такое слышала, но прежде не придавала значения.

Бармен слоями разливает ликеры по рюмкам, так, чтобы Бейлис, Калуа и Куантро не смешались между собой. Поджигает содержимое, и мы быстро пьем, стараясь не опалить ресницы, а потом веселая толпа уносит нас на танцпол, где в серых облаках, выдыхаемых дым-машиной, кружатся полураздетые танцовщицы и с потолка, словно по волшебству, сыплются сверкающие блестки.

С удовольствием поддаюсь этой атмосфере, позволяя себе раствориться в шуме и музыкальных битах, вторящих стуку сердца. От выпитого коктейля в груди расплывается приятное тепло, а горько-сладкий привкус ликера напоминает о поцелуях Марка.

Прикрываю веки и танцую. Не для того, чтобы впечатлить кого бы то ни было, а для себя. Для того, чтобы сквозь шум музыки четче услышать собственные мысли. И когда в танце я касаюсь своего тела, мне кажется, что это его руки ласкают меня.

Пора признаться в том, что мне не хватает Нестерова. Для начала, хотя бы себе самой. Осознать, что он стал нужен мне. Что я с ума схожу от неопределенности наших отношений и от ревности к Зориной. Что хочу во что бы то ни стало донести до него правду о том, что случилось между мной и Сахаровым в то злополучное утро.

Легкое опьянение помогает потеряться во времени и пространстве. Не знаю, сколько времени проходит, но, когда открываю веки, ни Ани, ни Леры рядом нет и я покидаю танцпол, отправляясь на поиски подруг.

Вытираю ладонью влажное лицо. Наверное, они сбежали с танцпола на улицу, спасаясь от духоты. Тоже выхожу на освещенную лампами террасу и издалека вижу ярко-бирюзовое платье Дубининой за одним из свободных столиков.

Сидящая рядом с ней Аня снова говорит по телефону и внутри у меня скребет от навязчивых мыслей о том, что она может говорить с Марком.

«Может Зорина просто не знает правила о том, что девочки первыми не звонят? — издевается мой друг с правого плеча. — И, если ты и сама о нем забудешь, то и тебе ничего не будет мешать с ним поговорить».

Забыть? А гордость моя как же? А желание быть сильной и независимой?

Всё это никак не дает мне покоя, когда я протискиваюсь к подругам сквозь толпу и чуть было не падаю, столкнувшись с мужчиной, спешащим в противоположную сторону. Незнакомец вовремя удерживает за плечи, не позволяя позорно свалиться ему в ноги.

Первоначально прикосновение вызывает панику, но переведя на мужчину взгляд, понимаю, что он не желает мне зла.

— Извините, — бормочет, разжимая хватку собственных пальцев. — Всё в порядке?

Внимательно рассматриваю его. Светлые волосы. Голубые глаза. Грубоватые, но интересные черты лица. Он привлек моё внимание своей внешней похожестью на Сахарова, но теперь я подмечаю существенные отличия.

Типаж Ника с его растрепанными волосами, голубыми глазами с неподобающе длинными ресницами — явно романтический, с полным отсутствием мужской суровости. Незнакомец совсем другой. Он по-своему красивый, но мужественный. Раньше я предпочла бы держаться от такого подальше, а сейчас мужчина вызывает у меня интерес.

— В порядке, — киваю я, продолжая на него смотреть. Незнакомец же переводит взгляд за территорию террасы:

— Кажется, такси меня не дождалось, и телефон сел. Могу я попросить вас вызвать машину?

Если это способ познакомиться, то очень оригинальный. Глаза мужчины темнее, чем у Ника, а взгляд серьезный. Тем не менее, я вижу в нем ответную заинтересованность. Кажется, у нас могло бы что-нибудь получиться.

Передо мной красивый и вежливый молодой человек, который точно отлично смотрелся бы в моем профиле на фото в соцсетях. Сильный и крепкий. Серьезный. Этим он болезненно напоминает мне Марка.

«И, самое главное, — доверительно шепчет ангелочек в моё правое ухо. — Он не видел тебя целующейся с женихом твоей подруги».

Пожалуй, с таким как этот блондин, не знавшим меня прежней, можно было бы начать всё с чистого листа. Оставить прошлое в прошлом. Предстать перед ним прекрасной и новой.

— Нет, — уверенно отвечаю я и незнакомцу и себе самой. — К сожалению, мой телефон тоже сел. Но вон та красотка в бирюзовом платье обязательно вам поможет.

И, глядя ему вслед, не знаю, правильно ли поступила, отправив его к Лерке. Может за легкое сходство с Сахаровым она этого блондина, наоборот, куда подальше пошлет?

Но, когда незнакомец подходит к ней и всё ещё треплющейся по телефону Зориной, Дубинина улыбается, отвечает что-то и, кажется, между ними легко завязывается разговор.

Специально не подхожу ближе, наблюдая со стороны. Спустя минут пять, Лера так и не вызвала такси, но незнакомец, кажется, не имеет ничего против. Они увлеченно разговаривают о чем-то, словно знакомы не пять минут, а лет десять.